Юлия Бузакина - Их жаркий ноябрь

– А Наде мама целую коробку «киндеров» купила. – Губки дочки дрожали от обиды. – У нее вся коллекция принцесс есть, а у меня ни одной…

– Куплю на выходных! – зло буркнула я. – Только пообещай мне, что больше не будешь устраивать концерты на глазах у чужих людей!

Ева плотно сжала губы и зашагала за мной следом, нахохлившись, как маленький воробей. В дутом оранжевом пальто она выглядела еще более неуклюжей, чем обычно, и мне вдруг стало ее нестерпимо жалко. Ну, что я, в самом деле? Это яйцо из шоколада – такая мелочь. У Нади с царственной походкой и смазливым личиком есть весь набор принцесс и папа-добряк, а у моей неповоротливой Евы – ни одной принцессы и папы на горизонте.

– Ладно, пойдем, купим «киндер». Только один, хорошо? – Я крепко сжала маленькую ручку в перчатке.

Заплаканные глазки сразу засияли счастьем.

–Я тебя люблю, мамочка, – засопела Ева.

– Я тебя тоже…

Нахмурилась и толкнула дверь небольшого магазина «Продукты».

Нам повезло: в шоколадном яйце оказалась та самая принцесса в красном платье, о которой так мечтала Ева.

Счастью моей дочки не было конца, а мне снова хотелось плакать. Как я докатилась до такой жизни? Ведь раньше Еве покупали все, что она просила. А теперь… теперь я – нищая мать-одиночка с неподъемными счетами. И даже этот шоколадный сюрприз ударил по бюджету. Нам с Евой не выжить без помощи.

В девять вечера я уложила Еву спать и закрылась в ванной комнате. Проревела под душем полчаса, чувствуя себя полным ничтожеством.

Выбралась из ванной, замоталась в широкое полотенце и тщательно вытерла влажные волосы.

Тихо, чтобы не разбудить дочку, прокралась на кухню.

Подошла к залитому струями ледяного дождя окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Многоэтажки вдалеке мерцали сказочным светом. Мелькали огни машин на магистрали под проливным осенним дождем.

Постояла немного, любуясь ночной панорамой, а потом устроилась за барной стойкой. Обреченно вздохнула и взяла в руки сотовый.

На экране мерцало сообщение. В груди что-то кольнуло, пронзительно, резко, еще до того, как я осознала, от кого пришла весточка.

«Добрый вечер, Анна!»

Номер совершенно неизвестный, но перед глазами стоял Покровский. Высокий, властный. В серых глазах все так же мерцали отблески пламени камина.

Сглотнула, съежилась. В груди засвербело, будто от удара током.

Рука сама собой потянулась написать ответ.

«Зачем вы мне пишете?»

«А вы ведь сразу меня узнали, верно?»

«Да»

«Как у вас это получилось?»

«Не знаю. Почувствовала».

«Я сейчас вам перезвоню».

Не успела напечатать пугливое «Не надо!», как на экране завибрировал вызов с того же номера, с которого пришло сообщение. Сердце оборвалось и ушло в пятки от резкой трели.

Я отчаянно нажала на прием вызова, чтобы не разбудить Еву.

– Добрый вечер, – раздался мягкий голос в трубке.

Сердце ухнуло вниз, и по коже полетели мурашки. Где-то я слышала, что по-настоящему властные мужчины разговаривают именно так – мягко. В этом особая прелесть – подчинять себе людей приятным голосом. Но как же сексуально может звучать мужской голос в ночи!

– Добрый, – едва слышно ответила я.

Сердце заколотилось где-то в горле, и стало трудно дышать.

– Чем занимаетесь, Анна?

– В окно смотрю, – сорвалось у меня, прежде чем я успела подумать.

– За окном дождь.

– Да, дождь.

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина.

– Вы любите дождь, Анна?

– Нет. От дождя становится грустно.

Паника приливала к щекам горячей волной. Зачем я говорю с ним? Ну, зачем?

– А мне он нравится, – хрипло усмехнулся мужской голос на другом конце провода.

От такой истинно мужской усмешки по спине снова побежали мурашки. Дыхание сбилось.

– Зачем вы мне звоните, Константин?

Он ухмыльнулся.

– Хотел узнать, не передумали ли вы насчет работы у меня.

– Неужели больше нет претенденток?

– С такими шикарными волосами и глазами – нет.

Я почувствовала, как он улыбается.

– Мне жаль.

– Я удвою сумму, и половину выплачу вам авансом, если согласитесь отработать месяц.

– Удвоите? – хрипло прошептала я, и кровь бешено запульсировала в висках. – Отчего такая щедрость?

– Скажем, с вашим уходом мой кабинет опустел. У вас в роду, случайно, ведьм не было?

– Не знаю.

– Мне кажется, были. Иначе как еще объяснить мое влечение к вам в канун Хэллоуина?

– К чему вам замученная бытом и неподъемным кредитом на квартиру женщина, Константин?

– Материальные проблемы легко решаются. А вот я не могу забыть ваши зеленые глаза… Что на вас надето? – внезапно сменил тему он.

– Зачем вам это? – Сердце забилось так отчаянно, что мне не хватало воздуха.

– Я хочу знать, в чем вы предпочитаете ложиться в постель.

Я почувствовала, что он улыбается где-то там, в своей неведомой спальне.

Кожа покрылась волшебными мурашками, щёки вспыхнули румянцем – против всех доводов разума мне нравилась наша опасная игра в слова.

– Так что на вас надето, Анна?

– Ничего.

Я услышала, как он напряженно сглатывает. Понимала, что его тоже зацепило, и от этого испытала странное торжество – истинно женское, от того, что все еще могу, оказывается, нравиться мужчине, пусть его и обвиняют во всех преступлениях нашего города.

– Я только что из ванной, на мне широкое полотенце. – Я решила подсыпать перца в наш разговор.

Какое-то мгновение он молчал.

– А волосы? – прозвучал у меня в ушах его внезапно охрипший голос.

– Волосы влажные, в совершенном беспорядке. Я не успела их высушить.

– Вы заводите меня своими ответами, Анна.

– Я не хотела. Вы сами спросили.

Я невольно улыбнулась, просто оттого, что я ему приятна в этой полной болезненного одиночества осенней ночи.

– А я бы хотел…– хищно выдохнул он. – Хотел бы запустить пальцы в ваши волосы, притянуть к себе и властно поцеловать. Медленно снять полотенце, погладить обнаженную спину, усыпать поцелуями шею и плечи…

Моя кожа вспыхнула огнем. Все, что он говорил, ярко рисовало воображение. Вот я стою перед ним у того самого камина, совсем без одежды, волосы рассыпаны по плечам. Он – без пиджака, в одной рубашке. Галстука нет, верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Его руки, такие сильные, шероховатые на ощупь, гладят мои плечи, спину, опускаются ниже, оглаживают ягодицы, и я плавлюсь от прикосновений. Его губы опускаются на мои, целуют жадно, властно…

Прикрыв глаза, со вздохом подаюсь ему навстречу. Он укладывает меня на пушистый ковер у камина. Его сильные руки ласкают меня – откровенно, бесстыдно, заставляя извиваться и стонать от этих обжигающих прикосновений… Губы нежно усыпают поцелуями низ живота. Со стоном подаюсь ему навстречу, обиваю руками его шею и….