Вероника Лесневская - Малыш от чужого папы. НеСлучайная связь

Познакомились. Так и есть. Только сегодня имена друг друга узнали. А вчера был просто случайный секс. Как нам общаться после всего произошедшего? В одном доме находиться?

Но, кажется, Мейера это ничуть не смущает.

Он… руку для приветствия протягивает. Серьезно? Как будто ничего не было минувшей ночью между нами! Впрочем, возможно, для него так и есть. Повеселился, оплатил, забыл.

А я не могу так. Знаю, что если коснусь его горячей, грубоватой ладони, то взорвусь. Я с трудом эмоции гашу. Глубже их заталкиваю, а они наружу рвутся.

Рука Артура так и зависает в воздухе. Без ответа. Со стороны мое поведение выглядит странно.

– Взаимно, – выдавливаю из себя со скрипом.

Мечтаю сквозь землю провалиться, хотя и так уже низко пала в его глазах. Тем не менее, насилую себя и тоже поднимаю ладонь. Медленно, неуверенно…

– Садитесь обедать! – с искусственной улыбкой восклицает Лариса. – Все остынет! Артур, вы любите тафельшпиц?

На лице Мейера мелькает тень недовольства, но лишь я ее замечаю. Мачеха же продолжает тараторить. Называет какие-то сложные австрийские блюда. И как только выговаривает? Долго тренировалась, наверное. Перед зеркалом. На что только не пойдешь ради состоятельного «зятя».

– Есть еще ростбиф Жирарди, краутфлекерль, – вещает, словно википедия. – И…

Артур прерывает ее тихим покашливанием.

– Не стоило утруждать себя, – старается сохранять безэмоциональный тон, но в воздухе витает напряжение. – Мы едим обычную пищу.

– Лора, я же говорил, – папа берет мачеху за талию и чмокает в щеку. – Артур – нормальный мужик, а ты от страха пол-ресторана скупила, – хохочет расслабленно.

Лицо Ларисы дергается в кривоватой улыбке. Сам того не осознавая, отец только что разрушил ее образ идеальной хозяйки. Наверняка она хотела все эти кулинарные изыски за свои выдать.

– Да, милый, – оправившись от «позора», щебечет мачеха. – Присаживайтесь.

Перечить мужу Лариса не смеет. Для него она – образцовая жена. И, признаться, исполняет эту роль на «отлично». Поэтому они и вместе до сих пор.

Папа традиционно занимает свое место во главе стола. И подзывает меня к себе. Подхожу, чуть прихрамывая.

– Что с ногой? – мрачнеет отец, только сейчас заметив выглядывающую из-под джинсов повязку.

– Подвернула, – признаюсь сипло.

Только не смотри при этом на Мейера! Не вспоминай, как он накладывал повязку, проводил рукой по лодыжке и…

Черт! Не замечаю, как поднимаю голову на Артура. Ему по-прежнему плевать. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Вздохнув, сажусь по левую руку от папы. Улыбаюсь ему и немного успокаиваюсь. Но вскоре мой пульс опять учащается. Ровно в тот момент, как напротив меня опускается Мейер.

Опять встречаемся взглядами, и от этого вокруг все искрит. Неужели никто не замечает? Впрочем, Лариса с подозрением косится на нас. Как и Алина, что пристраивается рядом с Артуром.

– О-о-о! Золотая рыбка Лиля, – доносится до моего слуха звонкий голосок бусинки.

Поворачиваюсь на звук, широко улыбаюсь малышке, отчего та становится еще радостнее. Боковым зрением замечаю, как Артур нервно расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.

– Можно рядом сяду? – Софи подбегает ко мне и касается моей руки.

Мейер делает вдох.

– Софи, дорогая, иди ко мне. Не следует надоедать… кхм… Лилии, – на моем имени его голос чуть заметно вибрирует.

Защищает от меня свою дочь? Считает меня недостойной компанией? Конечно! Чему может научить ребенка грязная девочка на ночь.

А я… и не претендую. Пожалуй, прислушаюсь к совету мачехи – и уеду отсюда завтра же. Так будет лучше для всех.

Но… Обращаю внимание на Софи. Она смотрит на меня жалобно, с мольбой в глазках-бусинках. Каре-зеленых, как у ее отца. Вспоминаю слова малышки про «надоедливых теть» и осознаю, что предам ее сейчас, если откажу.

И я сдаюсь… ребенку.

– Ты мне совсем не мешаешь, – улыбаюсь я и отодвигаю стул. – Садись, бусинка.

Взгляд-выстрел пронзает меня насквозь. Мейер в ярости, хоть и скрывает ее под маской равнодушия. Броня трескается, когда он берет в руку вилку и сжимает ее мощной рукой, при этом, кажется, чуть сгибает металл. С другой стороны стола недовольно кашляет мачеха. Уверена, мысленно она посылает мне проклятия. И даже Алина отвлекается ненадолго от своего смартфона и с прищуром смотрит на меня.

Кажется, я только что приговор себе подписала…

– Лилечка, – приторно-ласково обращается ко мне Лариса, а я невольно передергиваю плечами.

Поворачиваю голову в ее сторону и прищуриваюсь, чувствуя подвох. И он не заставляет себя долго ждать.

– Как дела на работе? Наверное, ненадолго тебя отпустить смогли? – поет она. – На сколько дней отпуск дали?

Мысленно усмехаюсь. Дней? А почему не часов? Тонкий намек на то, что мне пора.

– Я уволилась из компании Врагова, – произношу сухо и возвращаюсь к своей тарелке.

Правда, кусок в горло не лезет. Особенно, когда бросаю быстрый взгляд на мрачное лицо Мейера. В его настройках другие эмоции предусмотрены? Хотя я лукавлю. Знаю же, каким он может быть. Просто сейчас он чем-то недоволен.

– Что? Но как же… – заикается мачеха. – Такую работу потерять – это ведь глупо!

– Лариса! – резко осекает ее отец. – Вот и правильно, – улыбается мне. – Отдохнешь. И так после университета как устроилась на работу, так оттуда не вылезала, – усмехается. – Будет желание, нам с Артуром поможешь. Грамотные переводчики с опытом работы в турсфере на вес золота. С отличным знанием языков, в том числе и немецкого. Согласен, Артур?

Мейер закашливается. Чересчур сильно и надрывно.

Моя рука непроизвольно тянется к графину с водой, но Лариса перехватывает его и передает дочери. Сообразив, что от нее хочет мать, Алина подскакивает и наполняет стакан Артура. Тот одним небрежным жестом пресекает ее попытки услужить.

И мне становится стыдно. Не за себя, нет, я не сделала ничего предосудительного. За сводную сестру и ее навязчивость стыдно.

Алина растерянно присаживается, виновато взглянув на Ларису. Та замирает на мгновение с прилепленной к лицу улыбкой, а потом вдруг встает из-за стола и направляется к окну. Открывает обе створки нараспашку.

Порыв морского воздуха вздымает невесомые шторки и нагло влетает в гостиную. От холода вздрагиваю и чихаю. Видимо, сказываются последствия ночных «купаний».

Чихает и Артур. Наверняка тоже простудился, хоть и храбрился вчера. Одновременно смотрим друг на друга. С одинаковым… беспокойством, отражающимся в глазах.

Нет, мне показалось, скорее всего.

– Чего это вы? Решили заболеть на пару? – пыхтит папа. – Ладно Артур. Он не привык к нашим перепадам температуры: то жара, то дождь, то ветер. А ты, Лилёнок, почему вдруг расклеилась?