Джанис Мейнард - Фантазии о счастье

Может быть, он никогда не расскажет им об этом.

Фиона тоже встала.

– Было приятно познакомиться со всеми вами. Жаль, что это было при таких печальных обстоятельствах.

Они спустились с крыльца на подъездную дорожку, и Хартли посмотрел на босоножки Фионы.

– Ты не сможешь гулять по пляжу на таких каблуках.

– Ничего, пойду босиком. – Она сняла босоножки и бросила их в машину, туда же отправилась и маленькая сумочка‑клатч.

Хартли скинул пиджак, галстук, ботинки и носки. Он всегда любил этот пляж и этот дом в особенности.

– Земля здесь неровная, – сказал он. – Садись мне на спину, и я отнесу тебя на песок.

Фиона искоса взглянула на него:

– Я в состоянии идти сама.

Он стиснул зубы.

– Это предложение помощи, а не прелюдия к сексу.

– Не сердись на меня, Хартли. Я тебе не враг.

– Извини, – сказал он. – Ну, полезай.

Глядя, как она приподнимает подол, он подумал, что одного вида стройных ног Фионы достаточно, чтобы мужчина потерял покой. Она подошла к нему сзади, он поднял ее на спину и обхватил руками ее бедра, при этом почувствовал, как возбуждается.

К счастью для его самообладания, тропинка от дома к воротам была недлинной.

Фиона протянула руку, чтобы открыть замок, и вскоре они уже были у кромки воды. Он позволил ей медленно соскользнуть с его спины и поддержал, полуобняв за талию, когда она споткнулась.

Ночь была безлунной, в темной воде, казалось, таится угроза. Но шум волн с детства стал привычным для него. Он попытался очистить свой разум от всех печалей и смятений, которые тяготили его с тех пор, как он узнал, что отец умер. И океан помог Хартли, он почувствовал, как на душе становится легче.

Фиона молча стояла рядом с ним, ее присутствие одновременно успокаивало и раздражало. Дважды он занимался с ней любовью и уходил без объяснений. Он не хотел впутывать ее в проблемы своей семьи.

Внезапно ему пришло в голову, что он использует Фиону, конечно, он же обратился к ней, когда ему понадобилась поддержка. Возможно, надо было позволить ей понять его. Если он хочет спать с Фионой, а он хочет этого сильнее, чем прежде, то должен заслужить ее прощение. И кстати, объяснить ей, что он собой представляет, так сказать, в деловом отношении.

И, словно подслушав его мысли, Фиона тихо спросила:

– Чем ты зарабатываешь на жизнь, Хартли? Мы флиртовали и спали вместе, но я почти ничего не знаю о тебе.

– Ну, еще до моего отъезда из Чарлстона на длительный срок я стал полноправным партнером компании «Тарлтон шиппинг». Мы работали над проектом новой верфи, собирались строить прогулочные суда. Это производство должно было стать моим детищем.

– А теперь?

Он пожал плечами:

– Сомневаюсь, что мой брат захочет работать со мной после всего, что произошло.

– Из‑за этой загадочной размолвки?

– Да. – Он вздохнул. – Джонатан – один из лучших людей, которых я когда‑либо знал. Он честен и прямолинеен. Мы с ним похожи внешне, но характеры у нас совершенно разные.

– Почему вы не жили в пляжном домике?

– Мне надоело спорить с отцом из‑за бизнеса. Джонатан сумел найти к нему подход. Мы с папой только кричали друг на друга. Несколько лет назад я купил инвестиционную недвижимость в одном из лучших гольф‑сообществ, расположенных к северу от города. Мне нравилось быть на свежем воздухе, хотя гольф меня мало интересует. Но на поле я заключал сделки и наращивал бизнес.

– Кто выполнял твою работу в «Тарлтон шиппинг», пока ты отсутствовал?

Она задала простой вопрос не для того, чтобы причинить ему боль. Но чувство вины поразило его в самое сердце.

– Даже не знаю.

Фиона была не единственной, кому он причинил боль, когда сбежал в Европу. Он оставил семью и бизнес, оборвал все связи. У него были на то свои причины.

Фиона беспокойно зашевелилась.

– Пляж чудесный, Хартли, но мне действительно нужно домой.

– Я обещал все тебе объяснить. Но уже поздно. Не уверен, но могу ли я спать на твоем диване? – спросил он, не надеясь на положительный ответ. Маленький домик Фионы олицетворял для него мир и утешение, которые он потерял год назад.

– Нет, – резко ответила она. И, не говоря больше ни слова, направилась к воротам в высокой кирпичной стене.

– Вполне справедливо.

Он догнал ее и подхватил на руки. Ему было необходимо обнять ее.

Фиона не сопротивлялась. Но, как только они вернулись к машине, она вырвалась из его объятий. Затем она пригладила волосы, стряхнула со ступней песок и надела босоножки.

Потом она встала, уперев руки в бока, и стала смотреть, как он переодевается.

– Ты ничего не должен мне объяснять. Я тебе это уже говорила.

Он обогнул машину и осторожно обхватил ладонями ее лицо.

– Но я хочу объяснить, Фи. И скажу тебе честно, я хотел бы снова спать с тобой, у нас был отличный секс.

– Спать со мной? Секс?

– Секс, – пробормотал он и вдруг понял, что ведет себя как полный придурок. Но он не хотел выворачивать душу наизнанку и больше ничего не мог предложить. Его жизнь – настоящий хаос. Фиона потребует от него полной откровенности, но он сам еще не во всем разобрался.

Он видел по ее лицу, что она разгневана.

– Секс – это не решение твоих проблем, Хартли, – сказала она.

– Может быть, и нет, но это было бы чертовски здорово, и если ты будешь честна с самой собой, то согласишься, что я прав. Я знаю, что все испортил, но больше так с тобой не поступлю.

– Как я могу тебе верить? – Она невесело рассмеялась. – Доверие – болезненная тема для меня. Ребенком я испытала, что такое быть брошенной, жила в разных приемных семьях. Меня так и не удочерили. Так что у меня мало оснований для того, чтобы быть доверчивой. Твое отношение ко мне убедило меня в том, что я права.

У скольких женщин хватит мужества на такую искренность? Ему было что сказать по этому поводу, но он не знал, как исправить то, что натворил.

– Я очень хочу поцеловать тебя, Фи, – пробормотал Хартли, – но изо всех сил стараюсь уважать твои желания.

На ее ресницах блеснули слезы. Она фыркнула.

– Заткнись и сделай это, ты раздражаешь меня, мужчина.

Хартли только этого и ждал. Он поцеловал ее и в этот поцелуй вложил всю свою нежность, все свое сожаление о той оплошности, которую он совершил.

Фиона издала сдавленный горловой звук и наконец ответила на его поцелуй.

Когда ее тонкие руки обвились вокруг его шеи, он почувствовал себя так, словно выиграл в лотерею.

Она была такой нежной, такой податливой, когда прижалась к его груди. Он поднял ее на руки и прижал к себе, желая продлить поцелуй.

– Прости, – пробормотал он. – Мне так жаль, что я причинил тебе боль.

– Ты прощен. И я не жажду наказывать тебя.

Она оттолкнула его, и он неохотно отпустил ее.