Налини Сингх - Пленница свободы

– И им это…

Амира покачала головой.

– Я перестала дружить с мальчиками с тех пор, как им стало нужно больше, нежели сорвать украдкой поцелуй. Итак, мальчикам я нравилась, а девочкам нет. – Она пыталась шутить над тем, что причиняло ей боль в годы юности.

Марк понял, что одинокой девочке пришлось надеть на себя маску ледяного безразличия, чтобы пережить непонимание и шепот завистниц у себя за спиной.

– Теперь у тебя есть я, и ты можешь все мне рассказать.

– Да, Марк, – кротко произнесла она.

Он нахмурился.

– Ты смеешься надо мной?

– Совсем немного. – Ее глаза загорелись.

Марк не выдержал и поцеловал жену.

– Итак, принцесса, ты хочешь знать о беспризорном отродье с речного залива? – внезапно спросил он, оторвавшись от сладких губ, которые сводили его с ума. Решив, что нет причин отказывать себе в удовольствии, он начал нежно покусывать ее нижнюю губу.

– Почему ты так себя называешь? – спросила Амира, затаив дыхание.

– Потому что это правда. Я родился и вырос на берегу, в хижине, которую постоянно заливало водой. Мои родители были алкоголиками. Им не было до меня никакого дела, пока им хватало денег на выпивку.

– А когда не хватало?

Он до сих пор помнил побои, боль и мрак.

– Они развлекались, избивая меня.

Амира застонала, как от боли, и Марк крепко обнял ее, чтобы утешить.

– Успокойся, я очень быстро бегал и обычно мне удавалось где-нибудь спрятаться.

Тонкие пальчики, словно крылья бабочки, нежно коснулись шрама у него на груди, и его сердце заныло, готовое поделиться своей страшной тайной.

– Не лги, я же вижу, они сильно били тебя. – Женщину, на которой он женился, было не так легко провести.

Ему понадобилась всего минута, чтобы понять, что ее слова и прикосновения были вызваны тревогой за него. Он захотел заставить Амиру признаться, насколько сильны ее чувства к нему, но сдержался, чтобы не нарушить хрупкую гармонию, установившуюся между ними.

Вместо этого он решил рассказать ей правду, которую знали лишь немногие. Амира заслуживает его безграничного доверия. Лицо Марка исказилось.

– Когда мне было семь лет, родителям позарез понадобились деньги, и они продали меня.

Амира приподнялась в постели, прижимая к груди простыню.

– Людей нельзя продавать! Ни в моей стране, ни в твоей.

Марк погладил ее по руке.

– Это было не так уж плохо. Ты, наверное, представляешь себе все те ужасные вещи, которые могут произойти с беспризорным ребенком.

Амира взволнованно кивнула. Ему так хотелось оградить ее от страданий.

– Уверяю, ничего подобного со мной не произошло. Причина, по которой Мадди предложил за меня деньги, заключалась в том, что я очень быстро бегал. Воры должны иметь быстрые ноги.

У нее от удивления округлились глаза.

– Тебя продали вору?

– Старому вору. Сам Мадди уже не мог лазить по карманам и поэтому отвез меня в Новый Орлеан и научил своему ремеслу. Нашими жертвами становились преимущественно туристы во Французском квартале. Я проработал с ним два года. Отсюда большинство моих шрамов. Некоторые из них – от родителей и Мадди, но самые ужасные я получил, промышляя на улицах.

Марк провел рукой по неровному шраму, который пересекал его грудь от левой ключицы до середины ребер справа.

– Меня полоснули ножом, когда я оказался на чужой территории. Что касается этих… – он коснулся белых полосок на лице. – О мою голову разбили бутылку за то, что я снова оказался на чужом участке. Оба раза меня изрядно порезали, но рядом не было хирурга, поэтому шрамы такие уродливые.

Амира накрыла его ладонь своей.

– Я уже говорила тебе, что они не уродливые.

Он перевернул ее ладонь и поцеловал.

– Как видишь, это вовсе не следы от ран, полученных в честном бою, – Марк криво усмехнулся, – зато я был чертовски хорошим вором.

Амира пожала его руку.

– Не говори так. Как иначе ты смог бы выжить, если бы не был в душе воином?

Поймав ее пристальный взгляд, он нахмурился.

– Ты слишком невинна для такого, как я, но я никуда тебя не отпущу, – произнес Марк тоном собственника, чувствуя, как в нем просыпается первобытный инстинкт.

Ее лицо озарила улыбка.

– А я никуда и не собираюсь. Что произошло дальше, после двух лет, проведенных со старым вором?

– Я оказался втянут в уличную драку. Мадди послал меня туда, куда не следовало, – в лапы наркодилеров. Я довольно серьезно пострадал. – Воспоминания были смутными из-за большой потери крови. – Мадди исчез, и я больше никогда о нем не слышал. Я не знаю, убили ли они его, или ему удалось скрыться. Полицейские нашли меня полумертвым на улице и вызвали «скорую».

– Ты выжил. – Она коснулась тонких линий, пересекающих его живот.

– Да. Доктора постарались на славу: эти шрамы наименее заметны.

– Но их так много. Тебя ударили ножом не один раз. – В глазах Амиры застыла ярость. – Что случилось после того, как ты выздоровел?

– Когда в полиции спросили меня, как я оказался в городе, я солгал, что убежал из дома. И они вернули меня родителям, вместо того чтобы отправить в приют.

Амира нахмурилась.

– Почему ты захотел вернуться к родителям? Они ведь могли снова попытаться тебя продать.

– Я знал, что они этого не сделают, потому что я стал их кормильцем.

– Ты воровал для них? – В тоне Амиры не было осуждения, как если бы она уважала то, что приходилось делать бедному мальчику ради выживания.

Еще одна частичка его сердца оттаяла под ее ласковым взглядом.

– Нет, я навсегда завязал с этим. Я начал работать. Брался за любую работу и давал родителям достаточно денег. Они были довольны. Для этого я и вернулся. Я знал, что, пока они пьют, до меня им не будет никакого дела, в то время как приемные родители могли попытаться воспитывать меня.

Амира легла на бок, подперев рукой голову. Пальцы другой руки по-прежнему были переплетены с его.

– Почему ты не хотел, чтобы тебя воспитывали?

– У меня были другие планы. Еще в больнице я решил, что больше никогда не буду ничьим мальчиком для битья. Это означало, что мне понадобятся деньги, и, следовательно, придется работать. Моих родителей нисколько не заботило, что я работал по ночам на фабриках, где управляющие не обращали внимания на мой возраст. Понадобилось еще несколько уроков жизни, прежде чем я окончательно повзрослел. – Один из них ему преподала Лидия Борнсуорси. – Я был молод, но решителен. Ко времени окончания средней школы я накопил более тридцати тысяч долларов. Став игроком бейсбольной команды, я начал получать стипендию, которую потратил на оплату обучения в университете. Хотя к тому времении у меня выработалось чутье на инвестиции, я знал, что на людей, с которыми буду иметь дело в будущем, произведет впечатление моя ученая степень.