Гузэль Бугера - Путь королевы

переполненная учениками. Я попала в класс под буквой «З». И первое, что я услышала от одного из мальчиков:

– О! Длинная!

Да, мне десять лет, рост 168 сантиметров, и у меня красный пионерский галстук. В прежней школе меня как отличницу приняли в пионеры досрочно, галстук повязывали торжественно в воинской части. Мальчик, назвавший меня «длинная», до окончания школы полол за меня в колхозе грядки, мыл в классе окна и носил мой портфель (когда удавалось отбить его у других мальчиков).

К тому времени я уже училась в музыкальной школе и стала активной участницей художественной самодеятельности. На каждом празднике я что-нибудь пела, подыгрывая себе на фортепиано.

Я давно просила родителей подарить мне сестрёнку: обязательно с голубыми глазами, белыми волосами, в голубой коляске. Всё было сделано как по заказу – в одиннадцать лет у меня появляется любимая сестрёнка Лина-Линочка-Линусик, которой я с упоением рассказывала на ночь сказки, в основном о себе, и пела песни, укладывая спать. Мы не виделись с ней только тогда, когда я была в школе.

Прибегая с уроков, я с радостью занималась с ней. На нашей большой лоджии стояла кровать с панцирной сеткой, я укладывала её спать и делала уроки. Даже выходя погулять, я всегда брала её с собой. Мы вместе спали на одном диване, вместе ели, вместе радовались, вместе плакали – так и росли.

Мне было четырнадцать лет, когда папе неожиданно предложили поехать в длительную командировку во Францию. При торговом представительстве СССР в Париже не было школы для старшеклассников, поэтому я осталась с бабушкой, а родители уехали с моей Линой на долгих три года.

В свои четырнадцать лет я стала моделью в экспериментальной лаборатории. На моей голове было сделано столько всего возможного и невозможного! Трудно представить, что тогда на всероссийских конкурсах парикмахеры пользовались пивом для более стойкой укладки волос, ведь ещё не было тех средств по уходу за волосами, без которых сегодняшнюю женщину невозможно представить.

Мне посчастливилось принять участие в показах от Славы Зайцева в Общесоюзном доме моделей (Москва), поработать с журналом «Силуэт» (Таллин). На одном из конкурсов я выходила в нарядах от Вячеслава Зайцева, на другом – работали вместе с Сергеем Зверевым.

Однажды в Ростове-на-Дону на конкурсе «Аксинья» я взяла приз зрительских симпатий. Мероприятие закончилось в фонтане на главной площади – молодость, задор, адреналин через край!

В те годы мне казалось, что я уже взрослая, так как большинство решений принимала сама. Мне было интересно всё. В моём кругу общения были и одноклассницы, и просто девчонки с нашего двора. Особая дружба завязалась с Маргаритой Выдриной из пятого подъезда. Мои родители жили тогда во Франции, а её – в Индии. Мы вместе занимались художественной самодеятельностью в школе, и так как обе поступили с разницей в один год в нефтяной институт, то продолжили и там своё увлечение, создав фольклорный ансамбль. Играли на двух роялях в четыре руки на сцене, побеждали в музыкальных конкурсах.

Часто бывали друг у друга дома. Бабушка Маргариты Евгения Степановна угощала нас тортами. Мы увлеклиcь кондитерским искусством и стали готовить их сами. Был интересный рецепт: тесто для торта готовилось в кастрюле на огне так, что при размешивании оно становилось лёгким и пушистым. Из этого теста мы пекли лепёшки, пропитывая их кремом, и собирали торт.

Начинали мы с тортов диаметром с тарелку – их было проще носить с собой на каждое мероприятие к друзьям. С годами мероприятия становились масштабнее, лепёшки увеличились до размеров листа духовки – наши торты стали заказывать на свадьбы.

Никогда не забуду свой «первый свадебный букет» – маргаритки от Маргариты – собранный нелегально в чужих садах, он доставил тогда радость нам обеим. Не погибни Маргарита так рано, возможно, многое в моей жизни сложилось бы иначе…

Остался подарок – полированная досочка с изображением балерины и надписью «Пусть вдохновение никогда не покинет тебя».

Долго ещё я буду печь торты, пирожки и булочки, пока не осознаю, что невозможно готовить чуть-чуть. Увлекаясь любимым делом, я могла приготовить до двухсот пирожков за один раз, которые многие близкие и друзья ели с удовольствием. Позднее, в 29 лет, я поняла, что наступила другая жизнь: разнообразная выпечка появилась в достаточном количестве в магазинах «Кулинария», а я начала набирать вес… И тогда я решила – хватит!

В свои 15 лет я любила готовить ещё и конфеты: миндально-ореховые, трюфельные… Делались они из советского шоколада с добавлением какао-порошка, мёда, всевозможных печенек, вафель, орехов, семечек.

Когда мне исполнилось 16, в один воскресный день на репетиции школьного вокально-инструментального ансамбля за мной прибежала соседка и попросила срочно идти домой. Я испугалась: вдруг что-то с бабушкой? Бегу, звоню в дверь, мне открывают, я пробегаю по всем комнатам, а бабушка на кухне. Спрашиваю:

– Что-то случилось?

Она, улыбаясь, смотрит мне за спину. Поворачиваюсь – мама!

Похудевшая на 25 килограммов, стройная, в тёмно-коричневой юбке из полиэстера, в светлой блузке и шарфике на шее по французской моде, распущенные волнистые волосы до плеч. Мы обнялись, плакали. Они с Линой приехали на полтора месяца в отпуск. Папу тогда не отпустили, он очень хорошо себя зарекомендовал и подписал новый контракт.

Мама привезла чемодан шоколада, объевшись которым я покрылась сыпью.

Второй мамин чемодан был наполнен модной одеждой, косметикой и жвачкой. Вскоре полшколы и весь двор жевали мою жвачку, а девчонки, приходившие ко мне домой, красились косметикой, пользовались лаком для ногтей, просили поносить шмотки.

Безусловно, всё это привлекало ко мне много внимания. Я была типичной мажоркой. Фирменные джинсы, батник, через плечо на широком ремне кассетный магнитофон, кроссовки…

Первые духи и бельё в моей жизни – французские, первая тушь – «Ланком». Съехала по учёбе, бросила музыкальную школу…

В памяти от этого приезда мамы остался ещё такой случай. Мы с Линой зашли в универсам. Четырёхлетняя Линочка удивлённо спросила: «А почему здесь ничего нет?»

1978 год. На полках универсама стояли трехлитровые банки с солёными зелёными помидорами.

Больше Линку в магазин с собой не брали, потому что им предстояло ещё вернуться и жить в Париже.

После девятого класса мне пришло приглашение съездить в Париж к родителям на летние каникулы. В Министерстве иностранных дел мне выдали синий паспорт, я ехала одна в отдельном купе. По поручению родителей взяла с собой гостинцы.

В то время все брали с собой гостинцы, всё то, что нельзя было купить в Европе. Последовала и я этой моде, прихватив с собой в Париж восемь банок хорошей селёдки, несколько буханок чёрного хлеба и юбилейные металлические рубли, которые таможня в Бресте наотрез отказалась пропускать, велев мне сдать их на хранение в банк, чтобы забрать на обратном пути. В лёгком сарафане я пошла их сдавать, а пока заполняла декларацию, поезд перегнали на европейскую колею по другую сторону вокзала.