Сьюзен Фокс - Воспитание чувств

Но по-настоящему ее занимал только Тай, а их отношения, становившиеся все более прочными, придавали всему остальному в ее новой жизни радужный ореол счастья и умиротворяющего покоя. Прежняя Трейси отнеслась бы к этому с настороженностью, опасаясь, что это ловушка, чреватая новыми неприятностями. Нынешняя Трейси слишком радовалась своим маленьким успехам, чтобы волноваться из-за того, что могло омрачить ее новую жизнь.

Как-то раз после ланча она ненадолго заскочила к себе в пентхаус в Сан-Антонио, и ей пришлось столкнуться с жестокой действительностью, продолжавшей существовать за пределами ранчо Кэмерона. Она приехала проверить, все ли в порядке, и взять почту, минут на десять, не более, как вдруг услышала звонок в дверь. Хотя Трейси и удивилась тому, что консьерж не предупредил ее о посетителе, она слишком торопилась вернуться на ранчо, чтобы придать этому значение, и открыла дверь.

Перед ней стояла Рамона Леду Лэнгтри. В новом белоснежном костюме она выглядела шикарно, элегантно, нарядно. Она изогнула бровь в ответ на изумление на лице Трейси.

— Ну что ж, если судить по твоему виду… — Рамона быстро прошла мимо Трейси в прихожую и повернулась, чтобы изучающе оглядеть дочь. Трейси совсем упала духом и изо всех сил пыталась скрыть ужас, сжавший ее, словно железные тиски. — Ты замечательно выглядишь, — продолжила Рамона. — Загорелая, окрепшая. — Ее светлые глаза задумчиво прищурились. — Другая.

— Привет, мама.

Рамона улыбнулась, услышав холодное приветствие.

— «Привет, мама», — шутливо передразнила она. — Куда как пристойно! В таком случае то, как ты избегала меня, можно считать не иначе как приличным. Или уважительным.

Трейси закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Что привело тебя в Сан-Антонио?

— Слухи, — беззаботно проговорила Рамона, направляясь к зеркалу в золоченной раме, перед которым стоял стол с букетом из шелковых цветов. Она протянула палец, провела по столу, а потом взглянула на пыль, оставшуюся на кончике пальца.

— Где ты остановилась? — спросила Трейси, и Рамона обернулась к ней с улыбкой.

— О чем разговор, конечно же здесь, с моей доченькой. Место у тебя явно найдется.

— Не очень удачная мысль, — заметила Трейси, чувствуя, что взвинчивается.

— Почему бы и нет? — На милом личике Рамоны изобразилось легкое недоумение, но ледяной блеск ее глаз еще больше взвинтил Трейси.

— Мы не можем жить вместе, — твердо ответила она.

— Еще как можем! — с улыбкой уверила ее Рамона. — Мы всегда были вместе, ты и я. Никак не возьму в толк, с чего это тебе вздумалось слегка проявить характер в том году, но я решила предоставить тебе ненадолго свободу, чтобы ты пожила самостоятельно.

— Мне уже почти двадцать три, мама. Я и дальше намерена жить самостоятельно.

— А как же я? — Нотка огорчения в голосе Рамоны была наигранной. Трейси уловила это так же отчетливо, как если бы услышала звонок будильника.

— И ты можешь жить самостоятельно. Как всегда жила, — ответила она и бросила на мать строгий взгляд в подтверждение своих слов.

Рамона казалась уязвленной.

— Не знаю, что и думать, Трейси. Ведь ты буквально грубишь мне!

Трейси отстранилась от двери. Рамона определенно готова была устроить ей полную проработку, и нужно было занять жесткую позицию, иначе она рискует вновь оказаться в положении третируемой.

— Мама, я рада видеть, что у тебя все хорошо, но я всего лишь забежала сюда за некоторыми вещами. Я спешу.

— Вот как? И куда ты отправляешься?

Теперь начнется допрос. И выпытывание. Как в прежние времена.

— За пределы города.

Рамона улыбнулась ее словам.

— Мы можем поехать вместе.

— Это невозм…

— Ну отчего же? — прервала ее Рамона, все еще притворяясь обиженной. — Боже мой, Трейси, ты не была жестокосердым ребенком.

Тонкий упрек больно уколол ее. Стремление матери манипулировать ею было невыносимо. Трейси даже и близко не хотела подпускать к себе Рамону, и она ясно дала это понять в прошлый раз. То, что она не спасовала тогда перед матерью, было одним из самых храбрых поступков, которые Трейси доводилось совершать как до того, так и после, но ей бы следовало помнить, что Рамона придет в себя и продолжит нападки.

— Ты и сама знаешь.

Наигранная обида улетучилась, и Рамона посмотрела на нее долгим, приценивающимся взглядом.

— Да, мне и вправду все известно, дорогая. Ты живешь с Таем Кэмероном. Ты спишь с ним?

Трейси не дрогнула.

— Тебе пора, мама. Мне надо идти.

— Помчишься к нему? Он знает о тебе? — резко спросила Рамона. — Не знает, ведь так? Но ты влюбилась в него, правда?

Трейси не ответила. Рамона учуяла возможность поживиться, вот почему и заявилась.

Трейси только теперь заметила, что на лице матери прибавилось морщинок, а у ее ярко-голубых с зеленым отливом глаз было странно напряженное выражение. Хотя Рамона по-прежнему оставалась поразительно красивой женщиной, Трейси со всей очевидностью поняла: ее мать в конце концов начала стареть. Безусловно, Рамона, отличавшаяся тщеславием и одержимая своим внешним видом, не могла оставить сей факт без внимания.

Может, этим и объясняется странная напряженность в ее взоре, может, ее беспокоит, насколько она еще привлекательна для мужчин. А так как она сколотила себе несколько состояний благодаря мужчинам, которые польстились на ее внешность, Рамону, несомненно, тревожило, что столь явные симптомы увядания угрожают тому, что она по обыкновению называла своим «товарным видом».

Лицо у Рамоны стало жестче, и Трейси догадалась, что сейчас разразится. Это было обычным делом между ними. Стоило дочери проявить хоть малейшие признаки неповиновения, как Рамона разносила ее в пух и прах, пока у той совсем не оставалось духу сопротивляться. Трейси охватила дрожь, но все же она сохранила твердое намерение уклониться от попытки матери вновь втянуть ее в какую-нибудь очередную мерзкую авантюру. Сейчас она испытывала прежнюю боль от мысли, что именно эта красивая, одержимая сатанинской злобой женщина дала ей жизнь.

— Ну что ж, не могу удержаться от того, чтобы не отдать должное твоему вкусу. Тай Кэмерон несметно богат и хорош собой, однако тебе не следует забывать, что мужчины его типа все еще подыскивают себе в жены лучшую из лучших, и требования Кэмерона уж точно будут непомерными.

— Тебе пора идти, — произнесла Трейси, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Мне надо возвращаться.

Рамона пропустила ее слова мимо ушей.

— Увлечься Кэмероном было тактической ошибкой. К тому же он посвящен во многие секреты. Он пользуется известностью и расположением в самых высоких кругах и отличается крайней нетерпимостью. Твое увлечение им непременно станет всеобщим достоянием, и если ему не угодишь должным образом, он может потом такое устроить, что тебе будет крайне трудно подыскать себе нового поклонника.