Мелани Милберн - Время смелых желаний

Его взгляд потяжелел, в глазах мелькнули острые серо-голубые льдинки.

- Если ты не выйдешь из этой двери на счет «три», то…

-То что?

Клементина приблизилась к нему, положила руки на его сильную, мускулистую грудь и почувствовала, как бьется его сердце. Его глаза потемнели, зрачки расширились и почти перекрыли радужку. Он жестко обхватил пальцами ее запястья, оставляя горячие следы, отчего кровь быстрее побежала по ее венам. И его сердце забилось еще чаще, она могла почувствовать напряжение у него в паху, там, где они соприкасались.

Она безошибочно чувствовала его возбуждение, что было несомненным доказательством сексуального подтекста их взаимоотношений.

- Тогда вот так, - сказал он и поцеловал ее.

Это был тот самый поцелуй, о котором Клементина будет вспоминать, пытаясь вновь ощутить, до конца своих дней. Алистер языком приоткрыл ее губы, словно пробуя их на вкус, а уже через секунду его язык коснулся ее языка, будто бросая вызов, и началась борьба. Воля боролась с волей, и каждый хотел одержать победу.

Это захватывало дух, порабощало тела. Они ходили по краю.

Клементина чувствовала его превосходство, как будто она начала шахматную партию с гроссмейстером, понятия не имея о правилах игры. Целоваться в очках с черепаховой оправой было не лучшим вариантом. Но она никак не могла их снять, ведь он по-прежнему держал ее руки в своих. Она целовала его в ответ, и в ее движениях был весь огонь души, который она так долго держала в себе. И теперь чувства лились из нее, они были в каждом повороте ее языка, в каждом легком покусывании, в каждом движении ее губ.

Алистер прижал ее к стене, держа ее руки возле лица, навалившись на нее своим крепким телом. Она животом чувствовала силу его эрекции, и все женское, что таилось внутри ее, хотело чувствовать его еще ближе. Она не так часто в своей жизни испытывала столь сильное желание. Ее влекла к нему непреодолимая сила, и ей хотелось расстегнуть его ремень, затем ширинку и запустить руки внутрь, почувствовать, как его естество пульсирует и становится тверже; почувствовать, как он заполняет ее, как она забывает о первом позоре, о разочаровании от второго и третьего раза.

В момент, когда Клементина почти решилась расстегнуть его ремень, Алистер отпустил ее. Ноги ее дрожали, а колени подгибались.

- Это не должно было произойти. - Его губы были крепко сжаты, и слова срывались с них.

«Да нет же, это был самый лучший поцелуй в моей жизни».

- Это никогда не должно было произойти.

Приятно знать, что она произвела такое сильное впечатление.

Клементина поправила очки, потерла запястья и бросила на Алистера красноречивый взгляд, в котором ясно было написано, что каждая ее клетка болит от незавершенного секса.

- Тогда, я полагаю, этого больше не произойдет.

- А тебе бы хотелось продолжения, разве нет? Чтоб я стал очередным трофеем? Тогда ты бы могла с гордостью рассказать об этом матери. У нее был мой отец, а ты завлекаешь сына.

- Ты - невероятный человек. Есть множество вещей, которые я ни за что на свете не стала бы обсуждать со своей матерью, и на самом первом месте стоит моя сексуальная жизнь. Но ты можешь расслабиться, Алистер, я не хочу заводить с тобой интрижку.

Он не ответил. Держал дверь приоткрытой, и в его глазах можно было прочесть, что сопротивление бесполезно.

Алистер был зол на себя за этот поцелуй. О чем он только думал? Следовал инстинкту, что было для него крайне нехарактерно. Клементина была права. Он набросился на нее как первобытный человек, потерял способность мыслить рационально, когда его губы встретились с ее губами, такими красивыми, нежными и сексуальными. И его главная задача теперь заключалась в том, чтобы забыть эти сексуальные губки. Те самые, которые он помнил всегда.

Черт возьми! Теперь этот поцелуй будто раскаленным железом был впечатан в его память. Он все еще мог чувствовать ее - сладость ванильного молока с щепоткой корицы. И ее тело тоже невозможно было забыть. То, как ее округлая грудь прижималась к его торсу, то, как ее бедра слегка покачивались, разжигая в нем пламя страсти. Алистер готов был поступиться всеми своими правилами и взять ее здесь и сейчас. Он спрашивал себя, как же он не сумел удержаться. Он с ней действовал так грубо и примитивно.

Ужасающе примитивно.

Все, чего ему сейчас хотелось, - это ворваться в ее горячую влажную плоть и слушать, как она стонет и трепещет от удовольствия. Вместо крови по его венам текло желание, которое Клементина в нем разожгла. Если она бросит на него страстный взгляд, все пропало. Что же было в этой девушке такого, что так волновало его?

У него никогда не было привязанности к любовницам. Никакой, кроме физической. Эмоциональные связи - это ловушки, которые делают жизнь куда сложнее. Это западня, в которую можно попасть, когда меньше всего этого ожидаешь. Он своими глазами видел, как любовь привела к мукам. Мать Алистера больше страдала от того, что рухнул ее брак, чем от рака, который стал причиной ее смерти. Она была уничтожена эмоционально, в то время как ее тело умирало от болезни. Смотреть на это было сущей пыткой. Никакие слова не могли помочь смягчить ее боль.

Алистер, по сути, не имел ничего против того, чтобы влюбиться, но только не в Клементину. Он не мог нажать кнопку «стоп» в ее присутствии. Его жизнь была нормальной, по крайней мере, его единственной проблемой было забрать Гарриет домой и отправить ее в пансион. И снова вмешалась Клементина, которая полностью завладела его вниманием и отвлекла его в момент, когда он мог пойти за сестрой. «Может быть, она сделала это нарочно? Может быть, она использовала такую тактику, чтобы не дать мне пойти за Гарриет? Ну конечно. Клементина воспитана по законам улицы и обладает стратегическим мышлением. Она - специалист по играм с людьми. Возможно, она решила, что, если посмотрит большими беззащитными глазами, я забуду обо всем на свете?»

Алистер сумел быстро взять себя в руки, потому что ни за что не мог позволить ей победить. Ни за что.

В кафе оказалось полно народу, а по улице шли толпы: был как раз туристический сезон. Девушка чувствовала себя бездомной на Парижской неделе моды. Одежда прилипала там, где не надо. В тех местах, которые она хотела скрыть. И хотя ее вес был в пределах нормы, она чувствовала себя как слон в гимнастическом купальнике. Пряди волос прилипли ко лбу и шее. Макияж, который она нанесла несколькими часами раньше, таял под жарким летним солнцем.

Алистер осматривал публику в кафе, но теперь за столиком, где сидела его сестра, уже расположилась семья из пяти человек. Милые детишки щебетали, а мать с отцом им радостно улыбались. Клементина старалась не обращать внимания на укол зависти, который она почувствовала, когда смотрела на эту счастливую картину семейной жизни.