Лана Пиратова - (Не) настоящий наследник

Тамерлан тычется мне в грудь и, не получив свое, начинает опять плакать. А я придерживаю воротник блузки и наблюдаю за отцом малыша.

Он стоит, засунув руки в карманы брюк, и тоже не сводит с меня глаз.

– Вам доставляет удовольствие слышать детский плач? – спрашивает строго, нахмурив брови.

Вопросительно смотрю на него.

– Кормите Тамерлана, – кивает он на мальчика. – Вы и так заставили его сегодня плакать весь день. Кормите!

Тереблю пуговицу на блузке. Мне и самой не терпится дать грудь малышу и я понимаю, что молоко сейчас будет сочиться и выступать на ткани. Но как? Как кормить при нем?

– Выйдите, – осмелев, прошу я.

Он удивленно приподнимает брови и уголок губ дергается. Но улыбка не появляется на лице.

– В моем доме я решаю, кто выйдет, а кто останется, – произносит четко, почти по слогам. – Кормите Тамерлана.

Опускаю взгляд на дергающегося и кричащего малыша и, сжав губы, расстегиваю блузку. Приподнимаю чашечку лифа и Тамерлан тут же присасывается.

Я так и сижу, не поднимая взгляда. И мне кажется, краснею. Чувствую тяжелый взгляд. На себе чувствую. Но посмотреть ему в глаза боюсь.

А он, вместо того, чтобы уйти, наоборот, делает пару шагов ко мне. Встает совсем рядом.

И тогда я поднимаю взгляд.

– Вы находите это приличным? – спрашиваю, пытаясь прикрыть грудь ладонью.

– Не забывайте, – спокойно произносит он. – Вы кормите моего сына. И да, я имею право знать, как вы справляетесь с этим.

– Справляюсь? – уточняю я.

– Вполне, – слишком резко произносит он, разворачивается и уходит.

Я сижу и пытаюсь успокоиться. Не надо, чтобы Тамерлан почувствовал мое волнение. Набираю воздух и медленно выдыхаю.

Пытаюсь понять, что это было сейчас. И не могу.

Я еще долго не могу уснуть, а утром, проснувшись, чтобы кормить Тамерлана, боюсь опять встретиться с его отцом.

Но он больше не появляется. От Софии я узнаю, что отец мальчика уехал на несколько дней. И мне становится как-то спокойнее даже. Это все неправильно, потому что мне ведь предстоит прожить здесь, рядом с ним, еще много времени. И наши встречи неизбежны. Поэтому мне надо как-то научиться не поддаваться эмоциям и страху при встрече с этим мужчиной. А еще лучше – минимизировать наше общение.

Мужчины не вызывают во мне никаких положительных эмоций. Кроме пошлых намеков Алексея были еще попытки пригласить меня куда-нибудь от других мужчин. Но любое такое предложение вызывает во мне лишь дрожь и страх.

В моей жизни может быть только один мужчина – мой сын. Матвей.

Опять вспоминаю о нем и ком в горле. Мой малыш.

Скоро операция. Врач сказал, что отец Тамерлана уже перевел нужную сумму и дату операции удалось передвинуть на несколько дней. Я так жду этого!

Ведь после операции, когда Матвей окрепнет и сможет находиться вне стен больницы, я смогу забрать его. Он будет жить тут, со мной.

А потом…

И грусть сразу накатывает от мыслей о «потом». Ведь по сути идти мне с ним некуда.

Домой? Я боюсь даже представить реакцию мамы и Коли.

Наверное, придется какое-то время пожить у тети Вали, пока я не продам свою долю.

Это будет нелегко. Но я найду силы.

– Екатерина Валерьевна, – голос Изольды отвлекает меня. – София плохо себя чувствует. Вы пойдете на прогулку с Тамерланом?

– Конечно, – улыбаюсь я. – Я погуляю с малышом.

