Пиппа Роско - Дикое пламя чувств

Да, это тяжело, но она ведь отвечает только за себя. А Дэнилу предстояло управлять страной. Ее присутствие в его жизни стало бы постоянным напоминанием о горе и потере. И она не знала бы, любит он ее или терпит из чувства вины. Горе перевернуло и изменило их отношения, окрасив все в темные тона.

— Пожалуйста, Дэнил. Ты должен отпустить меня.

— Нет, — сказал он, отстранившись и посмотрев на Мейсон. Ему следовало проявить подобную решимость много лет назад.

Он схватил ее за руку и потащил через сад.

— Куда это мы?

— Туда, где мы сможем наконец поговорить.

— Дэнил, не надо, я не могу…

— Однажды ты ушла от меня, Мейсон. Я не позволю этому случиться снова. Нет, пока мы не разберемся с прошлым. Разве ты не чувствуешь? — Он так резко остановился и развернулся, что она чуть не врезалась ему в грудь. — Груз прошлого тянет тебя назад, не давая двигаться вперед. — Он пристально посмотрел на нее, словно пытаясь понять, чувствует ли она то же, что и он. Мейсон испугалась, что может выдать себя с головой.

Свободной рукой он вытащил из кармана телефон и отдал кому-то короткий приказ. Мейсон пребывала в смятении. Неужели он не понимает, что она ушла, чтобы защитить его и обеспечить ему будущее без боли и горя?

«А что, если ты и себя хотела защитить?» — нашептывал внутренний голос.

Он провел ее через сад к вертолетной площадке, где их ожидал маленький, словно игрушечный, гладкий, черный вертолет. К Дэнилу подошел техник в комбинезоне со светящимися катафотами и что-то сказал ему. Затем бросил взгляд на Мейсон и исчез в темноте.

— Что происходит? Куда мы?… — Дэнил, не удостоив ответом, потянул Мейсон за запястье к открытой двери вертолета.

— Залезай, — скомандовал он.

— Дэнил!

— Лезь в кабину, — повторил он таким тоном, что Мейсон немедленно подчинилась.

А Дэнил сильно изменился за эти годы. Раньше проявление властности ему было не свойственно. Десять лет назад он был легок в общении, весел, если и бывал порою излишне самоуверен, это не портило его. Теперь перед ней был совсем другой человек. Чувство вины снова охватило Мейсон. «Это из-за тебя он стал таким», — твердил ей внутренний голос.

Ухватившись за ручку, она кое-как забралась в кабину. В бальном платье и на шпильках это было не совсем удобно, но выбора не было. Дэнил быстро уселся в соседнее кресло.

— Ты управляешь вертолетом? — удивилась она.

— Естественно, я же принц, — ответил он.

Фраза, произносимая им так много раз десять лет назад, теперь была лишена всего, что делало ее тогда их общей шуткой.

Он жестом велел ей надеть наушники и защелкал рычагами, проверяя приборную доску и монитор в крошечной кабине. Она автоматически пригнулась в кресле, когда завертелись лопасти винта. Вертолет начал набирать высоту.

У Мейсон душа ушла в пятки. Она вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Прошло добрых десять минут, прежде чем она успокоилась и решилась взглянуть на Дэнила. Она больше не могла сказать, вибрирует ли воздух между ними от напряжения, разочарования или просто от двигателя вертолета.

Мейсон взглянула в окно и восторженно ахнула. В густой черноте ночи яркими пайетками светились очертания небольших поселений, величественное здание дворца, уходящего в плотное бархатное покрывало моря.

Она была удивлена, увидев далеко слева горную цепь. Это напомнило ей о доме. Ее взгляд был прикован к горам. Они дарили ощущение покоя. Она почувствовала, как вертолет снижается. Вскоре он мягко опустился на площадку. Дэнил вышел первым и помог выбраться ей. Она осторожно вложила свою маленькую руку в его большую, стараясь, чтобы он не заметил, как дрожат ее пальцы. Она взглянула ему прямо в глаза и увидела в них боль, которую он явно пытался скрыть. Ей нестерпимо захотелось погладить его по щеке, но она не посмела, а вместо этого просто последовала за ним вниз по каменной лестнице, у подножия которой застыла в немом удивлении. Перед ней возник сказочный замок, высеченный в скале, выдающейся в открытое море. К замку террасами поднимались ухоженные сады и широкая аллея. Замок высился, словно часовой в дозоре, следящий за любым вторжением с моря. Зрелище просто невероятное.

— Что это такое? — спросила Мейсон, чувствуя, как теплый ветерок ласкает ее разгоряченные щеки.

— Летний дворец, — ответил он, остановившись, как и она, на ступеньках, словно впервые его увидел. Но он по-прежнему избегал встречаться с ней взглядом.

Дэнил двинулся вперед, и вскоре они уже шли через большой вестибюль, где их ждали лишь несколько слуг. Приказы были отданы, люди исчезли, и он быстро повел ее через анфиладу роскошных комнат, которые у нее не было времени рассматривать. Они оказались на просторном балконе с великолепным видом на Аравийское море. Мейсон любовалась морем, а Дэнил от нее не мог глаз оторвать. Свет из большой парадной залы позади них отражался в кристаллах на платье Мейсон, и пурпурные блики каскадом падали на ее спину и ноги при малейшем движении, ударяя его, как молния.

Он знал, что именно так все и будет. Где-то в глубине души он был в этом уверен. Возможно, именно поэтому он так упорно боролся против того, чтобы Мейсон приехала на прием. Но ради матери он доставил ее сюда. Теперь она здесь, в том месте, куда он хотел привести ее много лет назад.

— Как здесь прекрасно, — сказала она наконец, повернувшись к нему.

— Да, — согласился он, не чувствуя необходимости добавлять что-либо еще. Во всяком случае, пока. — Я хотел привести тебя сюда, чтобы кое-что показать.

Мейсон озадаченно на него взглянула, а Дэнил снова взял ее за руку и повел в дальний конец балкона и вниз по лестнице.

После их расставания на Манхэттене он проделывал этот путь тысячу раз, но всегда один. Только у него был ключ от частного сада. Даже его родители не имели в него доступа. Сейчас его поразило, что они никогда не спрашивали его об этом. Это было его святилище, его личное пространство. И родители его понимали.

Он подвел ее к круглой стене из красного кирпича в английском стиле, заметно отличавшейся от остальной части замка, выполненного в мавританском стиле. Рядом с маленькой деревянной дверью стояла старая каменная скамья, сиденье и подлокотники которой поросли сладко пахнущей травой.

Дэнил медлил. Ему нужно было собраться с мыслями пред решающим шагом.

— Присядем? — предложил он, указывая на скамью.

Мейсон колебалась.

— Боюсь испортить платье, — призналась она неохотно.

Дэнил снял фрак и расстелил его на скамейке. Затем легонько потянул ее за руку, и они уселись на скамью рядом друг с другом. Они молчали, взволнованные близостью друг друга и погруженные в свои переживания. Мейсон теребила подол платья. Она вздрогнула, почувствовав ладонь Дэнила на своей руке.