Вета Маркова - Если любишь – простишь…

– Завтра поедешь со мной на дачу к моей маме. Будешь моей девушкой. Надо ее бдительность немного усыпить. Очень рьяно стала искать мне невесту. Сын-холостяк ее явно не устраивает.

Все! Нежный сын исчез, снова был надменный мужчина.

– А если я не могу?

– А ты не можешь? –от удивления у него приподнялась бровь.

– Да. Я собиралась с подружками пойти на пляж.

– Подружки могут сходить на пляж и без тебя. Пляж я тебе обеспечу шикарный, но на нашей даче. Завтра увидишь и не пожалеешь. Это я тебе обещаю. Займемся диссертацией? Или? – он как-то странно посмотрел на меня.

– Диссертацией. Но, … от чашки кофе я бы не отказалась…

– Диссертация вот, – он открыл папку с ровной стопкой бумаги, – вот карандаши для правки. Хотя, Ангелина Валиевна, печатает без ошибок, но… прочитать все же надо. А я пошел заваривать кофе.

Я села за письменный стол и начала читать этот труд… Стиль написания был изумительный. Такой четкости и лаконичности в научной литературе я еще не встречала. На чистом листе бумаги я делала пометки тех мест, что мне не очень пришлись по душе…

– А вот и кофе. Иди сюда, хватит колдовать, – Вячеслав явно был не настроен работать.

«Иногда боги тоже отдыхают», – мелькнула у меня в голове.

Я, отложив диссертацию, подошла и села в кресло, к нам пришел Чип, я машинально поджала ноги. Вячеслав улыбнулся, но пса из комнаты не выгнал.

– Телевизор или магнитофон? – спросил Вячеслав. Он очень любил задавать такие короткие вопросы.

– Магнитофон.

– Зарубежное или отечественное?

– Смотря что?

– Классика или современное?

– Классика.

– Что из классики?

– Можно орган, фортепиано. А что есть?

– Многое. Вчера слушал это…, – и он включил магнитофон, зазвучала музыка Бетховена. – Пойдет?

– Еще бы…

– Тогда пей кофе…

Я пила кофе, наслаждалась музыкой и на мгновение совсем забыла, что я в чужой квартире и не одна…

– Кофе еще заварить? – предложил Вячеслав.

– Нет, спасибо… Мы на сегодня с диссертацией, по всей видимости, закончили? – спросила я в надежде, что смогу свалить от него пораньше.

– Да.

– Тогда можно я поеду домой?

– Еще рано.

– Я вечером собиралась с подругами в кино, если помните, – напомнила я.

– А моя компания тебя не устраивает? – он внимательно смотрел на меня.

– Я не совсем поняла?

– Провести вечер со мною ты не хочешь?

Судьба послала мне чересчур много Вячеслава. Как будто я открыла солонку не с той стороны, и вместо щепотки соли высыпалась целая куча. Все было пересолено им. И я ответила:

– Мне кажется Вас за эту неделю было у меня очень много. Не находите? Как и меня у Вас. И я Вам еще не надоела?

– Отнюдь. Мне даже очень комфортно в такой компании. Так что?

Я пожала плечами. Говорить «нет» не хотелось, но и сказать «да» язык не повернулся.

– Притом, – размышлял вслух Вячеслав, – завтра нам придется предстать перед глазами моей мамули. Она женщина очень внимательная. Нужно хоть немного узнать друг друга. Да и секса у меня уже неделю, твоими молитвами, не было, – подытожил он.

– Затея с мамулей – Ваша затея. Я согласия не давала.

– А я и не спрашивал. И… спрашивать не собираюсь, – сказал он это тоном, не терпящим возражения.

– Вот именно. А надо было бы. Отсутствие у Вас секса и я – никак не связано. Я – являюсь Вашей Тенью только днем, всего неделю и всего на месяц. Ночь от Тени свободна.

– Я предпочитаю иметь дело с одной дамой и днем, и ночью…, – он пристально смотрел на меня.

– Тогда можно я не буду этой дамой? – я впервые открыто и с вызовом посмотрела на Вячеслава Романовича и получила его твердый ответ.

– Нет, – он явно был доволен собой.

Было понятно, он уже принял решение, с женщинами он не советовался и советоваться не собирался. Он влез в мое личное пространство, в мое личное время, теперь еще дал понять, что претендует на мою постель и меня это пугало. Это никак не входило в мои планы. Я опустила ноги с кресла и хотела встать, но совсем забыла о наличии пса в комнате. У своих ног услышала легкое рычание.

– Чип не начинай, я не могу весь вечер сидеть как на жердочке, я не курица, – выпалила я.

Теперь уже было не понятно, кто для меня более опасен: пес или его хозяин. Вячеслава это развеселило.

– Расслабься, сейчас отвезу домой, – он встал и сделал шаг к столу.

– А я и не напрягалась, – я тоже решила подойти и объяснить места правок, но такой мой ответ заставил Вячеслава Романовича резко обернуться, и мы очутились неприлично близко друг к другу.

Я машинально сделала шаг назад, там рыкнул сторож. Я замерла.

– А говоришь не напрягалась, – засмеялся Вячеслав, сделал шаг ко мне, взял за плечи. – Ты со всеми такая… дерзкая?

– Не знаю. Никто не жаловался.

– Виолетта, а ты мне определенно нравишься. С тобой прикольно… Ты естественная.

Какой он все-таки огромный, мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо. Вячеслав несколько наклонился и нежно поцеловал меня. Я не спешила отвечать на его поцелуй, еще не поняла понравилось ли мне. Он поцеловал более настойчиво, и я ответила. Я была живым человеком, с моим мужчиной (мужем) последний раз я целовалась полгода назад. Тело истосковалось по мужскому вниманию и ласкам. Что поделаешь, физиологию никто не отменял. Но я нашла в себе силы и легонько оттолкнула Вячеслава.

– Нет…

– Что “нет”?

– Нет, это значит нет, и никаких вариантов. Давайте не будем это продолжать. Мне нравится работать с Вами и очень не хочется менять куратора.

Он посмотрел пристально в мои глаза, вздохнул:

– Поехали, отвезу в общежитие.

Всю дорогу мы молчали. Он проводил меня до комнаты.

– Можно зайти? – спросил он. Это меня несколько озадачило. Не столько его желание войти, сколько разрешение на вход.

– Можно, если не будите приставать.

Вячеслав принял этот ответ за приглашение, не дав обещания.

– Завтра в час я заеду. Не забудь взять купальник. Можешь прихватить книгу, вдруг скучно станет. Пробудем на даче целый день. Вернемся часов в десять.

Вячеслав Романович не уходил. Он стоял у окна, подпирая собой подоконник. Я не знала, как его выпроводить. Вечер был испорчен. Меня это злило. В кино я не попала, женщину во мне разбудили. Ну, что это за мужчина свалился на мою голову.

– Извиниться не хотите? – резко выпалила я.

– За что? – он смотрел на меня удивленными глазами.

«Он действительно не понимает, за что он должен извиниться или прикидывается?» – подумала я и ответила: