Полина Раевская - Во власти страха

Что сказать? Мой бывший муж – сексуальный гад, тут уж ничего не попишешь. Руки так и чесались дать по этой наглой, красивой роже и в тоже время хотелось присосаться пиявкой к нему и целовать, целовать, целовать. Языком ласкать эти чертовы губы до нетерпеливых стонов, жадных вздохов, пока голова не начнет кружиться, а тело – пульсировать от бешеного желания.

Мне безумно хотелось выгнать всех к чертовой матери из этого дома, а после… Он во мне и нон-стоп. Внизу живота сладко оборвалось, стало жарко и, конечно же, влажно.

Впрочем, ничего удивительного. Мистер Влажные Трусики снова на коне, пора привыкать. Я хихикнула, Маркус покосился на меня, отдавая деньги за уборку. Я же просто не могла сдержаться и начала смеяться в голос.

– Над чем ржешь? – поинтересовался он, проводив клининговую службу.

– Ржут только лошади, мистер Мокрые Трусики, – парировала я, подмигнув.

– Вот как? – поняв намек, усмехнулся Маркус. И хищно прищурившись, не спеша подошел ко мне. Я тяжело сглотнула под его внимательным взглядом. Пальцы до боли вцепились в тарелку с блинами, я задрожала, почувствовав терпкий аромат сильного, уверенного в себе мужчины. Его, присущая только ему аура, от которой подгибались колени, окутывала меня, принимала в свои соблазнительные объятия. Я закрыла глаза, вдыхая полной грудью этот родной запах: мяты, цитрусов, чего-то древесного. Всего лишь запах, а сколько с ним ассоциаций… Чувственных, захватывающих, волнующих.

Когда я открыла глаза, Маркус продолжал стоять напротив и просто смотреть на меня. Мне так хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне, но он оставался неподвижен.

– Эни, Эни… – поцокал с улыбкой. – Какая же ты непостоянная. Еще час назад устроила скандал из-за того, что я не мог остановиться, а сейчас хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью прямо на кухне.

– Хотеть, не значить позволить, – протянула я соблазнительно.

– М-м неужели?!– усмехнулся он, а затем прошептал у самого уха. – Когда мы останемся одни, ты будешь примерной девочкой и позволишь.

– Ошибаешься. После того, как ты грязно…

– О, да! «Грязно» – мне нравится, – перебил он и потянулся к блинам, я стукнула его по руке.

– А вот на это, тем более, не надейся. Мы, кажется, договорились, что ты останешься голодным, если не уберешь за собой.

Маркус закатил глаза, как бы спрашивая: «Ты сейчас серьезно?»

– Мы? Я на это не подписывался, любимая, – открестился он, и началась игра: Маркус тянулся к чашке, а я всячески извивалась, не позволяя ему добраться до нее. Но вскоре он прижал меня одной рукой к столу, а другой – ухватился за блин и потряс им у меня перед лицом, а после с наглой улыбкой откусил.

– Хочешь? – насмешничая, вновь подразнил он, поднося оставшуюся половинку к моим губам. Ну, а я не стала морозиться, да цапнула.

Боже, какое же у него было лицо, когда я вцепилась зубами в его пальцы, измазанные в масле. Маркус дернулся назад, отчего мои зубы еще сильнее впились в кожу. Я давилась блином, но удерживала скользкие пальцы.

– Эни, черт, больно же!

Я кивнула и оскалилась, выставляя напоказ зубки, крепко удерживающие свою добычу.

– Будь хорошей девочкой, – попросил он, погладив меня по щеке.

Ага, жди, красавчик. Я научу тебя хорошим манерам.

Но, к сожалению, моим планам не суждено было осуществиться, зашел Мэтт, и мне пришлось вести себя прилично.

– Ты наглый врун! – прошипела я, прожевав блин.

– А ты что, только узнала? – невозмутимо парировал Маркус, садясь за стол напротив Мэтта. Я лишь покачала головой и налила сыну чай. Мои мужчины принялись за еду, начав обсуждать какой-то матч, я же налила себе кофе и направилась на второй этаж, чтобы принять душ.

– Ты не собираешься завтракать? – раздался мне в след вопрос.

– Нет, я уже съела блин, – ответила я, обернувшись. Маркус приподнял недоуменно бровь. Мэтт же переключил свое внимание с отца на планшет. Когда я увидела, как он жирными пальцами скользит по дисплею, меня затрясло от злости.

Я тысячу раз говорила этому засранцу, не зависать в интернете, когда он ест, и просто беречь вещи. Пусть у папочки денег куры не клюют, но это не значит, что все можно.

– Матвей, немедленно убери планшет со стола, пока я не выкинула его к чертям собачим! –процедила я сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос. Мэтт скорчил рожицу и нехотя, отложил айпад. Маркус нахмурился и потрепал сына по голове, что меня добило.

– Только не надо поощрять свинство! – все же повысила я голос.

– Мне казалось, ты собиралась куда-то идти? – последовал недвусмысленный намек на то, чтобы я проваливала отсюда. Я перевела взгляд на сына, который теперь сидел с легкой улыбкой, почувствовав негласную поддержку в лице отца. Злость дошла до критической отметки, и я вспылила.

– Знаешь, что....

– Знаю! – оборвал Маркус. – Тебе нужно поесть и, тогда не будет желания содрать с кого-нибудь шкуру живьем.

– А можно я как-нибудь без тебя разберусь?! – огрызнулась я, не замечая, что небольшое замечание перерастает в скандал.

– Разберешься? Ты и во время ужина ничего не съела, я ничего не сказал вчера, потому что думал, что ты просто не хочешь. Теперь же вижу, что у тебя в голове какая-то дурь!

– К твоему сведению, мне уже почти тридцать, и я стараюсь следить за своим питанием.

– А причем тут твой возраст? – недоуменно спросил он, отставляя стакан. Скрестив руки на груди, он откинулся на стуле, буравя меня тяжелым взглядом. Мэтт склонил голову, как можно ниже, стараясь быть незаметным, но я была слишком заведена, чтобы обратить на это внимание.

– Притом, что есть такая штука – целлюлит называется, может слышал? – сыронизировала я, Маркус ошарашено замер, а после расхохотался, вызывая у меня неловкость и смущение. На глаза тут же навернулись злые слезы.

Знаю, он прав, но это слишком стыдно признавать, что после всех его похождений у меня развился комплекс, особенно, когда он заявил.

– Ты и так, как доска, какой, на хрен, целлюлит?!

Сказать, что меня это задело – не сказать ничего. Я вспыхнула, как спичка и уже не соображая ничего, выплюнула:

– О, ну естественно, я для тебя «доска»! Судя по последней твоей пассии, тебе больше по вкусу кобылы, компенсирующее размером сисек, отсутствие мозгов.

Маркус побледнел, сглотнул тяжело и кинул взгляд на Мэтта, который теперь смотрел на меня выпученными глазами. Я же, поняв, что сказала, не нашлась со словами. Поэтому резко отвернулась и побежала наверх, слыша, как Маркус неловко объясняет сыну:

– Сынок… эм… мама, кажется, сегодня не с той ноги встала, не обращай внимание.

Господи, как я могла высказать все это при сыне?! Он ведь уже не маленький, все понимает.

Поднявшись в спальню, я начала мерить ее шагами, костеря себя на чем свет, пока дверь не открылась, и на пороге не появился взбешенный Маркус.