– Я с вами пойду. Мне надо в аптеку, – говорит она, поджав губы и не глядя на меня. – Помогите Софии одеть Тамерлана.

– Хорошо, – отвечаю я, выходя из комнаты.

Подготовив Тамерлана, возвращаюсь к себе и беру сумку. Когда выхожу на улицу, Изольда уже стоит рядом с коляской. Подкатывает ее ко мне.

Обычно с малышом гуляет София. Я всегда стараюсь тоже идти вместе с ней.

Во-первых, мне все равно скучно сидеть в своей комнате и хочется побольше времени с Тами провести. Привыкла я к нему. Сама не заметила, как, но привыкла.

А, во-вторых, это, пожалуй, единственная возможность выйти за высокие ворота. Мы с Софией обычно гуляем по аллее рядом с домом, иногда доходя до ближайшего торгового центра. Эти прогулки хоть как-то отвлекают меня от грустных мыслей.

Вот и сейчас мы с Изольдой идем по тропинке вдоль высоких деревьев.

– Надо побыстрее. Сегодня придут замеры делать, – говорит Изольда. – Мне к одиннадцати надо быть дома, – роется в своей сумочке. – Черт. Не могу телефон найти. Который час, Екатерина Валерьевна? – обращается ко мне.

Я засовываю руку в сумку и не могу нащупать там телефон. Неужели забыла? Но я не помню, чтобы доставала его из сумки. Странно.

– Как же мы без телефона? – вздыхает Изольда. – Пойду вернусь. Ой, – и хватается за поясницу. – Опять прихватило, – качает головой.

– Вам плохо? – спрашиваю я.

– Сейчас отпустит. Сейчас. За телефоном надо сходить.

– Я схожу, – говорю я. – Подождите меня здесь, – передаю ей коляску. – Я быстро!

– Хорошо. Жду вас. Не задерживайтесь, пожалуйста, – опять возвращается этот холодный тон.

Быстрым шагом я преодолеваю расстояние до дома. К счастью, мы не успели далеко уйти. Забегаю в свою комнату. Телефон нахожу на подоконнике, за шторами. Странно, не помню, чтобы я туда его клала. Но не заостряю на этом внимания.

Выхожу за ворота и иду по тропинке туда, где остались Изольда и малыш.

Дохожу до того места, но… там никого нет. Оглядываюсь. Я не могу ошибаться. Они же здесь остались! Я точно запомнила!

Но нет. Нет нигде ни коляски, ни женщины.

В панике оббегаю все вокруг. Никого.

Может, Изольда не дождалась меня и пошла с Тами в аптеку, рассчитывая, что я догоню их?

Быстро иду в сторону торгового центра, где и расположена аптека. Буквально бегу. Но они мне так и не попадаются.

В аптеке сразу же подхожу к фармацевту:

– Женщина с коляской не заходила к вам? – спрашиваю, запыхавшись.

– Нет, – мотает головой милая девушка за стеклом. – Не было с коляской никого с утра.

Дрожащими пальцами набираю Софию.

– Да, Катенька, – слабым голосом отвечает она.

– София, Изольда с Тамерланом там? Они уже дома?

– Нет, Катенька. Вы же вместе ушли. Разве они не с тобой? Катя?

Я не знаю, что ответить ей и кладу трубку.

Опять бегу туда, где оставила Изольду и Тамерлана. Оглядываюсь. Долго не решаюсь звонить в полицию.

И тут! До меня доносится детский плач! Резко поворачиваю голову в сторону, откуда идет звук. Замираю. Плач повторяется. И я срываюсь туда.

Каких-то десять шагов и я замираю. В нескольких метрах от меня – коляска, а рядом с ней Амир с мальчиком на руках.

Встаю как вкопанная не в силах понять, что же произошло. Тамерлан плачет, хотя Амир пытается успокоить его. Потом он вдруг резко поворачивается в мою сторону. Словно почувствовав мой взгляд.