Инга Берристер - Опасный соблазн

– Лэнс!.. – попыталась воспротивиться Челси.

Но он словно не слышал. Едва они оказались в коридоре, где, кроме них, никого не было, Лэнс прорычал:

– Скажи, кто тот счастливчик, для которого ты берегла свою невинность? Кто он? Я точно знаю, что это не я!

– Лэнс, о чем ты?!

– Это Спенсер, не так ли? Муж твоей родной сестры! Ты его любишь! И не пытайся отрицать, мне все известно! Так вот зачем ты надела это платье – чтобы поразить его? Ты надеялась, что он…

– Лэнс, да ты ревнуешь! – ахнула Челси, всмотревшись в его потемневшие глаза. – Но ты ошибся, я не люблю Спенсера… Спенсер…

– Не любишь, говоришь?! – клокоча от ярости, переспросил Лэнс. – Спенсер тебя не хочет, потому что женат на твоей сестре… Хотя из того, что я видел только что, у меня сложилось другое впечатление. Он смотрел на тебя так, словно готов тебя съесть…

– Лэнс, ты все неправильно понял!

– Нет, это ты ошибаешься, если хоть на минуту вообразила, что я позволю другому мужчине – будь то Спенсер или кто другой! – встать между нами. Челси, только дай мне шанс доказать тебе, как хорошо нам может быть вместе, это все, о чем я прошу. Обещаю…

Увидев, что Челси пристально и очень серьезно смотрит на него, Лэнс замолчал, а потом, глубоко вздохнув, решил пойти с козырной карты, пустить в ход то средство, которое обещал себе не использовать. Аргумент, к которому он собирался прибегнуть, был сопряжен с таким эмоциональным напряжением, что, казалось, был взрывоопасным, прибегнуть к нему можно было только от отчаяния или в приступе безумия – или и того, и другого одновременно.

– Помнишь, что сказала цыганка? – глухо спросил Лэнс. – Она видела тебя с моим ребенком. – Он выделил слово «моим».

Ребенок Лэнса… Челси снова посмотрела ему в глаза. Его страсть, ревность, отчаянная решимость – все это было так неожиданно, так непохоже на те чувства, которые, как ей представлялось, Лэнс к ней испытывает, что ей было трудно все это осмыслить.

Ребенок… ребенок ее и Лэнса… Челси затопила волна любви – такая жаркая, что в ней расплавились все ее сомнения.

– Нет, Лэнс, – мягко поправила она, – не с твоим ребенком.

Видя, что его глаза потемнели от боли, Челси поняла, что этот сильный, властный, уверенный в себе мужчина боится быть отвергнутым. Она поспешила его успокоить и, дотронувшись до руки Лэнса, почувствовала сквозь ткань пиджака, как его мышцы напряглись под ее пальцами.

– С нашим ребенком, Лэнс. С твоим и моим. Лэнс сглотнул и пробормотал севшим от напряжения голосом:

– Челси, пойдем отсюда…

В гостиной Эдвард только что сообщил деду свою новость. 4В открытую дверь Челси было видно лицо деда, и она подумала, что, к счастью, радостная новость Эдварда перевесит все, что могла бы сказать она сама. Мысленно поблагодарив брата за невольную помощь, она тихо сказала Лэнсу:

– Пойдем.

– Я тебе уже говорил, как сильно тебя люблю, какая ты чудесная, восхитительная, потрясающая, какая ты сексуальная?

– Ммм… – Челси довольно вздохнула и уютнее устроилась рядом с Лэнсом. – Говорил, но, если хочешь, можешь повторить.

Лучи заходящего солнца, заглядывая в окно квартиры, придавали их обнаженным телам золотисто-розоватый оттенок. Кожа Лэнса была гораздо темнее кожи Челси. Челси лениво погладила пальцами шелковистые темные волоски, покрывающие его грудь, поцеловала один сосок, потом другой.

– Ты соображаешь, что делаешь? – прорычал Лэнс.

Но вскоре его рык сменился низким стоном желания, потому что Челси не только не остановилась, она принялась посасывать сосок, одновременно поглаживая плоский живот Лэнса.

Чуть позже, приподнявшись на локте, она с любовью посмотрела в его топазовые глаза и сказала:

– Знаешь, я никогда по-настоящему не любила Спенсера. Мне только казалось, что я его люблю, но тот образ, в который я влюбилась, никогда не существовал в действительности. Так что ты напрасно к нему ревновал. – Она помолчала, всматриваясь в его лицо, и тихо сказала: – Если уж кто должен ревновать, так это я. Ведь ты был женат на Бренде, значит, ты ее любил.

Лэнс замотал головой.

– Нет, мы только думали, что любили друг друга, но на самом деле это было лишь увлечение. Грубо говоря, нам нужно было просто переспать друг с другом несколько раз, и наша страсть перегорела бы, исчерпала себя, но я так боялся оправдать своим поведением худшие ожидания, которые принято связывать с именем Трэворов, что перегнул палку в другую сторону и превратился в чуть ли не пуританина. Нам с Брендой не следовало вступать в брак и уж конечно не стоило заводить ребенка. Я действительно чувствую вину за то, что не был с Мелиндой, когда она росла, но Бренда как-то призналась, что, по ее мнению, Мелинде лучше было до определенного возраста вовсе не знать о моем существовании, чем разрываться между нами двумя. И я думаю, что она была права. Филипп стал Мелинде настоящим отцом.

– Представляю, как трудно тебе пришлось, – мягко сказала Челси. – Тяжело, наверное, осознавать, что твое место занял другой мужчина.

– Да, не легко, – признался Лэнс, – но ради Мелинды… – Он помолчал. – Когда я встретился с ней впервые после многолетнего перерыва, то очень боялся ее разочаровать, не оправдать ее ожиданий. А еще я боялся, что своим, если так можно выразиться, отсутствием в ее жизни, нанес ее психике непоправимый ущерб. Но оказалось, что все не так страшно, как я думал, возможно, без меня девочке было даже лучше, чем с таким отцом, как я. Мелинда очень легко ко всему адаптируется.

Челси кивнула и, помолчав, неуверенно спросила:

– Как ты думаешь, как она отнесется к нам с тобой?

– О, боюсь, с этим будет проблема, – серьезно сказал Лэнс.

У Челси ёкнуло сердце.

– Неужели? – прошептала она упавшим голосом.

– Угу. Мелинда уже заявила мне, что никогда, ни за что, ни под каким видом… – Лэнс выдержал паузу, а Челси тем временем смотрела на него с нарастающей тревогой, – не вырядится на нашу свадьбу в розовые кружева, в которых будет похожа на воздушное пирожное!

– Что-о?

Челси шутливо ткнула его локтем в бок и расхохоталась.

– А если серьезно, она от тебя в восторге, – нежно сказал Лэнс. – Она не может дождаться, когда же у нее появится братик или сестренка.

– Ах, Лэнс…

От счастья на глазах Челси выступили слезы.

– Что «ах, Лэнс»?

Но Челси не смогла дать вразумительный ответ, потому что Лэнс стал ее целовать, потом опрокинул ее на спину и навис над ней, опираясь на руки. Их поцелуи становились все более страстными, Челси чувствовала, что возбуждение Лэнса нарастает одновременно с ее собственным. Груди ее порозовели, но уже не от лучей заходящего солнца, а от поцелуев Лэнса. Он передвинул голову ниже и стал целовать ее живот, одновременно лаская одной рукой внутреннюю поверхность ее бедер. Челси инстинктивно выгнулась ему навстречу. Рука Лэнса поползла выше… Челси застонала, не в силах сдержать переполнявшее ее томление.