Сюзанна Форстер - Непорочность

– Почему?

– Почему я?

Мэри Фрэнсис была убеждена, что из всех женщин мира она менее всех способна внушить мужчине такую страсть, заставить произнести такие слова.

– Я не могу ничего объяснить. Причин слишком много, как звезд на небе. – Он вздохнул и опять коснулся ее губ. – Но если тебе так необходимо знать то вот причина.

– Мои губы?

– Да, твои удивительные губы. Больше мне ничего не надо.

Она не поняла. Никогда не поймет. Эротические видения нахлынули на нее.

– Мои губы… где?

Уэбб рассмеялся и укоризненно покачал головой.

– Какие грязные мысли, детка. Я не имею в виду религиозные испытания.

Мэри Фрэнсис была явно озадачена. Если бы его нежные пальцы не продолжали ласкать ее, она бы добилась от него объяснения. Но сейчас боялась даже вздохнуть, только бы он ласкал ее вот так бесконечно.

Легкие прикосновения его губ отзывались во всем теле.

– Помнишь медальон, который ты оставила мне? – спросил он.

– Конечно, – ответила она. – «Неужели он думает, что я могу забыть про талисман, в котором, кажется, скрыта моя судьба?»

– Однажды ты припала к нему губами, когда тебе было плохо. Я в жизни не видел ничего прекраснее этого движения. Как ты его держала, вся дрожа. Твои ресницы трепетали. Клянусь, я чувствовал, что происходит с тобой. Видел страсть и желание, услышал тихий, беззащитный вскрик.

Он знает. Знает, что значит для нее этот талисман.

Привычное движение выражало всю ее незащищенность, а с годами в нем появилась еще и чувственность.

Он понял это.

– Я хочу узнать это желание на твоих губах. Хочу, чтобы они так же дрожали, прикасаясь к моим губам.

– Если бы я мог вызвать хоть частицу той страсти, это было бы… – Он умолк, не находя подходящих слов.

Мэри Фрэнсис удивилась: это было так не похоже на Уэбба! Но наконец он договорил: —.. это было бы все равно что прикоснуться к Богу, Ирландка. Увидеть совершенство. Не знаю, как еще описать свои чувства.

Паузы между словами становились все длиннее… Неожиданно она почувствовала на своих губах тепло его пальцев. Странный звук вырвался из ее груди, возможно, именно тот, о котором он только что говорил. Она страстно хотела верить, что ей не приснилось, что он и вправду сказал все это, что она для него – воплощение непорочности.

Ей показалось, что Уэбб собирается отстраниться. Мэри Фрэнсис не знала, что делать. У нее защемило сердце, когда она поняла, что он ожидает ответа, видела, что он явно смущен собственными словами. Ей и в голову не приходило, что Уэбб может быть настолько неуверен в себе.

– Подожди. – Она ухватила его за рукав рубашки Я должна кое-что сделать. – Их глаза встретились, и Мэри Фрэнсис почувствовала, как ее охватывает страх. Мраморный взгляд удерживал ее на расстоянии, ей потребовалось собрать все мужество, чтобы продолжить. Она прошептала: – Я должна сделать вот что. Она не стала дожидаться, пока Уэбб наклонит голову и коснется ее лица, или подаст какой-то знак, что ей нечего опасаться. То, что она собирается сделать, так же естественно, как поднести медальон к губам. «Если верить в розы, они расцветут». Это не из Библии, это старая ирландская пословица. Ее любила тетя. Но до сих пор Мэри Фрэнсис редко вспоминала эти слова.

Мэри Фрэнсис поднялась на цыпочки и коснулась губами его глаз, щек, подбородка. Она осыпала его лицо нежными, дрожащими поцелуями, и, когда, наконец, прильнула к его губам, у нее вырвался звук, в котором перемешивались и смех, и боль, и удивление. Страсть проснулась в ней. Чтобы не упасть Мэри Фрэнсис уперлась кончиками пальцев в грудь Уэбба.

Он взял ее лицо в ладони, и она услышала в его дыхании все, что испытывала сама. Все, что он мечтал найти в ее поцелуе, он отдавал теперь ей. Она узнала вкус желания на его губах и почувствовала, как ответное желание сжимает ей горло. Она затрепетала от нахлынувшей страсти, ища в нем ответ, и вместе с ней задрожал он.

Поддавшись порыву, Мэри Фрэнсис открыла глаза и отодвинулась немного назад. И едва не пожалела об этом. Словно нежный свет небес окутал ее и заполнил тьму. Она увидела отражение своей страсти в его глазах.

Лед растаял и исчез. В глазах Уэбба горел вечный свет непорочности. Не отражение Мэри Фрэнсис. Его собственной непорочности. Те, кто расправился с его семьей, мучил его, так и не смогли убить в нем человека.

Неподвластный ничему, нежный росток каким-то чудом сохранился под вечной мерзлотой, и ее поцелуй пробудил его к жизни. «Вот что сильнее всего на свете, поняла она, уверенная, что на сей раз правильно разгадала загадку. – Непорочность».

От поцелуя можно умереть. Это – медицинский факт. Когда она училась на медсестру, преподаватель рассказывал им о случае, когда охваченная страстью женщина целовала своего любовника-астматика так, долго, что тот задохнулся. Его прерывистое дыхание и судороги казались ей проявлением столь же бурной страсти, какую испытывала она сама.

Мэри Фрэнсис допускала, что от поцелуя можно задохнуться. Но когда Уэбб властно притянул ее к себе, ей показалось, что она вообще перестала дышать. Если она и не умрет от удушья, то уж сердечный приступ ей, обеспечен.

– Помогите! – простонала она, все еще прижимаясь к его губам.

Мэри Фрэнсис не ожидала, что мужские губы могут быть такими мягкими и нежными. Сильные руки Уэбба уверенно скользнули вниз по спине Мэри Фрэнсис и крепче прижали к себе ее бедра. Тело его превратилось в сгусток мышц и желания.

Но губы Уэбба были молоком с медом.

Уже от одного этого можно было умереть. Но это было только начало. Его язык проник в ее рот и принялся ласкать. Из ее груди вырвался глубокий стон.

Никогда еще ни один мужчина не делал с ней ничего подобного. Ощущение ей очень нравилось. Оно возбуждало теперь Мэри Фрэнсис хотела одного, чтобы Уэбб поднял ее, положил на кровать и овладел ею. Она изумлялась силе его рук, сходила с ума от сладости его поцелуев, но больше всего хотела принадлежать этому человеку. «Да, пожалуйста, возьми меня», она готова была просить его об этом.

Руки Уэбба скользнули по ее бедрам вверх. Он знал, какой огонь в ней зажигает. Его ладони коснулись ее упругой груди и сжали с такой силой, что она едва не задохнулась. Мэри Фрэнсис нестерпимо хотелось, чтобы руки Уэбба находились везде одновременно сильные и нежные. Она упивалась их прикосновениями.

В паху Уэбба бушевало пламя. Мэри Фрэнсис потерлась о его восставшую плоть, и он застонал от наслаждения. Она знала, что мужская плоть становится очень твердой. Она уже почти ощутила эту плоть в себе однажды, когда Уэбб едва не овладел ею на яхте, прежде чем отправить к Кордесу. Почти испытала сладостное удовольствие, которого жаждала. И теперь от одной только мысли, что вот-вот испытает его, теряла голову.