Лана Лисакова - Сердце ангела

– Девочки, чем помочь? Давайте я вам помогу.

Она что ли железная? А как на неё смотрит Денис…. Он никого кроме неё вокруг не замечает. Даже, когда его привезли в госпиталь, он в бреду повторял только её имя и за что-то просил прощение. Интересно, за что? Как бы и она хотела, чтоб её так любили. Она мечтала о такой любви, видела фильмы, но никогда не думала, что увидит такую любовь в жизни.

Асе нестерпимо больно было видеть любимого, беспомощно лежащего на кровати. Она провела ладонью по его лицу, пальцы легонько колола щетина. Его не брили несколько дней.

– Лёгкая небритость удивительно тебе идёт, – сказала она, рассматривая лицо любимого. Она ещё что-то хотела сказать, но не договорила, а, наклонившись, поцеловала. Его губы были тёплыми. Но слегка потрескавшимися. Она ощутила лёгкий запах лекарств.

– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной…. – прошептал Дэн.

– Но мне надо к твоей маме…, – она осеклась, поняв, что проговорилась. Она не хотела расстраивать его раньше времени.

– Где она? Почему не здесь?

– Успокойся! С ней уже всё в порядке. Ей позвонили, что ты в госпитале, мы вылетели сюда немедленно. Она переволновалась, увидев тебя…. – девушка подбирала слова, стараясь смягчить новость, которую собиралась ему сообщить. – Она в кардиологии, у неё был инфаркт, но всё уже обошлось, – успокаивала Ася, увидев, как потемнели от боли глаза Дэна, – с ней всё в порядке. Мне разрешили за ней ухаживать.

– Да, да, да, – услышала она за спиной голос доктора, – и за вами, и за вашей мамой она ухаживает с такой самоотверженностью, что все диву даются: откуда она черпает силы.

– Наш общий друг называет её рыжеволосой бестией с сердцем ангела, – сказал Дэн.

– И я с ним абсолютно согласен, – поддержал доктор, – особенно, с сердцем ангела.

– Ты поспи, милый, – шепнула Дэну на ушко Ася. – а когда проснешься, я вновь буду рядом.

– Я люблю тебя….

– И я тебя, – и она выпорхнула за дверь.

– Такое сокровище необходимо беречь, – сказал доктор, едва за ней закрылась дверь, – вам очень повезло с невестой.

– С кем? – не понял Дэн.

– С невестой. Именно так она назвалась, когда изводила главврача своими просьбами ухаживать за вами и вашей матушкой.

– Я безумно её люблю, – сказал юноша, засыпая.

– И я ничуть этому не удивляюсь. Не любить её не возможно, – сказал доктор скорее самому себе, нежели пациенту, который уже спал.

Ему почему-то снилось море.... Лазурные волны набегали на берег, ласково целуя золотой песок, где не минуя исполняются все самые сокровенные смелые и романтические мечты.

И был закат, и далёкая пристань, и брызги в лицо. Она шла вдоль берега, черпая туфлями песок, и дышала морем....

Потом они целовались. Её губы, тёплые и мягкие, пахли земляникой.

Он открыл глаза и увидел над собой два сапфировых огонька. А её губы, действительно, пахли земляникой, и она только что его целовала.

– Ты мне снилась.... И море....

– Я никогда не видела море, – сказала девушка.

– Как мама? – спросил он.

– Хорошо. Рвётся к тебе, но пока врачи не разрешают ей вставать с постели.

– Ты очень похудела, – он коснулся пальцем её лица: под глазами появились тёмные круги от недосыпания. – Я очень тебе благодарен… за маму… – его голос дрогнул, – и за себя в отдельности. – Он притянул её к себе и обнял, почти уложив рядом с собой.

– Но я скоро должна буду уехать. – Чуть не плача, сказала девушка. – Каникулы закончились. Я уже неделю почти пропустила, – по её щекам текли слёзы. – Я очень не хочу уезжать. Я не могу оставить тебя и маму…. Но Виктор Васильевич заверил, что ты быстро идешь на поправку, а Валентине Ивановне скоро можно будет вставать.

Он помолчал немного, и Ася попыталась осторожно высвободиться из его объятий, но он ещё крепче прижал её к груди:

– Полежи со мной, – пробормотал он глухо и затем на её бессловесный протест, слабо улыбнулся. – Я не о том....

Несколько мгновений стояла тишина. Она не хотела уезжать, а он больше всего на свете не хотел её отпускать. Но другого выхода не было.

Она слышала, как сильно стучит его сердце. Маленькие тёплые ручки стали ласкать его лицо. Он слегка коснулся её губ своими.

– Ты совсем не изменился, – воскликнула она, любуясь чёрными кудрями юноши и тёмными глазами. Контур губ сейчас несколько искажала чёрная, цвета воронова крыла, щетина, отросшая за последние несколько дней.

Речь девушки рассеяла тишину, ласковый голос, несмотря на страшную усталость, вызвал у него улыбку. Преданно сияющие глаза неотрываясь глядели в тёмную глубину его глаз.

Мужской голос вернул их к действительности:

– Я вижу, что молодой человек стремительно идёт на поправку.

Ася подскочила, косынка соскочила, по плечам рассыпалась каскадом золото волос. Она была чудо как хороша в своей непритворной скромности. Щёки её пылали, она не смела поднять на доктора глаза.

– П-простите…, – прошептала девушка. – Я не хотела.... Я…, – по её румяной щёчке скатилась слеза.

Доктору было неудобно оттого, что он стал свидетелем чего-то очень личного, но тем не менее, настолько чистого, что эти двое ещё и смущаются.

– А что собственно произошло? – спросил Виктор Васильевич, усмехаясь в усы (интересно, как они выпутаются?)

– Ну, я.... Мы.... – Ася готова была разрыдаться. – Я скоро уезжаю....

– Я ничего не видел, – успокоил доктор девушку, похлопав её по руке. – Но впредь, будьте осторожны. Это, ведь, больница. А вас, молодой человек, скоро переведут в общую палату.

– Я пойду, проведаю Валентину Ивановну, – поспешила ретироваться девушка, использовав благоприятный предлог.

Едва выйдя в коридор, Ася натолкнулась на сумятицу, царившую в госпитале. В госпиталь привезли новых раненых.

– Ну где я вам сейчас найду донора? – услышала Ася голос одного из хирургов. – Ему необходимо прямое переливание крови. В нашей базе нет человека со второй отрицательной группой крови.

– Доктор, – осмелилась подойти к разговаривающим девушка. – Я смогу вам помочь. У меня вторая отрицательная.

Главврач внимательно посмотрел на девушку поверх очков. Ему нравилась эта добрая отзывчивая девочка, которая всем так полюбилась за последние дни.

– Но я не имею права подвергать вас опасности, – сказал врач. – Вам нет ещё восемнадцати. Вы не можете быть донором.

– А ВЫ не имеете права не спасти жизнь человека, если есть хоть малая надежда, – глаза девушки метали искры негодования. – Я могу помочь человеку, и я готова это сделать. Так что же может остановить Вас? Пока Вы тут думаете и рассуждаете, на что Вы имеете право, а на что нет, человек может расстаться с жизнью. Что Вы тогда скажете его матери?

Пыл, с которым была произнесена эта тирада, разгорячила девушку: глаза горели, щёки пылали. Доктору стало совестно.