Инга Берристер - Бесконечная истина

Эндрю резко затормозил и с возмущением переспросил:

— Моя — кто?!.

Его неприкрытая злость заставила Джейн в тысячный раз пожалеть, что она имеет привычку сначала говорить, а уж потом думать.

— Лорд Палмерстон играет весьма важную роль в осуществлении моих планов, но я не собирался и впредь не намерен делать его жену своей любовницей!

И опять язык подвел Джейн. Не удержавшись, она язвительно поинтересовалась:

— Думаете, Эвелин с этим смирится? Сомневаюсь. Она производит впечатление весьма решительной особы. К тому же не делает секрета из своих чувств к вам и открыто заявляет, что, по ее мнению, интрижки на стороне только укрепляют брак. Не боитесь отвергнуть эту леди? Если она действительно имеет большое влияние на мужа, то может помешать вашим планам.

На миг Джейн испугалась собственной смелости. Не слишком ли далеко она зашла? Вторглась на заповедную территорию Эндрю, хуже того — выдала свою искреннюю заинтересованность его личной жизнью. Лучше бы мне не задавать таких вопросов, запоздало покаялась она.

Эндрю очень долго молчал. Джейн уже решила, что ее вопросы останутся без ответа, когда он тихо сказал:

— Не стану отрицать, ваши слова попали в точку. Но я все же надеюсь, что смогу объяснить Эвелин… фактически я уже дал ей понять, не отвергая напрямик, что романа у нас не будет. Если она не может смириться с таким положением, значит, впредь я постараюсь встречаться с лордом Палмерстоном наедине.

— А не честнее ли было сказать все открытым текстом?

Девушка снова почувствовала на себе взгляд Эндрю.

— Что, Джейн, именно таким манером вы расправляетесь с нежеланными ухажерами? Рубите с плеча?

— Женщины находятся в другом положении, — с горечью напомнила Джейн. — Если женщина не скажет решительное «нет», то ее обвинят в кокетстве, чего доброго решат, что ее «нет» на самом деле означает «да». Я предпочитаю сразу расставить точки над «i», это честнее и в конечном счете практичнее.

По мере того, как они приближались к Фаммер-хилл, напряжение Джейн росло. Ее нервы были натянуты до предела. Она подумала, что, наверное, несколько часов не сможет сомкнуть глаз, если вообще заснет этой ночью.

Так вы не считаете, что ради несчастных детей, которые, будем надеяться, в один прекрасный день заполнят Пайн-корт, я должен на время забыть о своих симпатиях и антипатиях и… скажем так, поддаться уговорам Эвелин?

Наверное, вопрос, прозвучавший после затянувшегося молчания, застал Джейн врасплох: только так она могла объяснить боль, неожиданно захлестнувшую ее темной волной. Волна эта вмиг смела все ее защитные сооружения, проникла в самые потаенные уголки души, оставляя ее совершенно беззащитной перед реальностью. Джейн стиснула зубы, чтобы не дать волю чувствам и выиграть время.

— Не отвечаете? Трудный вопрос, правда? — тихо сказал Эндрю.

Он свернул с шоссе, и в темноте уже вырисовывались ворота, за которыми начиналась подъездная аллея. Вот уже фары осветили силуэт дома. Скольким детям — сотням, а может, и тысячам — этот дом подарит радость, если планы Эндрю осуществятся? Может быть, действительно стоит пожертвовать меньшим ради большего?.. Эндрю затормозил перед домом. — Интересно, что бы вы посоветовали мне в этой ситуации? Эвелин капризна, она легко увлекается, но быстро теряет интерес. Всего несколько ночей вместе… чистая физиология и никаких чувств…

Джейн поняла, что больше не вынесет. Она распахнула дверцу, выскочила из машины и побежала к дому. Еще минута таких откровений, и она бы выдала себя. Стоило ей только представить Эндрю в объятиях Эвелин, ее алчный рот, жадно ищущий его губы…

Эндрю догнал ее на полпути к дверям, схватил за плечи и развернул к себе так резко, что Джейн потеряла равновесие и, наверное, упала бы, если бы он ее не держал.

— В чем дело, черт побери? — прорычал он.

Куда подевалось его философское безразличие? Джейн несмело подняла взгляд и увидела в глазах Эндрю голодный огонь первобытного желания, сдерживаемого гигантским усилием воли.

— Ни в чем, — солгала Джейн. — Просто мне безразлично, как вы поступите. Идите к Эвелин и занимайтесь с ней любовью, если вам этого хочется.

— Но я хочу вовсе не этого.

Как дурманяще, соблазнительно и мягко звучит его голос, словно в тумане подумала Джейн.

— Мне нужна другая женщина. Забавно, не правда ли? Весь вечер, пытаясь удержать Эвелин в рамках приличия, я мечтал вместо нее держать в объятиях вас…

Как-то само собой получилось, что Джейн оказалась прижатой к Эндрю почти всем телом. Его рука переместилась с плеча Джейн на талию, не позволяя отстраниться. Другая рука скользнула вверх и остановилась под самой грудью. У Джейн перехватило дыхание, по телу прошла дрожь, ив то же мгновение она ощутила силу возбуждения Эндрю.

— Джейн…

Он произнес ее имя так, словно смакуя, пробуя на вкус. Наклонив голову, Эндрю коснулся губами ее шеи, а потом его губы мучительно медленно двинулись вверх, неумолимо приближаясь к ее губам. Джейн затрепетала от сладостного предвкушения, и не помышляя о сопротивлении.

Наконец их губы слились, послышался тихий удовлетворенный вздох, и Джейн сама не знала, из чьей груди он вырвался — ее или Эндрю. Она чувствовала, как тает, плавится в его объятиях. Ее грудь заполнила чашу ладони Эндрю, он заурчал от удовольствия и стал раз за разом обводить языком контуры ее губ, пока Джейн не позабыла обо всем на свете, тихо постанывая от нежной муки.

Его возбуждение, ее собственное желание, неизъяснимое удовольствие от сознания того, что он со страстью целует ее, на время вытеснили из сознания Джейн все остальное. Но только на время. Когда Эндрю потянул замочек «молнии», пелена чувственного тумана, окутавшего разум Джейн, вдруг спала. Опомнившись, она вырвалась из плена рук Эндрю, отпрянула и попятилась.

Сознавая, что выдала свою тайну, Джейн даже не пыталась скрывать испытываемого к самой себе мучительного отвращения. Посмотрев ей в глаза, Эндрю помрачнел и тихо сказал:

— Простите, мне не следовало этого делать.

— Да, не следовало, — дрожащим голосом согласилась Джейн. Она предпочитала не вспоминать, что даже не попыталась оказать сопротивление. Начисто забыв слова, которые он сказал ей перед тем, как поцеловать, Джейн безжалостно добавила: — Я не Эвелин, какой вам смысл заниматься со мной любовью?

Повисло напряженное молчание. Почему-то Джейн не смела посмотреть Эндрю в глаза, ей было стыдно, более того — обидно, словно она надеялась, что Эндрю опровергнет ее слова и снова обнимет ее, но он этого не сделал.

— Да, похоже, никакого, — тихо, почти неслышно произнес он.

Не произнеся больше ни слова, он прошел вперед, открыл дверь и с холодной вежливостью придержал ее, пропуская Джейн в дом.