Кэтти Уильямс - Неожиданное замужество

– Я никогда не видел Рафаэля таким. Он вел себя по‑другому с женщинами, с которыми встречался в прошлом. Конечно, вы женаты, но мы оба знаем, что у вас брак по расчету, и вместе с тем… в ваших отношениях есть что‑то особенное. Знаешь, – задумчиво продолжил Дэвид, – он не был таким даже со своей первой женой.

Софии показалось, что ее окатили ведром ледяной воды.

– Да… первая жена…

– Ее звали Джемма. Рафаэль ведь рассказал тебе о ней?

Софии казалось, что земля качнулась у нее под ногами. Ей не хотелось слышать от отца о какой‑то там жене, о которой она ничего не знала. Словно она наткнулась на тайник с любовными письмами, спрятанными там, где их никто не должен был найти.

– Джемма…

Будь она настоящей женой Рафаэля, он бы ей все рассказал. А так, напрасно она тешила себя надеждой, что стала что‑то значить для него.

София вскочила с места и пару секунд молча смотрела на Дэвида, пытаясь придумать подходящий предлог, чтобы уйти.

– Я… Я вдруг вспомнила, – сбивчиво залепетала она. – Я записалась на прием… к… к дантисту!

– Правда?

– Вспомнила, благодаря этим пирожным! Пап, мне очень жаль, но мне нужно бежать.

Они оба замерли от неожиданности.

– Дэвид, – поправила себя София.

– Ты можешь называть меня папой, – буркнул отец. – А теперь брысь отсюда! Позвони перед тем, как придешь в следующий раз.

Она не поехала сразу домой, а отправилась бродить в толпе по лондонским улочкам.

Удивительно, прошло всего несколько месяцев, а в ней произошли такие кардинальные перемены. И дело не только во внешнем виде и дорогих тряпках. София изменилась изнутри, стала уверенной в себе. И все благодаря Рафаэлю. Он позволил ей быть собой и ободрял, чтобы она отбросила свое оборонительное поведение, одно время бывшее частью ее натуры.

С ним она почувствовала себя в безопасности.

Смех да и только.

Он читал ее как раскрытую книгу, и она думала, что тоже его знает, и тешила себя надеждой, что он просто этого не видит, потому что ему мешает гордость.

А оказалось, что она обманывалась и теперь чувствовала себя так, словно ей нанесли сокрушительный удар.

Когда София вернулась домой, было чуть больше восьми вечера.

Она тихонько открыла дверь, и в прихожей тут же появился Рафаэль, который, судя по всему, ждал ее появления.

– Я звонил тебе.

– Правда? – София прошла мимо него и направилась в кухню. – Извини. Я не слышала.

Ее голос прозвучал натянуто, за что она молча упрекнула себя. Не хватало только жалеть себя. Ей некого винить в том, что все ее иллюзии рассыпались в прах, ведь Рафаэль никогда не обещал ей серьезных отношений.

Любовь стала помехой, заставлявшей ее меньше спрашивать, меньше требовать и больше принимать.

– Дэвид сказал, что ты убежала к дантисту.

– Рафаэль, я не была у дантиста.

Она круто развернулась и, сложив руки на груди, холодно посмотрела на него.

Рафаэль недоумевал. Обычно проницательный, сейчас он не мог понять, что случилось. Он не привык тратить время на истерики и не любил споров и выяснений отношений, предпочитая избегать стычек. А судя по выражению лица Софии, его ждало именно это.

– А где ты была?

– Гуляла.

– Гуляла?

– И много думала. Он ничего не ответил.

– Рафаэль, ты не собираешься спросить, о чем именно я думала?

– Похоже, в этом нет необходимости, ты в любом случае скажешь.

– Я кое‑что узнала сегодня.

Ее голос слегка дрожал, но она быстро взяла себя в руки. Сейчас ей придется иметь дело с человеком, для которого она значила так мало, что он не посчитал нужным рассказать ей о, возможно, самом важном событии в его жизни.

Был ли его брак счастливым? Или неудачным? Сколько он продлился? Была ли это любовь с первого взгляда? Какой внешне была его жена? И почему они разошлись?

Она не задала ни один из этих вопросов Дэвиду, потому что хотела услышать ответ от Рафаэля. И София не считала, что драматизирует, потому что случившееся подводило итоги всем ее страхам – этот замечательный, сложный, невыносимый, обожаемый и до странности уязвимый мужчина не испытывал к ней ничего серьезного. Да, его влекло к ней, и он находил ее привлекательной, но ей захотелось большего и теперь приходилось расплачиваться за свои мечты.

Относись Рафаэль к ней так, как она к нему, он бы доверился ей, вытащил наружу этот пазл, бывший важной частью целой картины. Разве не так работают отношения? Узнай София о том, что он был женат, раньше, возможно, она реагировала бы не так остро. Она бы поговорила с ним и списала его нежелание ворошить прошлое на то, что они еще не привыкли друг к другу и только учатся находить общий язык. Но узнать правду теперь, когда, как ей казалось, их связывало нечто особенное, было по‑настоящему больно.

– Дэвид сказал, что ты был женат, – не стала ходить вокруг да около София.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Рафаэль изменился в лице, а его светившиеся теплом глаза превратились в две льдинки.

– Он думал, что я знаю, – выдавила она. – Конечно, я впервые слышала об этом. Я не стала расспрашивать, что к чему. Я… я не смогла. Мне показалось, что будет лучше, если ты сам мне расскажешь.

Рафаэль меньше всего ожидал такого разговора и расценил его как посягательство на свою личную жизнь. А ведь они так хорошо ладили…

Он весь напрягся, не зная, что делать дальше, но сама мысль о том, чтобы объясняться перед ней или кем‑то еще, была подобна с лязгом закрывшемуся разводному мосту.

Некоторые вещи имеют силу изменить ход жизни человека, и его недолговечный и катастрофический брак был именно таким. Его, как дурачка, обвела вокруг пальца охотница за деньгами, но он сумел выбраться из этой передряги целым и невредимым. Конец истории. То, что его заставляли вернуться в ту часть прошлого, которая лишила его всяческих иллюзий, вызывало в нем чувство протеста, заглушавшее здравый смысл.

– София, что ты хочешь от меня услышать? Что случилось, то случилось. Тогда. А сейчас я живу в настоящем и не считаю целесообразным ворошить прошлое.

– Ты «не считаешь целесообразным ворошить прошлое»? – вскипела София и бросилась к нему. – Рафаэль, мы спим вместе! Мне казалось, что я вправе ожидать от тебя разговоров по душам!

Он сжал руки в кулаки, сдерживаясь, чтобы не притянуть ее к себе и решить проблему самым эффективным способом из всех, которые он знал. Сплетение обнаженных тел, и его губы на ее губах, чтобы заглушить назойливые вопросы, на которые он не собирался отвечать.

В какой‑то момент его охватили сомнения, чего раньше никогда не случалось. Почему он отказывался объясниться с ней? Она ведь задала простой вопрос, требовавший простого ответа. Что плохого в том, чтобы пойти на уступки? Рафаэль вспомнил Джемму и свои юношеские мечты, вспомнил, каково это – знать, что тебя используют. Он сделал все для того, чтобы защитить себя от подобных ошибок. Сделал себя неуязвимым. Рафаэль считал, что от исповеди не становится легче на душе.