Юлия Бузакина - Его малышка на миллион

– А ты к директрисе не ходи! Ты подкати к психологине. Уверен, что ей под пятьдесят?

– Они там все на одно лицо, Серый! Это же муниципальная школа! Там таких фиф, как твоя секретарша, не водится!

– Ну, не знаю… денег ей дай, что ли? Или колбасы хорошей, сыра, красной икры купи. Срази наповал своей хозяйственностью! Накорми бутербродами с икрой, напои хорошим растворимым кофе, а между делом предупреди, что на историю твоей семьи наложено строгое табу!

– Знаешь, что? Сам ее бутербродами с икрой корми! – обиделся Северский. – Моей дочке там еще учиться и учиться! Вдруг она неправильно меня поймет?! Потом проблем не оберешься!

– А еще можно, например, стать спонсором школы! – разошелся Поляков. – Крышу помочь залатать или окна поменять. В муниципальных учреждениях всегда крыша течет и трубы ни к черту! Денег в казне нет, а у тебя есть возможность помочь. Так что иди сразу к терминаторше и предлагай помощь в обмен на неприкосновенность дочери!

– К терминаторше нельзя! Аля сказала, что терминаторша рассталась с мужем, похудела на двадцать килограммов и вышла на охоту! Она в поисках нового мужа! То есть, не мужа – хуже: ей теперь мужчину мечты подавай! Аля сама слышала, как об этом училки говорили!

– Женщина в поисках мужчины мечты – это страшно, Андрюха! Лучше тогда к ней не соваться, однозначно. Ты лучше любого мужчины мечты, который может жить в фантазиях директрисы. Не отвяжешься потом…

– Знаешь, иногда я думаю, что, если бы я женился, с Алей было бы меньше проблем! Ей мать нужна. Растет она! А я ничего в девичьих делах не понимаю… То ли дело кашу сварить и подгузник поменять! А сейчас – как по минному полю!

– Так женись, Андрей! Ты мужик видный, богатый, хозяйственный! Любая за тебя с закрытыми глазами пойдет!

– Думаешь, сделать фиктивное предложение Веронике? Заплачу ей, а она будет играть роль жены?

Вероника была их с Поляковым общей секретаршей, из тех, что с встроенной в мозг программой по ублажению мужчин. С нею Поляков крутил роман без обязательств, да и к Северскому она иногда подкатывала со своей любвеобильностью. Но ни Северский, ни Поляков не рассматривали Веронику всерьез. Аппетиты у секретарши были зверские, да и кому нужна безотказная девица?

– Ну, если Вероника согласится возиться с твоей проблемной дочерью за деньги, то почему бы и нет? – задумчиво потер квадратный подбородок Поляков. – А лучше, Андрей, женись на директрисе! Сразу все проблемы решатся!

– Я видел директрису на торжественной линейке первого сентября. Знаешь, она, конечно, женщина видная и горластая, и, возможно, с тех пор сбросила двадцать кило, но лучше я от школы попробую деньгами откупиться. Спонсорство – вещь благородная!

– Ну-ну! – весело фыркнул Поляков. – Только будь осторожнее! Они там в школе все голодные до настоящих мужчин!

– Спасибо, учту. – Северский отложил мобильник в сторону и с головой ушел в бурлящие воды джакузи.

– Злата, выручай!

На пороге моего кабинета стояла Нина, заместитель директора по воспитательной работе.

Оторвавшись от плана работы психологической службы на текущий учебный год, я с интересом взглянула на гостью.

– Что-то случилось?

– Этот пятый «Г» меня с ума сведет! Ты у них вчера занятие по психологии проводила?

– Проводила. Мы тест делали.

– Так вот, ты ушла, а Северская ударила Макушеву по лицу, да так, что родители Макушевой сходили к знакомому травматологу, и тот состряпал заключение о нанесении телесных повреждений! Никаких повреждений, конечно, не осталось, но родители готовы к бою! Ведь мать Макушевой председательствует в родкомитете и теперь будет скандалить до последнего!

– И за что Северская ее так? – изумилась я.

– Ой, да эта Северская – очень сложный ребенок! Матери нет, воспитывает отец, а его дома никогда не бывает… В общем, сегодня на родительском собрании в пятом «Г» грядет шумный скандал. Тебе придется туда пойти, потому что боюсь, как бы родители не затеяли что-то похлеще разборок на уровне школы!

– Так Северская неблагополучная, что ли? – пытаясь вспомнить, кто из тридцати пятиклашек был Северской, уточнила я. – Почему на учете не стоит? У меня все неблагополучные учтены. Такой фамилии я не слышала.

– Неблагополучная?! Она?! Ах-ах-ах! – Нина шумно хлопнула в ладоши. – Ты бы видела ее папашу! Классная руководитель пятого «Г», Валентина Васильевна, сказала, ей такие мужики только на обложках женских романов попадались! Глазищи голубые, фигура – закачаешься! Еще и бизнесом занимается! Из тех… как их… бизнесменов-миллионеров! Денег куры не клюют!

– Что, в нашем городишке водятся такие мужчины? – развеселилась я.

– Представь себе – да! Валентина Васильевна с утра валерьянку вместо чая литрами пьет! Она же у нас идет на конкурс «Учитель года», а тут такое происшествие! Даже представить себе не могу, что этот бизнесмен-миллионер может учудить на собрании! Это тебе не Юрий Семенович!

Я улыбнулась: Юрий Семенович, наш учитель истории, в школе считался самым видным мужчиной. Лет ему было уже под сорок, но он был из той гвардии, которая с годами становится только краше. По праздникам Юрий Семенович сочинял стихи для директрисы, читал их со сцены в актовом зале, и Екатерина Фёдоровна в нем души не чаяла. На работу Юрий Семенович, правда, круглый год ездил на велосипеде, но этот факт никак не влиял на его репутацию. С гордым видом Семенович пристегивал велосипед замком на заднем крыльце школы и бодрой походкой шел здороваться с физруком. Физрук Артемий Игнатьевич Юрию Семеновичу проигрывал, хоть и был атлетически сложен и владел не каким-то велосипедом, а отличной иномаркой от корейского автопрома. Но он не обладал смазливой внешностью и печальной тоской в глазах, которая так характерна поэтам и которую так любят дамы, а еще физрук не писал стихов. Хотя с Семеновичем дружил. Больше в школе дружить было не с кем: труд у мальчиков вела Наталья Олеговна, а в женском коллективе дружить очень сложно.

Я работала в муниципальной школе с сентября, и, честно говоря, существующий порядок вещей меня немного удручал. Но директриса, Екатерина Федоровна Прекраснова, так обрадовалась новым кадрам, то есть мне, что выделила для психологической службы огромный светлый кабинет на первом этаже и даже распорядилась доставить туда работающий компьютер, а я… я переживала не самый лучший период своей жизни, поэтому согласилась остаться. В просторном кабинете меня не могли достать родственники теперь уже бывшего мужа. Они бы, конечно, и туда добрались, но в школе существовала строгая пропускная система, а забраться ко мне в кабинет через окно не представлялось возможным: на всех окнах первого этажа стояли решетки.