Гузэль Бугера - Путь королевы

Сказать, что, увидев отсутствие поезда, я испытала шок, ничего не сказать. В банке меня об этом никто не предупредил, а учитывая, что таможня в Бресте на тот момент – толпа, сквозь которую мне, хрупкой девчонке в лёгком сарафане, хоть и с синим паспортом, предстояло пройти, шанса успеть на поезд практически не было. Таможенник вытащил за волосы, он буквально закинул меня в последний вагон, можно сказать, чудом я успела.

Приключения на этом не закончились, в соседнем купе ехало три студента Университета имени Патриса Лумумбы.

Конечно, каждый из них хотел познакомиться с девчонкой из соседнего купе. Но в МИДе мне были даны строгие указания – не вступать ни в какие разговоры, а тем более отношения с иностранцами. Но двадцатипятилетний Антон, хорошо говоривший по-русски, расположил меня к себе. Он как-то внимательно посмотрел мне в глаза и рассказал, что у меня на душе, о чём я думаю и мечтаю. Когда я дала ему руку, он предсказал моё будущее. Но я вспомню его слова только через много лет, когда буду плакать над гробом своей первой дочери. Сойдётся всё. А тогда он спустился на перрон вместе со мной в Париже, где меня встречали родители с огромным букетом тёмно-бордовых роз. Столько роз мне подарили впервые!

Поздоровавшись с папой и мамой, он попросил моей руки, сказав, что в его роду было много предсказателей и он видит, что меня ждёт непростая судьба, но если я уеду с ним в Португалию, то он сможет изменить мою судьбу. Папа рассмеялся, а мама сказала: «Да у тебя в Португалии таких целый гарем!»

Из всего того, о чём мне рассказывал в поезде Антон, поразило, с какой точностью он описал ситуацию моей первой любви.

Первая любовь. Опыт, с одной стороны которого – игра, с другой – поиск любви и тепла. Понимание любви на том уровне, на котором её на тот момент можно попытаться понять. Он любил всех, кто был в окружении, в нашем дворе. А двор для нас в то время был – жизнь! Здесь мы встречались, влюблялись, пели, собираясь летом в скверах, а зимой – в подъездах.

Двор был как соцсети: мимо него не пройти. Там же и первая сигарета, которая мне не подошла, и первый глоток алкоголя. Он не пропускал ни одной юбки в нашем дворе, а я готова была ползти за ним голыми коленками по советскому асфальту. И он будет моим!

Несмотря на то, что за мной бегало много мальчиков, только из моего класса трое, не лукавлю, говоря, что они дрались, а меня вызывали на педсоветы.

Мой возраст – 16. Один приглашает в кино, другой – погулять. Дрались за место сидеть со мной за партой. С Димой Купцовым мы просто дружили, мы сидели за предпоследней партой в среднем ряду в классе. Тогда как он смотрел на вторую парту в ряду левом, на мою подружку, Светку Захарову. Тем не менее решал для меня 2-й вариант контрольной по математике, а я ему писала 2-й вариант изложения, но это дружба.

Дима пройдёт Афган и сделает блестящую карьеру. Незадолго до своего ухода из жизни он признается мне:

– Я всегда любил только тебя.

Для того чтобы любить, я выбирала не тех, и кого при этом искала, было никому не известно.

Ведь нас так учили с детства: всё надо заслужить. На поиск трудностей уходило время, тогда как, оглядываясь назад, всё гениальное случалось, как правило, просто.

Он ушёл в армию. Мы писали друг другу письма. В какой-то момент он перестал отвечать. Когда он вернулся, околачивал порог моего дома – пообщались. Пришло понимание: мы безвозвратно повзрослели, что-то закончилось в нас.

Помогала учёба. Нужно было наверстать всё упущенное. Приняла участие в конкурсе сочинений к 110-летию со дня рождения В. И. Ленина, и, раскрыв тему «По ленинским местам в Париже», заняла по России призовое место.

Учительница литературы убеждала поступать на факультет журналистики, но я пошла на подготовительные курсы при московском технологическом институте на художника-модельера. Рисовала эскизы, по которым шила одежду. Папа искренне недоумевал и всячески подтрунивал надо мной, поэтому, окончив десятый класс, я подала документы в нефтяной институт.

1980 год. Инженерно-строительный факультет. Мне было непросто там учиться, спасало увлечение художественной самодеятельностью.

Сначала с Маргаритой Выдриной мы стали культ-оргами строительного факультета, позднее – всего института. Декан строительного факультета впоследствии скажет:

– Кого-кого, а тебя чаще, чем кого-либо другого, встречаешь в институте.

Я летала между этажами, договариваясь о многочисленных встречах, организовывая будущие мероприятия.

Первый курс, декабрь. Я бежала на лекцию в 3-й корпус института. На крыльце встречаю Дато Тетракалашвили – своего однокурсника, обеспечивавшего полфакультета чачей, привозимой с родины.

– Привет!

– Привет!

Рядом с ним стоял и смотрел на меня высокий молодой человек в белой шубе из собачьего меха. Договорились все вместе вечером встретиться на дискотеке. Там он подошёл ко мне и сказал:

– Ты мне понравилась.

– Я нравлюсь всем.

Новый, 1981 год мы встречали большой компанией с Дато и чачей у моей двоюродной сестры Земфиры, которая теперь уже много лет счастливо живёт в Германии. С ней мы настолько близки, что время не властно над нашей дружбой.

Наступила весна – время любви. Потом пришло лето, выезды на своих катерах в красивейшие места. Выстраивали лагерь с электростанцией, баней…

Пришла осень. Стас не поступил в институт, и ему светила армия.

Из армии Стас вернулся с партбилетом и поступил в нефтяной институт, сначала на рабочий факультет. Тогда была такая возможность поступить в институт без конкурса.

1984 год. Подготовка к свадьбе. Платье, сшитое по моему эскизу из роскошной французской ткани. Прозрачная вуаль в белый бархатный горошек. Отделка из лебяжьего пуха. Но для жениха мы не могли найти ничего подходящего, поэтому он полетел в Санкт-Петербург. Тогда были специальные свадебные салоны, в которых по приглашениям из загса можно было хоть что-то подобрать. Стас вернулся через два дня с костюмом, рубашкой и «бабочкой».

Свадьба. Кортеж из шести «Волг» василькового цвета. Это семьи, в которых родители, как и мои, работали во Франции, договорились по возвращении купить одинаковые машины.

Ресторан на сто человек. Жених был похож одновременно на Игоря Костолевского и Александра Абдулова, и моя тётушка шутила:

– Если кто-то из них погибнет на съёмках фильма, пошлю режиссёру фото Стаса.

Свадебное путешествие. Батуми. У Стаса крадут наши деньги, паспорта, его партийный билет. Стасу грозит отчисление из института.

Прошу декана помочь Стасу, поддержать. Спасаю мир… Партбилет восстанавливают, ограничившись строгим выговором с занесением в личное дело. В студентах оставляют.

1988 год. Беременность. Работаю до последнего. Рожаю Сабину. Тогда мужьям нельзя было присутствовать в операционной, но Стас залез на дерево и наблюдал в окно.