Айрин Лакс - Притворись моей женой

– Теперь у меня в ухе звенит, – пожаловался я, присев на кровати, – и щека будет красная.

– Поделом тебе, – отозвалась Таня и забралась в мягкое кресло, оглядывая интерьер комнаты. Шикарный, чего уж там. Мягкие пастельные тона, умело подобранная мебель и аксессуары. Дизайнер бабули проявил отменный вкус.

– Мда-а-а-а, – протянула Таня, – теперь понятно, из-за чего сыр-бор. Недурно!

– Боишься, что продешевила? – съязвил я, оскорбленный ее пощечиной.

– Нет. Я не жадная.

– Ха-ха…

– Заткнись, Родя. В моих руках ключи от твоего будущего благосостояния.

Я вздохнул: Таня права. Поэтому мы должны действовать слаженно, а не пытаться ужалить друг друга.

– Я к чему веду. К тому, что все может оказаться гораздо сложнее, чем мы могли подумать. К тому же не похожа твоя бабушка на старую маразматичку, которую можно обмануть, просто показавшись ей на глаза. Она наверняка будет спрашивать нас о прошлом, о наших отношениях.

– Придерживаемся плана. Чем ближе к правде, тем лучше. Мы знакомы со школы, но случайно встретились, когда я хотел выкупить твою блошиную лавку.

– Она не блошиная! Антикварная!

– Хорошо-хорошо… Когда я хотел купить антикварную лавку. В это время мы были в отношениях, тщетно пытались спасти брак, но чувствовали… тягу друг к другу.

– Поддались чувствам, развелись и решили соединить наши жизни?

– Ага. И в меру драматично, и не соврем! Все пройдет вот так! – Я оттопырил большой палец.

К сожалению, все проходило не так гладко, как нам бы хотелось…

Ужин проходил в более-менее дружественной обстановке, то есть мы обменивались фразами и напоминали большую дружную семью, потому что по большей части жевали. Ну, проголодались с дороги, что поделаешь. К тому же с этой предсвадебной беготней мы почти ничего не ели, так что сейчас восполняли недостаток пищи в организме. Вернее, я восполнял. Танечка клевала салатик и осторожно черпала ложкой какой-то бледный суп. Лично я его есть не стал. Там не было ни мяса, ни картошки! Воду я и из графина попить могу.

– У Тани плохой аппетит? А не беременна ли Татьяна? – заинтересовалась бабушка.

Елисей с Ирусиком аж позеленели. Они явно не додумались зайти так далеко с инсценировкой и сейчас пожалели об этом.

– Нет-нет! – запротестовала Таня. – Я не беременна!

Я сдавил ее коленку под столом, мол, чего ты творишь? Промолчала бы многозначительно. Пусть каждый сам сделал бы свои выводы. В случае чего, так ты же не подтвердила их догадки, мало ли, что они себе нафантазировали?

Бабуля хитро сощурилась:

– Когда я была беременна, тоже страдала отсутствием аппетита. Всегда.

– Хотелось бы познакомиться с вашими детьми, – ответила Татьяна.

За столом воцарилась тишина. Чер-р-р-рт! Я забыл сказать Татьяне, что бабуля была беременна лишь однажды. Но у нее случился выкидыш, и больше забеременеть она не смогла. Своих детей и внуков у бабули не было, поэтому она привечала нас, двоюродных…

Елисей сокрушенно покачал головой, а Ирусик пискнула и принялась суетиться вокруг бабули.

– Ничего страшного! Роде и Танечке просто было не до обсуждения моей подноготной. У меня нет своих детей, но есть любимые двоюродные внуки, – отмахнулась бабуля.

Ужин вернулся на круги своя, и вечер проходил более-менее мирно. Мы болтали, демонстрировали совместные снимки. Спасибо фотографу, работавшему сутки напролет, чтобы успеть более-менее все обработать и даже прилепить на некоторые кадры несуществующую толпу друзей.

Все шло просто замечательно, но Ирусик вдруг заметила:

– Хм, а прическа у Танечки везде почти одна и та же. Кое-где немного растрепанная, но…

– Это моя любимая прическа, – безмятежно отозвалась Татьяна, – медвежонку она очень нравится.

– Да-а-а, – подхватил я, – очень! Особенно приятно растрепать потом идеальную прическу моей ласточки.

Ирусик склонилась над iPad, увеличивая изображение:

– И шпильки одни и те же…

– Это мои любимые шпильки, – отмахнулась Татьяна, – я очень постоянный человек.

– Миленько, – проворковала Ирусик.

– Бабуля, а мы тебе еще не все наши фотографии показали. – Елисей чмокнул бабушку Марту в щеку и уселся на пушистый ковер у ее ног. Как самый настоящий пес. Того и гляди развалится на спине и подставит брюхо с просьбой почесать его!

Елисей принялся демонстрировать фотоархив. Вынужден признать, он хорошо подготовился. Очень хорошо. Черт… Мы с Таней отстали еще на одно очко…

Как выяснилось, даже не на одно…

Потому что утром бабуля поинтересовалась за завтраком:

– Родя, вы с Таней поссорились?

– Почему? – поинтересовался я.

Мне казалось, что со стороны мы выглядели прекрасно: Таня сидела у меня на коленях и скармливала голодному медвежонку круассан по маленькому кусочку.

– Обычно молодожены такие шумные, – пропищала Ирусик.

– Да-да… А у вас тишина, – поддакнул Елисей.

Бабуля разместила нас с Елисеем на втором этаже в одном крыле. Наши спальни были далеко друг от друга, но, если бы Елисей захотел подслушать нас, он бы с легкостью это сделал. Не удивлюсь, если он прикладывал ухо к замочной скважине или елозил со стаканом, приложенным к уху, в соседней комнате.

Слушать было нечего! Потому что Таня наотрез отказалась даже спать на одной кровати, не то что заняться сексом. Она заняла кровать, а мне пришлось спать на диванчике.

– Ох, нет, я не поэтому, – махнула рукой бабуля. – Просто я рано утром… потому что начинаю немного стареть, встаю раньше других. Я толкнула дверь вашей спальни и увидела, как вы спите отдельно.

Изумленное «Ах!» вырвалось из уст Елисея и Ирусика. Как будто спать порознь – преступление.

– Да, бабуля. Мы немного вчера повздорили, – решил не отнекиваться я, – но сейчас, как видишь, все в полном порядке.

Я теснее прижал к себе Татьяну и потянулся к ее губам за легким поцелуем.

– Ох… Это так романтично! Хотела прогуляться вместе со всеми вами по улочкам Парижа, но не буду вас с Танечкой сегодня донимать. Отправляйтесь гулять вдвоем. Миритесь и возвращайтесь счастливыми…

– Да, пусть погуляют сами. А мы составим тебе компанию, бабуля, – сразу же нашелся Елисей.

Пришлось нам с Таней отправляться гулять по Парижу. Нет, это было приятно, и я всячески ухаживал за ней, иногда даже забывая, что мы изображаем влюбленную парочку, а не являемся ею: так сильно меня тянуло к моей ласточке. Разумеется, мы и фотографировались, и обжимались. Я даже вырвал у нее парочку поцелуев.

– На камеру, – строго заявила Татьяна.

– Конечно! – согласился я, но воспользовался ситуацией и оторвался как следует, всласть подразнив ее языком.

Таня вывернулась, раскрасневшаяся.

– Родион! Мы так не договаривались!