Патриция Уилсон - Опасная магия

– Ничего себе, – пробормотал Зейд, широко раскрыв от удивления голубые глаза. – Обычно Хэнк так себя не ведет.

Кэтрин небрежно пожала плечами.

– Просто мы сразу нашли общий язык.

В этот момент Хэнк просунул голову в дверь и угрюмо посмотрел на Зейда.

– До обеда двадцать минут, – проворчал он. – Если вы собираетесь переодеться, то лучше поторопиться.

Вид у Хэнка был отчужденный, и Кэтрин толком не поняла: что-то рассердило его или он вернулся к своему обычному расположению духа. Зейд, однако, не удивился, тут же встал и пошел к двери, многозначительно взглянув на Кэтрин.

Они ели в столовой, обставленной с сомнительной роскошью. Зейд появился как раз перед тем, как Хэнк принес еду. Он успел принять душ, переоделся и теперь был в темных вельветовых брюках и в рубашке в голубую клеточку, которая отлично сочеталась с цветом его глаз, устремленных на Кэтрин. Он казался ей таким желанным, что у нее закружилась голова. Но она уже почти без труда сдержала эмоции, тем более что рубашка в клеточку невольно напомнила ей о Стелле. На лице Кэтрин появилось выражение, отразившее ее настроение в этот день. Ели почти молча. Хэнк подавал каждое блюдо с безучастным выражением лица, будто ожидал упреков или замечаний. Однако все было очень вкусно, и Кэтрин старалась съесть как можно больше, чтобы не обидеть старика. Во время еды она оглядывала столовую. Прекрасная мебель в староамериканском стиле. Но стены оклеены обоями, от которых может заболеть голова. А гардины совершенно безвкусны. Здесь следует многое поменять.

– Кофе будете пить здесь или в другой комнате, миссис Маккензи? – спросил Хэнк, обращаясь не к Зейду, а к ней.

– Спасибо, Хэнк. Здесь не то место, где хочется задержаться подольше.

– Совершенно справедливо, – кивнул он.

– Обед был превосходный, – искренне похвалила Кэтрин.

– Качество – первое дело, – произнес Хэнк с видимым удовольствием.

Зейд не сказал ни слова, но она чувствовала, что в душе он потешается над ней. Похоже, он и дальше собирался играть в молчанку.

– Если ты действительно искренне говорил о переменах в доме… – начала Кэтрин, гордо вскинув голову.

– Да, – прервал он ее, – но, что касается столовой, не стоит обходиться с ней безжалостно. Можешь поменять обои, гардины, но мебель пока отставь в покое. Снегопады еще не кончились, и, возможно, даже конец мая выдастся холодным. Доставить новую мебель будет сложно.

– Против мебели я не возражаю, резко ответила Кэтрин, раздраженная тем, что он, видимо, думает, будто она собирается все старые вещи поменять на современные. – Но портьеры и обои следует сменить. Выцветшие розы и золотые полоски просто ужасны!

– Эти обои были здесь еще при матери Барта, – печально сказал Зейд. – Так что они – музейная редкость.

– Тогда пусть музей их и забирает, – упрямо ответила Кэтрин. – Я удивляюсь, почему твоя мать их не поменяла.

– Она хотела, но Барт не разрешил.

– О, тогда он будет возражать, если я захочу от них избавиться.

– Ранчо мое, – заявил Зейд. – Здесь все мое. У Барта есть доля, и он может вмешиваться в хозяйственные дела ранчо, если сочтет нужным. Но что касается перемен в доме, делай, что хочешь. Сейчас ты говоришь с его хозяином. Думаю, моя мать будет довольна. И думаю, она с радостью придет сюда, чтобы помочь тебе срывать обои со стен.

– Замечательно. Тогда я займусь этим. Ты мне только подскажи, где все заказать, или твоя мать объяснит? Я понимаю, ты слишком занят, чтобы интересоваться подобными мелочами…

Кофе пили в гостиной. Зейд небрежно развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Чувствовалось, что он здесь полновластный хозяин. А Кэтрин, выпрямив спину, сидела напротив, на самом краешке дивана. Она сказала все, что собиралась сказать, и теперь сжала губы в тонкую линию. Она не привыкла испытывать неловкость, но, если надо, могла и потерпеть.

В камине потрескивал огонь, в трубе завывал ветер. Кэтрин старалась не смотреть в глаза Зейду, но было и так ясно, что ей не по себе. Наконец он не выдержал и спросил:

– Ну ладно, выкладывай, что там тебя гложет.

– Ничего!

Он насмешливо посмотрел на нее, но она не отвела глаз.

– Ты что, всегда натянута как тетива?

– Нет. Просто обычно соседи без приглашения не заявляются в мой дом, и уж тем более в мою комнату, чтобы высказаться насчет отдельных спален мужа и жены.

Зейд уставился на нее.

– Повтори-ка еще раз, – попросил он тихо.

– О, я думаю, ты все понял! – отрезала Кэтрин, впадая в ярость. – Стелла Каннингэм слишком хорошо ориентируется в твоем доме. Совершенно ясно, что она привыкла являться без предупреждения, привыкла подниматься наверх. Она пришла утром, когда я разбирала вещи, и проявила чрезмерный интерес к нашим с тобой отношениям. И свои выводы она сформулировала вполне определенно.

Голубые глаза Зейда сузились, он угрожающе уставился на жену, но не издал ни звука. Просто встал и вышел из комнаты. Злость Кэтрин мигом улеглась, и ее сменила жалость к себе.

Зейд не опроверг ни единого слова, ничего не попытался объяснить, и ей стало ясно, что Стелла не раз бывала здесь, с ним. Как Кэтрин и предполагала.

Минут через десять Зейд вернулся, схватил ее за запястье и потащил из гостиной, по дороге выключив свет.

– Что ты делаешь? – яростно сопротивлялась Кэтрин. – Мне еще рано ложиться спать.

– Придется, – усмехнулся он. – Мне завтра рано вставать, так что ты сейчас пойдешь со мной.

Если Зейд решил, что надо отправить ее спать, как непослушного ребенка, у него ничего не выйдет. Кэтрин попыталась оттолкнуть его, но он не обратил на это никакого внимания – поднял ее на руки и понес. Она дрыгала ногами, махала руками, но он не отпустил ее, пока не принес в свою спальню.

– Вот ваши вещи, миссис Маккензи, – прорычал он, повернув ее лицом к открытым дверцам шкафа, где вперемешку были свалены ее и его вещи. Косметика Кэтрин была кое-как расставлена на комоде. – Завтра ты все переложишь по-своему, – сказал Зейд. – А сейчас мы ложимся спать.

– Не хочу! – Кэтрин покраснела до корней волос и снова попыталась вырваться, но он, держа ее железной хваткой, дернул молнию на платье.

Она задрожала, слезы навернулись на глаза. Раньше, когда Зейд занимался с ней любовью, это казалось волшебством, а сейчас он действовал грубо и хладнокровно.

– Прекрати!

Кэтрин повернула к нему страдальческое лицо. Тут платье само соскользнуло с нее, и она осталась в черном кружевном неглиже.

– Ты что, не хочешь со мной спать? – спросил Зейд, и этого вопроса было достаточно, чтобы слезы потекли по ее щекам.

Он своими сильными загорелыми руками схватил ее за плечи, секунду смотрел ей в глаза, а потом обнял и притянул к своей теплой груди.