Дмитрий Добрый - Революция Карла. 1917

Карл Моисеевич вышел из подсобного помещения, располагавшегося в подвальной части кабаре, и очутился в просторном темном зале. Приглушённый свет и стены бархатного цвета создавали интимную обстановку и концентрировали внимание гостей на сцене, освещенной софитами и возвышающейся над столами гостей, где сейчас заканчивала своё выступление Обворожительная Аннет. К большому сожалению, Аннет выступала практически для пустого зала. Хотя сегодня и был вечер пятницы, но в последнее время дела у кабаре "На Садовой" шли из рук вон плохо, и такие “пустые” вечера были обычным делом. Как посчитал Карл Моисеевич – если дела пойдут так и дальше, то через два месяца заведению придёт конец.

А что могло измениться? Что должно было произойти, чтобы у людей появились лишние деньги для такого рода развлечений? Что должно было случиться, чтобы у людей в принципе появились деньги? Должна была закончиться война? Начнётся новая. Смениться власть? Будет все по-старому. Должен поменяться сам человек, так думал Карл Моисеевич. Должна поменяться сама мысль, что впервые зарождается в его создании, когда он только учится даже не говорить, а ещё ходить. Когда он только видит свою мать и отца и окружающий его мир. Но вот какая должна быть мысль – это был хороший вопрос.

Карл Моисеевич своим незаметным шагом быстро прошёл мимо пустых столов, заполняющих зал, и плюхнулся на барную стойку. Без лишних слов он показал бармену два пальца, указательный и средний – сигнал был подан и незамедлительно доставлен до адресата.

Музыка затихла.

Карл Моисеевич обернулся и устаивался на сцену.

Обворожительная Аннет закончила своё выступление. И с просящими, умоляющими глазами, ждала от пустого зала живительных оваций.

Нависла тяжелая тишина. Карл Моисеевич уже было хотел захлопать, но тут его опередили. Из темного конца зала раздались хлопки мужчины. За ними последовали хлопки его собеседника, или правильней сказать собутыльника. Во время выступления Аннет они жадно обсуждали какую-то тему и даже не смотрели на сцену. Именно это и отражали их хлопки. Они были безличными, холодными и уставшими, как и все в этом огромном кабаре.

Карл Моисеевич охотно присоединился к аплодисментам и добавил им немного живительного звона.

Услышав этот звон, Аннет бросила свой взгляд к барной стойке, едва заметно улыбнулась и скрылась за занавесом.

Проводив Ее взглядом, Карл Моисеевич отвернулся к барной стойке. Перед ним уже стояла полупустая бутылка джина и две рюмки верх дном. Он перевернул одну из них, откупорил бутылку и налил себе пол стопки. Поднеся Ее к очкам, он пристально уставился на жидкость внутри. Со стороны казалось, будто он пытается ее загипнотизировать, превратить из ужасного маслянистого напитка во что-то более изящное и игривое. Но, в свою очередь, джин в рюмке тоже гипнотизировал Карла Моисеевича, он посылал ему одну единственную четкую, острую и молниеносную команду – Пей!

Команда дошла влет. Карл Моисеевич резко опрокинул стопку и влил в себя Ее содержимое. Едкий, горький вкус резко заполнил доверху все его сознание. Место осталось только для одной мысли – хлопнуть сразу же вторую дабы перебить вкус первой. Мысль была глупая, но спорить с ней было не кому. Карл Моисеевич быстро откупорил бутылку, налил ещё пол стопки и влил в себя. Странно, но помогло. Едкий вкус немного смягчился, а горечь уже не настолько сильно, как до этого, терзала его горло. Карл Моисеевич пару раз причавкнул и уставился на стопку.

Маслянистая оболочка с внутренней стороны покрыла старую, потертую стопку и чуть заметно поблескивала на свету. На дне осталась лишь одна маленькая, одинокая капелька. Она не могла выбраться из стопки. Она была в ее плену, в плену Карла Моисеевича. Но он решил сжалиться над ней и повторно опрокинул пустую стопку себе в рот, подождав пока капелька скатиться на его язык, чтоб затем продолжить путь к своим товарищам, которые были уже близки к завершению своего пути. Они обволокли все внутренности своего гостеприимного хозяина, так же, как и эту стопку. Оставив за собой лишь тонкую маслянистую пленку, которая, наверное, "приятно" грела органы Карла Моисеевича, но, к сожалению, также и вызывала совершенно неуместную отрыжку.

– Гос-сподин Хороший, – упала на плечо Карла Моисеевича чья-то тяжелая рука, – прошу прощение за беспокойство, но рассудите наш спор. Где лучше умирать: забытым на чужбине, в попытке отстоять чьи-то чужие интересы или на родной земле, защищая -, *ик*, – себя, свою землю, свою семью и да свой весь народ?

Карл Моисеевич обернулся. Перед ним стояли два работяги, которые немного пошатываясь, устремили свои взоры на него. Хотя могло и показаться, что их больше интересует бутылка джина и Ее содержимое, чем человек сидящий подле неё.

– Ты неправильно задаёшь вопрос! – перебил его компаньон. – Но перед тем, как всем вместе вникнуть в эту животрепещущую тему, давайте выпьем, – компаньон кивнул на откупоренную бутылку джина, – чтобы мысль пришла… правильная. – закончил он, немного подумав.

Карл Моисеевич любезно протянул им бутылку, хотя и без особого энтузиазма, ведь разговаривать с ними ему совершенно не хотелось. Уж лучше пить.

Господа разлили в уже приготовленные рюмки, которые они принесли со своего столика, до краев содержимое бутылки. Налили и Карлу Моисеевичу. Затем содрогнулись и влили в себя горький джин.

– А вы кого-то ждёте? – кивнул компаньон на перевёрнутую стопку.

Карл Моисеевич не успел открыть рот, только неуверенно пожал своими плечами, как тот продолжил.

– Ну, да не важно. Дело вот в чем: сейчас большая часть мира охвачена войной. Это важное мировое событие, в которое втянуто уйма стран. Люди сражаются, умирают отстаивая честь и интересы своих государств. Итоги этой войны, как у победителей, так и у проигравших, окажут огромное влияние на развитие этих стран. – Наверно, он хотел бы это добавить, но его проспиртованный мозг не смог осилить эту мысль. – Да и на всю историю в целом! И стоит ли нам в данный момент брать и скатываться до какой-то междоусобицы?

– Какой ещё междоусобицы?! Как ты можешь?! – встрепенулся первый господин. – Там, черт знает где, наши парни отдают свою жизнь! А за что? Потому что так захотелось буржуазным козлам?

– Императору. – поправил его второй.

– Какому императору?! Его уже туда! Тю-тю. Сейчас там этот, как его там…да и им дела нет до нас, до простых смертных! Им б только развлекаться, да шампанЬское свое пить! У меня дядька, земля ему пухом, месяц назад от голода скопытился. Ты думаешь, буржуи сделали что-нибудь? Нет! Ни черта подобного! Им плевать! И почему, спрашивается, нам должно быть до него дело?