Сара Вуд - Как исправить прошлое

– Да все будет, ты только реши, где, – пробормотал он, лаская ее шелковую теплоту.

– На... на пляже, – не дыша, вымолвила она. – Я устрою... пикник. Мы... поплаваем и...

Она почувствовала, что глаза ее смыкаются, тело, отдаваясь наслаждению, расслабляется. Джованни очень сосредоточенно целовал ее голую грудь, и красивей она никого никогда не видела и никогда не испытывала ничего приятней. И все это означает одно – она обезумела.

– Джо... Не надо...

Тело ее как будто парило над полом, мыслей уже не было. Единственное, что она осознавала, – это что самые тайные места ее тела жадно хотели прикосновений Джованни, его поцелуев – и чтобы это длилось до темноты, а там и еще дольше...

– Итак, Тина, – хрипло произнес он, легонько гладя ей грудь, – как мы поступим? Выбирай: стог сена, дюны... А где моя мать?

– Твоя... мать? – замерев, глупо переспросила она.

– Мм... Я... приехал к ней, – медленно проговорил он. – Дома ее нет. – Резко вскинул глаза и заметил тревогу на лице Тины.

– Да, она уехала, – не узнавая собственного голоса, сказала Тина.

– Так я и понял из слов старушки, которая там живет. Мама уехала несколько лет назад. Очень было приятно узнать!

Встретив его холодный взгляд, Тина подумала, как это печально, что он потерял связь с матерью. И причина тому – еще печальней.

– Ты же знаешь, она от тебя отказалась. В мертвых глазах что-то блеснуло.

– Да. Однако я все-таки вправе надеяться, что мне сообщат ее адрес. У старушки адреса нет, а у твоего деда есть наверняка. Они с отцом были друзьями. Потому-то я и явился поговорить с ним. Раз деда нет – ты скажешь мне адрес или как-нибудь быстренько его отыщешь.

В блеске его глаз было что-то металлическое, пугающее. Крепко держа Тину за предплечья, Джованни медленно усадил ее безвольное тело. Его высокие славянские скулы выпирали сильней обычного. Мрачная настойчивость, унаследованная от отца-поляка, никогда ёще не была так заметна. У него был вспыльчивый нрав отца, а обостренное чувство справедливости досталось от матери-сицилийки. Не миновать неприятностей, подумала Тина, хорошо зная взрывную натуру Джованни.

Когда-то он разозлился на Бет, отказавшуюся разрешить ему вольности и попросить своего отца помочь финансировать его обучение в Гарварде. В слепом гневе Джованни так дал по акселератору, что врезался в машину Сью. Он клялся, что за рулем была Бет, хотя его показания опровергли столько свидетелей, что впору было назвать его лжецом. Да и сама Тина тоже все видела своими глазами. Его яростное сопротивление на суде всех тогда изумило.

Встретившись с ним глазами, Тина вздрогнула. Время, похоже, не сгладило его обиду, лишь усугубило: он по-прежнему думает, что его предали. Под холодным взглядом Джованни Тина, собравшись с силами, произнесла:

– Не смей мне угрожать! Так, значит, в этом все; дело? Ты ищешь мать?

– А зачем бы иначе я приехал сюда с Сицилии? – низким печальным голосом произнес он.

Сицилия! Значит, вот куда он отправился после тюрьмы зализывать свои раны – в семью матери, туда, где родился! Молясь, чтобы он снова туда убрался, Тина сказала:

– Мне очень жаль. Ты зря ехал в такую даль. Твоей матери здесь нет.

– Где она? – жадно спросил он.

Стараясь не выдать жалости, она вскинула подбородок.

– Откуда мне знать?

– Действительно, откуда, – тусклым от разочарования голосом отозвался Джованни.

– Джо, – сочувственно вырвалось у нее.

Он поднял ее на ноги и отступил, открывая дверь на улицу.

– Ты, кажется, собиралась в кафе?

Полуслепая от слез, она кивнула и вышла на горячее солнце. Джованни направился к своей машине, и с каждым его шагом Тина чувствовала, как ее сердце рвется на части.

Она добилась своего – он уезжает и... О Господи! Нет, ей надо побыть одной, погулять, поплавать... Любое физическое усилие заставит ее позабыть о нем и о черных днях, вернувшихся терзать ее память.

Опустошенная, она вошла в кафе, но, стоя у стойки, глядя на мелом написанное на доске меню, поняла, что уже не хочет есть.

– Тин! Ты в порядке? – обеспокоено глянула на нее Тереза Сильва.

– Конечно. Так, задумалась... Школьные проблемы! – И выразительно закатила глаза.

– Ты слишком много работаешь, вот что! Отдохни сегодня: день будет жаркий. Мануэль с ног сбился, стараясь, чтобы к сегодняшним свадьбам все было свежим. – Тереза улыбнулась, как всегда, когда говорила о сыне, и Тина улыбнулась в ответ.

– Я так и думала, что ему придется заняться заготовкой продуктов. И дедушка оставил длиннющий список для наших рабочих, чтобы все лимузины сверкали как солнышко.

– От свадеб всем прибыль, – усмехнулась Тереза. – Что ты будешь? Сэндвич с тунцом или...

– Сэндвич и булочку с ананасом. И немного фруктов, – ответила Тина, стараясь, чтобы голос звучал оживленно.

И все-таки, выйдя из кафе, она почувствовала, как на руку капают слезы, и сердито вытерла глаза кулаком. Дверь за спиной отворилась, кто-то вышел.

– Тин, что-то неладно, я же вижу, – раздался мягкий голос Терезы. – Это из-за Адрианы? Ты устала? Конечно, нагрузка огромная, и работа, и прочее...

– Нет, – шмыгнула она носом. – Я справляюсь. Ты же знаешь, как я люблю ее.

– И все-таки это нелегко. Думаю, помощь бы тебе не помешала.

– Нет, – покачала головой Тина. Скоро даже помощь приходящей сиделки Лал будет им не по средствам. – Мы справимся. Я могу взять работу на лето. Пойду, например, в жонглеры! – Она усмехнулась. – Это я умею!

– Ты святая, – обняла ее Тереза.

– Святые не раскисают по пустякам, а распространяют вокруг солнечное сияние, – улыбнулась сквозь слезы Тина и вскинула голову. Вот что ей нужно – солнце! Побыть одной, подумать, восстановить силы. Адриана, слава Богу, не здесь, Джованни уехал. Нужно на море, на простор, не то спятишь. – Поеду сейчас на пляж, буду нежиться на солнышке, плавать, дышать, гулять, – решительно сказала она, вытерев слезы.

– Вот и умница, – обрадовалась Тереза. – Счастливо тебе!

С этими напутственными словами Тина и отправилась восвояси. Река Сассекс от Этернити к морю разветвлялась на несколько рукавов. Здесь дремали над удочками рыбаки и влюбленные могли побыть наедине, нежась в лодке на солнышке, разговаривая, мечтая. Мечтая о любви. О Джованни.

Тина грустно вернулась домой, собрала все, что нужно, чтобы провести день на пляже, и поехала. Город остался позади, уступив место покатым холмам и поросшим черникой низинам. Свежий соленый воздух действовал успокаивающе.

Устав от уборки квартиры или от тяжелых проблем, с которыми приходилось разбираться по долгу службы, она нередко приезжала сюда, порой с Адрианой, но чаще – одна. И от души радовалась, наблюдая за болотными птицами – утками, чомгами и редкими хохлатыми цаплями.