Янина Хмель - Она любила убийцу

И если бы не та случайность на похоронах человека, который вырастил меня, узнала бы я когда-нибудь правду? Может быть, Максим был прав: не до всей правды нужно докапываться. А я как упёртый землекоп рыла землю, чтобы вытащить наружу призраков прошлого. Даже не призраков – трупов. Которые уже давно сгнили…

Стоя перед дверью маминой палаты, я окончательно решила, что больше не заговорю с ней о своём родном отце. Я приму её желание и буду уважать его. Если она так хочет, значит, на то есть причины. Понять которые, возможно, я ещё и правда была не готова.

– Привет… – произнесла я, заходя в палату. – Как ты?

– Попробуй полежать несколько дней в постели, захочется встать.

– Лежала не так давно, – пожала плечами я.

Мама остановила удивлённый взгляд на моём лице.

– Вывихнула лодыжку.

Она опустила взгляд на мои ноги.

– Уже всё хорошо, – заверила её я, присаживаясь на край кровати. – Когда тебя выписывают?

– Врач говорит, что к выходным. Тебе, наверное, нужно на работу… – Мама отвела взгляд.

– У меня отгулы, не переживай. Тем более… – я запнулась, не зная, рассказывать маме, что Максим не только мой молодой человек, но и мой босс. – Мой босс в курсе, – выдохнула я, прикусив губу.

– Ты что-то недоговариваешь, – мама всегда распознавала мои эмоции.

– Максим мой босс, – сдалась я.

– Максим? – Потупила взгляд мама.

Я кивнула.

– Ты спишь со своим боссом?!

– Мама! – шикнула я. – Мы ещё… не спали…

– Ты не спишь со своим молодым человеком?! – ещё громче спросила она.

Я рассмеялась, прикрыв рот ладонью.

– Это, наверное, очень удобно… – вполголоса добавила мама.

Я с опаской посмотрела на неё – про таких, как мама, говорят: «за словом в карман не полезет». Если я сначала говорила, а потом думала, как выразилась мама, то она всегда колко подмечала – как отрезала.

– Когда твой босс и твой мужчина – это один и тот же человек, – усмехнулась она.

– Мама! – Я закатила глаза.

– Осмелюсь спросить…

Я была готова сквозь землю провалиться.

– А стажировку ты прошла…

– Своими силами, мама! – перебила её я. – Даже не сомневайся! – Подскочила с места и отошла к окну. Из неловкой ситуации меня вырвал вибрирующий в моей руке телефон.

– Ты как никогда вовремя! – простонала я в трубку, выйдя из палаты и прижимаясь спиной к стене.

– Это даже лучше, чем простое «я скучаю», – ровный голос Максима был так далеко и одновременно возле самого уха. – Как твой день?

– Пришлось признаться маме, что мой мужчина и мой босс – это один человек. – Я прикрыла трубку рукой, понизив голос.

– И как она отреагировала? – я чувствовала, что он сейчас довольно улыбался.

– Не обошлось без ядовитых шуточек, – фыркнула я.

– Но в целом?

– Сам спросишь!

Я почувствовала, что хочу уткнуться ему в грудь. Даже показалось, что уловила его запах рядом. Закрыла глаза и произнесла:

– Я скучаю…

– Я тоже, – услышала в ответ.

– Какое новое пари витает по офису? – быстро перевела тему я.

– Правда, хочешь знать?

– Наверное, нет. Но говори!

– Есть что-то между нами или нет.

– И на что ты поставил? – поддела его я.

– Ты отомстила, – усмехнулся Максим.

– И я хочу правду, как всегда.

– Есть. – Он вздохнул. – Мне пора. Приеду в пятницу вечером. – Он отклонил звонок.

– Буду ждать… – ответила в пустоту я.

Когда чего-то очень ждёшь, время замирает. Мне казалось, что вечер пятницы не наступит никогда.

Маму выписали днём, и она с момента, как переступила порог дома, не отходила от плиты, потому что по моему растерянному, но одновременно сияющему лицу, было понятно без слов, что у нас сегодня гости. Точнее – гость.

Я пыталась ей помочь, но была настолько в своих мыслях, что пару раз чуть не отрезала себе пальцы. Поэтому мама прогнала меня с кухни. Что я там говорила про высокомерное спокойствие? Видимо, я его променяла… на влюблённость.

А ещё я говорила, что не пила алкоголь, но сидела на верхней ступеньке порога с бокалом белого вина, которое мама использовала для готовки. Она просто вылила остатки в бокал и протянула мне со словами: «Успокоительное». Я и правда немного успокоилась. Совсем немного, потому что когда услышала знакомый звук мотора гелендвагена, моё сердце ускорилось, а рука с бокалом сжалась в кулак так, что вряд ли бы кому-то удалось разжать пальцы.

Я подскочила, выпила оставшееся вино в один глоток и поморщилась. Вбежала в дом, чтобы оставить бокал.

– Приехал? – улыбнулась мама.

– Это нормально, что меня подташнивает? – растерянно произнесла я, убрав докучающие волосы за спину.

Мама усмехнулась. Я помогла ей перебраться от плиты до стола, уверив, что сама расставлю еду и приборы, несколько раз глубоко вздохнула и резко выдохнула, а потом вернулась на крыльцо.

Максим вышел из машины. Он был в классических брюках и белой рубашке. Наверное, даже не заезжал домой после работы, чтобы переодеться. Он заметил меня и улыбнулся. А потом открыл багажник и вытащил оттуда… большую корзину с разноцветными тюльпанами.

Я ахнула.

Следом за корзиной показался маленький букет ромашек, который протянул мне:

– Маленький букетик для моей маленькой девочки, – он подошёл ближе и поцеловал в губы.

– Та, для которой эта корзинища, в гостиной, – пока его губы были напротив, я задержала дыхание, сжимая за спиной букет.

Мама заметила корзину тюльпанов и прикрыла рот полотенцем, которое было в это время в руке.

Максим протянул ей цветы.

– Мне сто лет не дарили цветы…

– Не думал, что вы так хорошо сохранились, – улыбнулся Максим, поймав мою ладонь.

– Можешь больше не стараться ей понравиться, – закатила глаза я, – она уже без ума от тебя.

Мама рассмеялась.

– Я же говорю, она сначала говорит, потом думает, – она заметила букет ромашек в моей руке, и её лицо изменилось, как будто она что-то вспомнила, но потом улыбка снова вернулась на её губы.

– Ужин уже готов. Сейчас Рита всё расставит. Максим, хотите вина?

– Только если Рита составит мне компанию, – он посмотрел на меня.

– Она уже приговорила бокальчик…

Я покраснела, предугадывая его слова.

– А мне говорила, что не пьёт алкоголь… – Максим снова посмотрел мне в глаза.

– Пойду… поставлю букет в вазу, – выдавила из себя я и выскочила из гостиной. – И принесу ужин.

Пристроив ромашки в мамину любимую вазу, я сперва отдышалась, а только потом вернулась с тарелками.

Максим уже стоял с бокалом, что-то рассказывая маме, а та смеялась, заливаясь краской, как девочка.

Рядом с ним я теряла контроль над своими эмоциями. Такого со мной никогда ещё не было. Я молча расставила приборы и тарелки с едой на стол.