Айнави - Плохие парни оставляют раны

Я задыхаюсь от возмущения, и на полном серьёзе собираюсь залепить ему пощёчину. Но Ник ловит мою ладонь. Пихаю его в который раз свободной рукой.

– Да что ты себе позволяешь! Отпусти меня сейчас же, придурок! – безуспешно дёргаюсь я. И, разозлившись окончательно, в сердцах выдаю: – Ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу!

– Правда что ли? – с сарказмом тянет Ник. Я злюсь, а он смеётся надо мной! Но уже буквально через секунду от моей злости не остаётся и следа, потому что Никита склоняется ко мне, прижимаясь почти вплотную и тихо говорит на ухо: – О своей ненависти, – он специально выделяет последнее слово, – другим рассказывай.

Ник так близко… моя ладонь лежит на его груди и я ощущаю как быстро бьётся его сердце. Также как и моё. Мы оба молчим, время словно замирает, и только музыка, еле слышно доносящаяся с первого этажа, не позволяет окончательно выпасть из реальности.

Ник так близко, а хочется быть ещё ближе. Хочется обнять его, стянуть с него футболку, прижаться всем телом, кожей к коже, прикоснуться губами к шее, в том месте, где пульсирует голубая жилка… это невыносимо, это сумасшествие какое-то! Нужно отстраниться от него, уйти из этой комнаты, а лучше из дома, но… рука непроизвольно дёргается вверх: я провожу пальцами по его груди, плечу, ключице, шее.

– Полина, – голос Ника звучит хрипло. – Ты что творишь?

Прикладываю палец к его губам, заставляя замолчать. Наклоняюсь немного вперёд, так что между нашими лицами остаётся расстояние, хорошо если в десяток сантиметров. Внимательно разглядываю его, кончиками пальцев поглаживая скулы, губы, подбородок. Близость Ника пьянит похлеще выпитого за вечер шампанского.

– Зараза, ты, Пономарёв, – выдыхаю я. – Обаятельная зараза. Валишь с ног как средневековая чума.

Никита улыбается, произносит, перехватив мою руку за запястье и опустив её к столешнице:

– Это самый странный комплимент из всех, что я слышал, – делает глубокий медленный вдох, – но, знаешь что, Полина, лучше замолчи. И не трогай меня, – пальцами второй руки сжимает моё бедро, – я всё-таки не железный. И, ни хрена, не благородный. И если ты сейчас не заткнёшься, то… – Ник не договаривает.

– То? Поцелуешь меня? – нарочито невинным тоном спрашиваю я, понимая, что так только ещё больше провоцирую его.

– Трахну, – наклонившись ближе, почти в самые губы выдыхает Ник.

Мы замираем, словно оказавшись у черты, через которую хочется переступить обоим. Не знаю, что сдерживает Ника… а я… он нравится мне так, как никто до него. Но долгое время мне удавалось обманывать саму себя, благодаря тому, что я старалась держаться от Никиты как можно дальше. И было бы разумно и дальше придерживаться выбранной тактики. Но сейчас от его близости, прикосновений, слов по телу растекается сладкая истома. Хочется послать всё к чёрту и поддаться своим чувствам. Пусть и ненадолго, но забыть о всех доводах разума. Мне с трудом удаётся сдерживаться от того, чтобы первой поцеловать Ника… к чёрту! Надоело делать только то, что правильно!

– Хочу тебя, – шепчу я.

Ник отшатывается от меня, быстро выговаривая:

– Ты пьяна, Полина. Тебе лучше уйти, – он словно пытается убедить себя, потому что чуть дрожащий голос и взгляд, которым он одаривает меня, не вяжутся с тем, что он говорит. – Ты же утром будешь жалеть.

Я бы даже могла посмеяться над абсурдностью складывающейся ситуации. Примерная отличница соблазняет одного из главных бабников универа, а он беспокоится о её чувствах. Может, соблазнительница из меня хреновая? Но по тому, как пальцы Ника всё сильнее сжимают моё бедро, забираясь под край юбки, по тому, с каким откровенным желанием во взгляде он смотрит на меня…

– Тебе не плевать? – усмехнувшись, спрашиваю я, вновь касаясь его. Пробегаю пальцами по шее, дотрагиваюсь до затылка, зарываясь ими в его волосы.

Ник издаёт сдавленный полустон и, резко притянув меня к себе, целует. Все сомнения окончательно вылетают у меня из головы вместе с воздухом из лёгких. Я погружаюсь в состояние какой-то невероятной эйфории, подчиняясь напору Ника. Он не пытается осторожничать или быть нежным, да мне это и не нужно. Пусть опыта в поцелуях у меня немного, я заменяю его отсутствие страстью, наверное, в этот момент граничащей с помешательством.

Никита первым прерывает поцелуй, шепчет моё имя, учащённо дыша. В комнате царит полумрак, но света настольной лампы вполне хватает, чтобы разглядеть как потемнели его глаза. И почему-то именно в этот момент эмоции окончательно захлёстывают меня. Теперь уже я набрасываюсь на Ника, впиваясь в его губы. Я начинаю стягивать с него футболку, а затем покрываю поцелуями его шею, ключицы, грудь, вновь возвращаясь к губам.

Но Ник быстро перехватывает инициативу. Я и не замечаю, как оказываюсь голой по пояс, и, кажется, он не оставляет ни одного миллиметра на моей обнажённой коже, который не приласкал бы губами. Я только откидываюсь назад, чуть постанывая от удовольствия, ощущая как возбуждение горячей волной всё больше распространяется по телу.

Я уже почти лежу на столе. Неудобно, край столешницы неприятно впивается в поясницу.

– Давай переместимся на кровать, – не без труда выговариваю я, дрожащим от возбуждения голосом.

До Ника мои слова доходят не сразу. Он смотрит на меня затуманенным взглядом, но наконец кивает. Помогает подняться, а затем спуститься на пол. Решив не терять времени, расстёгиваю замок на юбке, а потом медленно, очень медленно начинаю стягивать её вниз. Я дразню Ника, получая от взгляда, которым он с жадностью следит за моими движениями, не меньшее удовольствие, чем от поцелуев и ласк. Юбка оказывается на полу, а я остаюсь перед ним в чёрных чулках и трусиках.

– Ого, – произносит он, судорожно втягивая носом воздух. Спустя секунду, я вновь оказываюсь в его объятиях, мысленно благодаря Маринку. Это она выдала мне юбку и новые чулки вместо джинсов, в которых я собиралась пойти на вечеринку.

Ник подхватывает меня на руки, не переставая целовать и несёт к кровати. Опускает на постель, проводя ладонями по щиколоткам, коленям, бёдрам. Меня начинает потряхивать словно от озноба. Мне совсем не холодно, наоборот, но от осознания того, что ещё немного и я впервые пересплю с парнем, да ещё и с тем, от одного взгляда которого у меня поджилки трясутся… пусть и временно, но разум возвращается ко мне. Нет, я не собираюсь сбегать от Ника, от этой ночи я хочу взять максимум. Но всё же мне хватает сил, чтобы перехватить его пальцы, которыми он начинает ласкать меня между ног через тонкую ткань нижнего белья, срывая с губ очередную порцию бесстыдных стонов.

– Никит, у тебя же есть… м-м-м, – собраться с мыслями нелегко, особенно если именно в этот момент он решает заткнуть меня очередным поцелуем.