Лесли Мэримонт - Горячий парень

– А если через месяц ты сама не захочешь расстаться со мной?

Дани посмотрела на Бена с какой-то странной усмешкой. Что тут смешного, подумал он сердито.

– Я давно уже не встречаюсь ни с кем, скажем так, на постоянной основе. Во всяком случае, мои романы не затягиваются. И ты, Бен, и станешь исключением. Даже не надейся на это.

– Потому что я восточный мужчина?

– Потому что мне это не нужно.

Кажется, пришло время выложить единственную козырную карту, которая у него имелась.

– Тогда зачем же ты попросила меня на тебе жениться?

Дани чуть не поперхнулась мороженым. Она смотрела на Бена чуть ли не с ужасом, пока он выуживал из кармана пиджака помятый листок.

– Вот, пожалуйста.

Бен выложил бумажку на стол, и Дани дрожащей рукой поднесла ее к глазам.

– Потрясающая находчивость, – пробормотала она в конце концов и, смяв листок, бросила его в пепельницу.

На лине се были написаны гнев и смятение, и что-то еще Бен не мог понять, что именно.

– Ну? – произнес он, чуть ли не ерзая от нетерпения. – Может, объяснишь, что это значит?

– Нет, – процедила Дани сквозь зубы. – Ты нарушил наш уговор, Бен. Ты не должен был знать, что я загадала.

– Но я узнал. И, хоть убей, не могу понять, зачем тебе это нужно. Ты ведь меня не больно-то любишь. Так зачем тебе это понадобилось? Ты хотела поиздеваться надо мной? Или тебя интересуют мои деньги?

– Я просто хотела переплюнуть тебя, – раздраженно ответила Дани. – Я догадывалась, что ты думаешь о сексе, и запросила еще больше. Но почти сразу же пожалела об этом. К счастью, выиграл ты.

Она и вправду вздохнула тогда с облегчением. Бен это хорошо помнил.

– А мои деньги тебя не волнуют?

Дани бросила на него удивленный взгляд.

– Ты уже не первый раз упоминаешь про свои деньги. И я знаю, ты считаешь, что замуж я вышла по расчету, и вообще думаешь, что все красивые женщины выходят замуж за богатых людей только ради их денег. Поверь, мне твои деньги абсолютно не нужны. У меня своих вполне достаточно. А если уж я когда-нибудь захочу подцепить миллионера, то, извини, найду господина побогаче тебя.

Бен опустил глаза. Он и сам не раз говорил себе то же самое.

Она решительно поднялась из-за стола. – По-моему, нам пора домой. Бен поспешно расплатился и вышел вслед за Дани. Всю обратную дорогу они молчали. Бен мучительно соображал, что бы такое сказать, чтобы хоть немного разрядить обстановку, но в голову ничего не приходило.

Было пыльно и душно. Они шли по улице всего минут десять, но около дома оба уже чувствовали себя потными, запыхавшимися и были недовольны друг другом.

Дома они по очереди приняли душ. Дани первая, и, когда Бен в халате вышел из ванной, она уже сидела в кресле и пила кофе. Вторая чашка с дымящимся ароматным напитком дожидалась его. Но даже это не смягчило Бена. Он угрюмо взглянул на Дани и направился в спальню, чтобы переодеться. Но она встала и молча загородила ему дорогу.

Бен стоял как каменный. Тогда Дани положила руки ему на плечи и заглянула в глаза – черные, тревожные, недоверчивые… И увидела в этих глазах свое отражение. Оно выглядело примерно так: коварная длинноволосая русалка, заманивающая мужчин в свои сети, чтобы защекотать их до смерти. И Дани поняла, что больше не хочет носить эту защитную маску.

Она осторожно коснулась кончиками пальцев лба Бена и провела ими по его лицу, словно смывая с него напряжение. А потом поцеловала его губы так нежно, с таким трепетом и благоговением, что он на миг задохнулся от прихлынувшего счастья. А потом обнял ее так, словно они встретились наконец после очень долгой разлуки…

И именно в этот момент зазвонил телефон. Бен вздрогнул, словно пробуждаясь от глубокого сна, нежно поцеловал Дани в лоб и неохотно взял трубку.

– Слушаю…

– Бен?

Голос его матери звучал так испуганно, что у Бена немедленно сжалось сердце от нехорошего предчувствия.

– Мама? Что случилось?

– Бен, Клариссу забрали в больницу. Прямо от нас. Ей стало плохо. Я в больнице Сент-Томас. Пожалуйста, приезжай, ты сможешь поговорить с врачом. Тебе он все скажет. Я же не понимаю и половины из того, что он там толкует.

– Хорошо. Сейчас приеду.

Бросив трубку, Бен повернулся к Дани. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, прижав руку к груди.

– Что произошло?

– Моей сестре плохо. У нее больное сердце. Я должен срочно бежать. Извини, Дани, что мне придется оставить тебя одну. Но ты ведь не будешь скучать без меня?

– Я поеду с тобой, – ответила она мгновенно.

– Это ни к чему. Мне совершенно не хочется таскать тебя по такой жаре.

– Ничего, я привыкла. Может быть, и моя помощь пригодится.

Спорить было некогда. Бен быстро оделся и выбежал из квартиры. Дани не отставала. Он молча гнал машину, впервые за последние две недели забыв о присутствии Дани и думая только о сестре. Наконец дорогу им преградил светофор, и тут Бен, словно спохватившись, снова вспомнил о Дани. Все это время она сидела рядом тихо-тихо, как мышка.

– Извини, что испортил тебе вечер.

– Не говори глупостей, – ответила она мягко. – И постарайся не превышать скорость – вряд ли твоей маме или сестре станет легче, если мы врежемся во что-нибудь и нас положат в соседнюю палату.

Бен слабо улыбнулся.

– Ты, как всегда, права.

До больницы доехали молча. Бен больше не превышал скорость, в то же время стараясь по возможности сократить путь, который, тем не менее, занял больше получаса. Дани сидела все так же тихо, озабоченно и сочувственно поглядывая на Бена, но ни о чем не спрашивала и не пыталась заговаривать с ним.

В больнице, узнав номер палаты, они быстро поднялись на лифте на третий этаж, но в коридоре Дани немного отстала, пропуская Бена вперед, так что в палату он вошел один.

К удивлению Бена, у постели сестры сидела не только мать, но и отец, а также и дети Клариссы – пятилетний Джон и семилетняя Мэри, тогда как мужа нигде поблизости не было видно.

Кларисса казалась очень бледной, но глаза смотрели живо и, похоже, она была в состоянии говорить. Впрочем, Бен не помнил такой ситуации, в которой его сестра могла бы молчать дольше пяти минут.

– А детей зачем привели? – спросил Бен, целуя Клариссу в щеку и присаживаясь на стул около кровати. – Привет, пап. И где Эндрю?

– Эндрю в Лондоне, на открытии выставки, – слабым голосом сказала Кларисса.

– Ты лучше молчи, – заторопилась мать. – Тебе нельзя много говорить. – Она повернулась к Бену. – Поскольку Эндрю уехал, Кларисса с детьми гостила у нас. Ты сам видишь, какой сегодня день. Мы все просто задыхались от жары, несмотря на кондиционер. Но разве твою сестру заставишь сидеть спокойно? Ведь знает, что у нее слабое сердце, но все равно целый день крутилась с отцом на конюшне. Я же говорила тебе, Питер, что ей нельзя перетруждаться, но ты меня никогда не слушаешь! И вот, пожалуйста.