Артём Орлов - Семнадцатый

– Мне восемнадцать, – улыбнулся Ной. Кажется, он уловил опасения Владимира и был крайне рад, что мог развеять все сомнения. – Вообще, я учусь на экономиста, меня папа туда отправил, потому что жаждет, что я поддержу его бизнес – он у меня «колбасно-сосисочный» магнат, – хохотнул Ной, усаживаясь на стул. Такое непродолжительное знакомство уже заставило Ноя доверять этому незнакомцу, стать спокойнее, расслабленнее. Главное, не пожалеть об этом потом. – Не здесь, в Германии, папа мой немец, а мама русская, и она говорит, что самое лучшее образование здесь, ну и оно, кажется, дешевле, – он пожал плечами, потому что не разбирался в этих тонкостях.

Ной, действительно, родился в такой смешанной семье, имел двойное гражданство, потому что мама крепко держалась за свою страну. Он не стал говорить Владимиру о том, что родители на стадии развода, потому что этот факт никак не относился к их делу. Начальное образование Ной получил за рубежом, потом был период, когда родители поругались, мама забрала его в Россию, и Ной учился уже здесь. Ему было тринадцать, когда они снова помирились, и мама согласилась переехать обратно, так что до десятого класса Ной учился снова в Германии. Вопрос об университете встал остро, но волшебным образом маме удалось убедить отца, что нужно учиться именно в России, и вот последние несколько лет он живет здесь, окончил школу, поступил, но так и не смог из-за своей мягкотелости донести до родителей, что не экономикой болит его душа.

– У меня всегда находится время на то, что мне нравится. В художественную школу я хожу по выходным, много рисую по вечерам, так что это не основное мое занятие, – ему стало немного неловко, потому что он понимал, что Владимиру, наверное, нужен был более сведущий человек, однако рисунки Ноя его привлекали. – Родители сейчас в Германии, они в общем-то не сильно интересуются, где я и что делаю, лишь бы не отчислили из университета, – в голосе прозвенела горечь и обида за такое отсутствие внимания, хотя он не мог сказать, что они совсем его не любят – Ной всегда пытался их оправдать.

Как же Владимиру было это знакомо, когда родителям не нравится то, чем ты занимаешься.

– Не переживай по этому поводу, – с тенью грусти на лице ответил Владимир. – Мои тоже не слишком были рады моему выбору, но жить-то тебе, – и он казался себе сейчас Мефистофелем, который портит практичного ребенка, судя по всему немца. Ведь родители, наверное, втемяшивали в его голову с детства, что ему необходимо найти практичную работу, которая будет приносить много денег. Художники – это те, кто не уверен в своем будущем – его могут признать при жизни, и он разбогатеет, а могут изничтожить – тогда он умрет от тоски и депрессии, или третий вариант – признают лишь после смерти, которая настигнет в голодные годы. Однако не хотелось, чтобы мальчик бросал свою мечту, ведь это так важно – мечтать! Только мечты делают человека по-настоящему человеком. Когда-то, когда появилась теория Дарвина, то заявляли, что у человека есть разум – этим он и отличается от обезьяны, но разум теперь есть и у искусственного интеллекта, который бывает много умнее обычного человека, но только у человека есть незапрограммированное воображение.

– Я тебе так скажу – никто ничего с тобой сделать не сможет, если ты сам не захочешь. Все остальное – отговорки слабых людей, но да Бог с этим, жизнь только начинается, – какое право он имел на то, чтобы поучать ребенка, он не знал, но с возрастом приходила потребность в том, чтобы кого-то чему-то научить. Наверное, в такие моменты люди и планируют заводить семью. А Владимир планировал восстановить свое прошлое.

– В усадьбу мы, конечно, поедем. В принципе, ты и один можешь туда сгонять, если хочешь потоптаться на улице, – он улыбнулся. Ключи от дома он не даст хотя бы потому, что там есть местный дворник, которые метлой выгонит оттуда пацана. Спасибо ему за то, что он следит за порядком.

Владимир открыл Гугл, вбил маршрут, распечатал Ною. Он мог бы, конечно, и заехать за ним, но не стал напрягать его, к тому же от станции было всего двадцать минут пешком, а на велосипеде и того меньше, только в январе месяце это будет проблематично. – Я встречу тебя, наверное, у станции в субботу, если тебя устроит, потому что сам поеду, наверное, в пятницу, – ему нравилось, что Ной занятой молодой человек, у него весьма пространные и широкие увлечения, и всем этим можно пользоваться и развивать, но об этом Владимир подумает потом. Ему вообще нужно много теперь думать. – Я могу тебе распечатать фотографии, чтобы ты на досуге подумал, – если он правильно увидел в Ное вдохновленного мальчика, то он точно будет изнывать от желания нарисовать что-то сразу, а когда ты видел фотографии только один раз, то это невозможно сделать, ведь всех деталей не упомнишь.

Александр Тихменёв давно мечтал побывать в Тифлисе, да все никак не доводилось. Он много учился по молодости, хотя его сложно было назвать сейчас стариком, но мудрости и рассудительности ему не занимать, за что его и ценили при дворе. Он был спокоен и учтив. Он не срывался на людей, но и близко с ними не общался. У него были друзья, но все сплошь по работе, гимназисты все разъехались, кто куда, Александр же занимался делами международными, поскольку умел изъясняться на нескольких языках, учился в Оксфорде и Сорбонне, но все же родителям хотелось бы, чтобы Александр посвящал себя и семье, и желательно уже своей собственной. Они не раз ему говорили он необходимости жениться, но Александру все не нравились русские девушки, манерно и жеманно падавшие в обмороки на балах, хотя это уже давно устаревшие и екатерининские уловки, на которые уважающий себя мужчина не поведется. Он хотел чего-то большего, интересного, необычного, хотел умной собеседницы, что не будет бояться ему перечить и спорить с ним. Маменьки да тетушки вторят девушкам, что, ежели они замуж хотят поскорее выйти, то нужно молчать и мужа во всем слушаться. Ах, если бы Александр был таким, каким его рисовали родители. К сожалению, даже они не слишком знали своего сына и чаяния души его.

В Тифлис его пригласил друг Алексей Башмаков, граф, хоть и не любил свой титул, он сравнивал себя со старыми графами и их напудренными женами. Он был веселый малый, всегда держал в кармане портсигар с орлом, но никогда не доставал оттуда сигар, Александру казалось, что их там и не было. И вот, он пригласил своего давнего друга к себе в гости, где уже служил с год. Родители обрадовались пуще самого Александра, что было удивительно, но и этому было логичное объяснение. Пару месяцев назад они почти договорились со своими соседями графьями Лаишевыми, что познакомят и сделают все, чтобы поженить, Александра и Ольгу, которой пора было уже выходить замуж, но та все не торопилась. Были у матушки, конечно, подозрения, что с ней что-то не так, но батюшка заявил, что и их сын далеко не ангел, чтобы разбрасываться невестами.