Элфин Глейд - Как ты прекрасна!

Автомастерская закрывалась по пятницам в шесть. А это означало, что она вполне успевала забрать свой «форд».

Даниела не было видно, и Гвендолин решила, что он тоже уехал. Однако когда зашла в приемную, намереваясь закончить работу, которую начала с утра, то с удивлением увидела, что дверь в кабинет, в котором раньше работал Чарлз Конрад и который теперь принадлежал Даниелу, открыта. А сам он — без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами — сидит за новеньким письменным столом, разложив перед собой целую кипу бумаг.

Вероятно, он услышал, как она вошла, потому что отложил бумаги и поднял на нее глаза.

— Жених еще не приехал?

Гвендолин помотала головой.

— Он появится не раньше половины шестого. И я подумала, что успею просмотреть еще одну заявку.

Пока она говорила, Даниел поднялся из-за стола и потянулся. Гвендолин услышала, как хрустнули его суставы, и поспешно опустила глаза, испытывая ненависть и отвращение к себе из-за мыслей о том, какой он большой и сильный, какая гладкая у него кожа, стройная и мужественная фигура.

— А я как раз собрался приготовить себе кофе. Вы не выпьете со мной?

Чарлз Конрад, несмотря на всю его вежливость и демократичность, никогда не предлагал ей такого. Гвендолин даже открыла от удивления рот. А Даниел, приняв молчание за согласие, прошел мимо нее в небольшой закуток, где секретарша обычно варила кофе, и, как ни в чем не бывало, включил кофеварку.

Гвендолин села за свой стол. Она чувствовала уже ставшее привычным смущение от того, что Даниел находится совсем близко. Она словно видела, как он готовит кофе, и никак не могла сконцентрироваться на том, что делает.

Задолго до того, как Даниел подошел и поставил на ее стол чашку с кофе, она уже знала, что он направляется к ней.

— А чем вы собираетесь заняться сегодня вечером — вы и ваш жених? — как бы между прочим поинтересовался он, возвышаясь нал ней.

Гвендолин нахмурилась, с удивлением поняв, что не может вспомнить этого. Затем сообразила, что сегодня пятница и мать Оскара играет в бридж. Это означает, что он должен будет отвезти мамочку к ее друзьям, а потом привезти обратно домой. Следовательно, сегодня они никуда не идут.

Странно, но ей не хотелось объяснять все это Даниелу, и она постаралась придумать правдоподобный в данной ситуации ответ.

— Пожалуй, ничем определенным. Может, сначала посидим в кафе, а потом поедем…

— К нему домой, — сухо закончил Даниел.

От его предположения, что они с Оскаром любовники, лицо ее вспыхнуло, хотя Гвендолин и понимала, что это вполне естественный вывод. Она ведь уже давно не молоденькая девушка, и все считают их с Оскаром женихом и невестой.

— Оскар живет вместе с матерью, — заявила она.

Наступило долгое молчание, во время которого Гвендолин не в силах была посмотреть на Даниела и притворилась, что внимательно вчитывается в лежащие перед ней бумаги. Однако Даниел стоял совсем рядом, а потому мысли ее разбегались, слова прыгали перед глазами.

Когда наконец молчание стало совсем уж невыносимым, Гвендолин быстро спросила:

— А вы… вы идете куда-нибудь сегодня вечером? — И в ту же секунду пожалела, что задала этот вопрос.

Ну какое ей дело до его частной жизни? Еще подумает, будто она интересуется им. Гвендолин пришла в отчаяние. Но Даниел ответил, причем гораздо подробнее, чем можно было ожидать:

— Собираюсь проведать родителей. Они живут в Пасадене. Переехали несколько лет назад, когда отец ушел на пенсию. Оттуда родом и молодой человек, с которым помолвлена моя младшая сестра. Вот родителям и захотелось обосноваться поближе к будущим внукам. У второй моей сестры двое сыновей, но она замужем за канадцем и переехала жить к мужу в Оттаву. Так что до них непросто добраться, да и холодно там для моих родителей, которые привыкли к калифорнийскому солнышку… А у вас есть братья или сестры?

— Нет, я в семье одна, — сказала Гвендолин и нахмурилась, поглядев на противоположную стену: висящие на ней часы показывали без четверти шесть.

— Что-нибудь не так? — спросил Даниел.

Она отрицательно покачала головой, но его трудно было провести.

— Жених опаздывает, — проницательно заметил он.

В ответ Гвендолин лишь закусила губу, а он ровным тоном произнес:

— Вам, наверное, следует позвонить ему. Вы упоминали, что он собирается заехать за вами и подбросить до автомастерской.

Сказав это, Даниел весьма тактично удалился в кабинет, а Гвендолин взяла трубку и набрала номер офиса Оскара. Как она и предполагала, никто не ответил. Она подождала несколько минут, с беспокойством размышляя о том, что не сможет добраться до мастерской вовремя, а затем с мрачной решимостью набрала домашний номер Оскара.

Он сам подошел к телефону и, едва Гвендолин напомнила, что он должен был заехать за ней на работу, резко и отрывисто бросил:

— Маме сегодня нездоровится. Мне даже пришлось раньше уехать с работы, и я просто не могу оставить ее в таком состоянии. У нее приступ хронического… аппендицита, а ты ведь знаешь, как скверно она себя чувствует в такое время!

О, из-за приступов всевозможных болезней твоей мамочки было отменено столько планов, что и сосчитать невозможно! — мысленно ответила ему Гвендолин, правда вслух произнесла совсем другое, но не менее язвительное:

— Ты мог бы соблаговолить хотя бы позвонить мне раньше и предупредить, Оскар. Теперь я не успею забрать машину.

— Ну, так сделаешь это завтра!.. Я хочу сказать, что она уже не понадобится тебе сегодня, а утром твой отец подбросит тебя до мастерской.

— Но ведь я еще на работе и мне надо добраться до дому! — сердито напомнила ему Гвендолин, изо всех сил пытаясь не расстраиваться из-за того, что Оскар в очередной раз наплевал на нее.

— Прости, — ответил он, однако тон его был отнюдь не извиняющимся. — Но сейчас, когда бедной мамочке так плохо…

Гвендолин пришлось напомнить себе, что ей уже двадцать шесть, а не шестнадцать лет. Лишь благодаря этому она не швырнула трубку на середине его фразы, а дослушала до конца и холодно распрощалась.

Девушка набирала номер вызова такси, когда в дверях своего кабинета появился Даниел.

— Ну как, все в порядке? — поинтересовался он.

Гвендолин отложила трубку и коротко ответила:

— Оскар не сможет заехать за мной, а потому я хочу вызвать такси.

— Не волнуйтесь, — беззаботно откликнулся Даниел. — Я подвезу вас.

Едва она услышала его слова, краска стыда и смущения залила ее лицо.

— Да нет, не стоит… — начала было Гвендолин, испугавшись, как бы Даниел не подумал, будто она специально все это подстроила.

Однако он и слушать ее не стал, мягко заметив:

— Меня это нисколько не затруднит, честное слово. В любом случае мне пришлось бы проезжать мимо вашего дома.