Барбара Картленд - Райский остров

— Отчего же? — удивился граф.

— Вы ведь слышали, что меня здесь терпят только из милости. Я уверена, что большинство голландцев, живущих здесь, готовы заявить о том, что, раз мой дядя умер, я должна покинуть остров.

— Вы живете здесь одна?

В голосе графа послышались скептические нотки, когда он задавал свой вопрос.

— Не совсем, — отозвалась она. — Я живу с женщиной, которая, как я полагаю, вполне может считаться моей наставницей. Это пожилая женщина, которая долгие годы провела бок о бок с моей тетей.

— Служанка! — презрительно фыркнул губернатор.

— Для моей тети Агнес Гитруда всегда была компаньонкой, так же как и для меня сейчас.

Губернатор вздохнул, как показалось графу, с раздражением.

— Я предполагаю, ваша милость, — сказал он, обращаясь к графу, — что, если мисс Бакли желает остаться на острове, она должна жить в какой-нибудь уважаемой голландской семье. Я мог бы с легкостью найти ей подходящее место, но она не соглашается на это.

— Я предпочитаю жить независимо, — сказала Роксана. — Я очень много работаю, иногда засиживаюсь до поздней ночи. Это создаст неудобства многим людям.

— Вам следовало бы в таком случае принять мое предложение.

Граф заметил, что Роксана напряглась. Затем она произнесла очень холодным тоном, которого он еще от нее не слышал:

— То, что вы предлагали, ваше превосходительство, совершенно неприемлемо! И я ни при каких обстоятельствах на это не соглашусь!

Роксана очень волновалась, но надеялась, что ей удалось это скрыть. В то же самое время она хорошо понимала, что с прибытием нового официального лица у нее могут возникнуть новые осложнения.

У нее и так уже было достаточно неприятностей из-за того, что женщины из небольшой голландской колонии категорически заявили ей, что, раз ее дядя умер и она осталась без опеки, ей нельзя больше оставаться на Бали.

Роксана понимала, что они были не столько обеспокоены ее положением одинокой молодой женщины, сколько просто завидовали ей. Было бы странно, если б эти толстые, крайне непривлекательные дамы, чьи фигуры были безнадежно испорчены лишними килограммами, постоянно нарастающими от огромного количества поглощаемой ими тяжелой жирной пищи, не возмущались и не негодовали, глядя на ее изящную стройную фигуру.

С самого первого дня прибытия на Бали голландские дамы невзлюбили ее и постоянно давали понять, что не считают миссионера или его родственников людьми, достойными занять почетное положение в их обществе.

Роксана порой улыбалась про себя, думая, как быстро изменили бы эти женщины свое к ней отношение, если бы она сказала им, кто были ее родственники в Англии и какие имена носят ее отец и мать.

Но они не проявляли к ней повышенного интереса, а сама Роксана предпочитала видеть с их стороны полное неприятие, чем пользоваться расположением и покровительством этих особ, что несомненно бы случилось, узнай они, кто она такая на самом деле.

Временами, в минуты отчаяния, Роксана думала, что вынуждена сражаться одна с целым полчищем недругов, окружавших ее со всех сторон.

Но затем ее природное чувство юмора вновь брало верх, девушка смеялась над своими страхами и говорила себе, что в действительности в ее положении нет ничего страшного и нет причин ей чего-либо бояться.

Но так было лишь до тех пор, пока среди ее недоброжелателей не оказался сам губернатор — враг более коварный и могущественный, чем все ее недоброжелатели из голландцев, находившихся в его подчинении.

Когда муж ее тети решил отправиться на Бали в качестве миссионера и согласился взять ее с собой на этот, как ей представлялось, сказочный остров, она восприняла это как захватывающее, восхитительное приключение. Роксана была так счастлива, что не уставала ежедневно возносить благодарственные молитвы, пока они плыли на корабле, и не пыталась сдержать своей радости в предвкушении чего-то необыкновенного, таинственного и немного пугающего.

Перед самым отплытием она очень нервничала, так как страшно боялась, что в последний момент им может что-нибудь помешать отправиться на этот сказочный Восток, место, которое она определила для себя как легендарное Эльдорадо, совершенно для нее недосягаемое.

После смерти отца Роксана отправилась в Голландию к своим родственникам. Она обнаружила, что ее дядя, Питер Хелдерик, находится в состоянии постоянного и не утихающего конфликта с членами той общины, в которой он жил.

Он был необыкновенно умным, но слишком чувствительным человеком, все слишком близко принимающим к сердцу.

Питер Хелдерик читал проповеди с таким жаром, что они могли бы зажечь любого, кто его слушал, воспламенить в нем энтузиазм, равный по страстности его собственному, — любого, но только не туповатых голландских бюргеров.

Во время его пламенных, взволнованных речей голландцы чинно восседали на своих скамьях, и на их лицах Роксана не видела никакого выражения, кроме явного неодобрения.

Прихожане считали, что проповеди Питера Хелдерика слишком патетичны и театральны. Сами они не испытывали к богу столь экзальтированных чувств, в то же самое время рассчитывая, что он удовлетворит их нужды и позаботится о том, чтобы обеспечить им покой, благополучие и душевный комфорт.

— Ну как мне их расшевелить? — однажды с отчаянием воскликнул Питер Хелдерик, обращаясь к своей племяннице.

— Мне кажется, что это можно сделать только с помощью динамита, дядя Питер, — ответила Роксана.

Он довольно уныло рассмеялся.

— Я пытался — бог мне свидетель, что я пытался, — вложить в них божий дух, зажечь восторг и любовь к богу в их сердцах, но это все равно что колотить палкой по перине из гусиного пуха. Я хорошо понимаю, что ничего не смогу добиться.

А затем он загорелся новой идеей и принялся осаждать влиятельных людей, убеждая отменить запрет на работу миссионеров на Бали.

Его поддержала католическая церковь, и кроме того, он очень подогрел общественное мнение, убеждая всех в несправедливости того, что целая страна оказалась лишенной возможности услышать слова господа.

С большой неохотой и с солидной долей скептицизма, который они даже и не пытались скрывать, влиятельные лица приняли временное постановление, разрешающее нескольким специально отобранным миссионерам работать на Бали.

Это решение каждый год пересматривалось, и на тех, кому давалось подобное разрешение, возлагались очень строгие ограничения.

Были моменты, когда Роксане казалось, что ей не позволят поехать вместе с ее тетей Агнес и дядей Питером в это восхитительное путешествие, так много разных правил и ограничений существовало на этот счет.

Но она все-таки надеялась, что голландские официальные лица в конце концов устанут от бесконечных петиций дяди Питера и будут рады избавиться от человека, доставляющего им столько неприятностей и хлопот.