Валентина Гутчина - Одинокая женщина в Женеве

И вот – Женевский университет, прекрасная квартира, собственный приличный счет в банке… Снова отец – невидимый спонсор? Как он выглядит? Где и кем работает? Скорей всего, он иностранец, живет вот здесь, в Женеве, и этим объясняется и французский лицей в Москве, и женевский университет… А, может, и это странное приглашение на юбилей Версо?

Жак Версо, знаменитый швейцарский художник, проживающий в прекрасном особняке прямо на берегу озера с собственными сходнями и великолепной яхтой, на которой он и катал всех подвыпивших гостей собственного юбилея. Ольга, разумеется, знать не знала никакого Версо – первый курс университета, первые месяцы новой жизни в новой стране, где она мгновенно ощутила себя мучительно одинокой среди всех этих приличных и чистеньких, стерильно улыбающихся всеми тридцатью тремя зубами швейцарцев. “Ca va?” – “Ca va bien!”

Заученные фразы, заученные улыбки. Иногда ей неожиданно приходило в голову: а вот если сейчас воткнуть нож в пузо вот этой приторно-улыбчивой дамы, она также прилично воскликнет, что-нибудь в духе “Oh, comme c’est terrible!”, при этом старательно грассируя и неодобрительно качая головой?

Все началось в пятницу: в обед к ней подошел профессор русского языка и литературы Жан Моккард, с первых дней старательно ее опекавший (она чуть было не заподозрила, что он и есть ее таинственный отец). «Ольга, – произнес он не без торжественности. – Я хочу дать вам великолепный шанс поупражняться во французской разговорной речи. Завтра у одного моего приятеля юбилей – 60 лет. Он кинопродюсер, личность уникальная, любит новых людей, а потому на юбилее у него вы можете встретить кого угодно – от уборщицы аэропорта до министра просвещения. Он пригласил меня, но как раз завтра я уезжаю на конференцию, потому сказал Жаку, что меня представит моя студентка из России. Поезжайте, будет очень интересно!» Так все и началось.

Кофе забулькал, смешиваясь с почти неслышным звуком плавающего в воздухе дождя, ароматом сливаясь с терпким озоном этого утра. Налив себе чашечку, не кладя сахара, Ольга, устроившись на диване под окном, открыла свой ноутбук и первым делом проверила почту.

В то утро пришло одно-единственное письмо от таинственной незнакомки – тоже участницы вчерашнего юбилея, тоже русской и – тоже одинокой женщины Женевы. Потрясающе.

2.

Итак, еще одна одинокая женщина, которая вчера присутствовала на юбилее. Русская. Не первой свежести. Ничем не отличающаяся от коренной жительницы Женевы. Включай мозги, угадай – кто это был?

Ольга улеглась на диване, уставившись в потолок цвета сладкой карамели. Она подъехала к дому Версо чуть позже десяти, в сумерках. Как по заказу, дождь к вечеру перестал, так что спускалась к дому по почти сухой гравиевой дорожке. Разумеется, направление движения от самого шоссе указывали традиционные плакаты в духе «К нашему славному юбиляру Жаку – сюда!!!», «А теперь поверните направо!!!». Да и сам дом светился и сиял, как рождественская елка.

Основное действие разворачивалось во внутреннем дворике, у самой воды: огромные платаны, украшенные светящимися фонариками, столики со всевозможными салатами и бутербродами, винами и коньяками, мангал, у которого колдовали с таинственными улыбками на лицах два типа восточной внешности, а иже с ними – группки людей там и тут – с бокалами в руках, пьющие, жующие, курящие, смеющиеся… И, конечно, музыка! Она заполняла собой все пространство, перекрывая гул голосов и смех – ее любимый «Отель Калифорния» в исполнении лапочек «Иглз»:

In a dark desert highway

Cool wind in my hair

Warm smell of calitas

Rising up through the air…

Господи, как она любила эту мелодию, эти голоса с горчинкой, эти простые слова! О чем только не мечтала под «Отель», десятки раз прослушивая ностальгические аккорды! И вот – вновь эта песня, от которой дрогнуло сердце. Почти тут же к ней шагнул, приветственно протянув руки, седой толстяк, судя по описанию Моккарда – сам юбиляр, шестидесятилетний Жак.

– Добрый вечер, Жак! Я – русская студентка профессора Моккарда, Ольга. С юбилеем!

Обмен троекратным поцелуем, и Ольга протянула Жаку подарочно упакованную коробку с кофейником.

(«Подари ему что-нибудь попроще – вот, лучше всего кофейник! Жак обожает кофе, но последний кофейник у него сгорел – Жак поставил его на газ и забыл о нем…» Спасибо за хорошую идею, профессор Моккард!)

Жак приобнял Ольгу за плечи и гаркнул, развернувшись ко всем гостям на сто восемьдесят градусов кругом:

– Друзья мои! Спешу представить вам моего нового гостя – Ольга из России, учится в Женевском университете.

Вспышки улыбок и приветственных возгласов. Жак провел ее к столу, налил бокал вина, предварительно спросив какое – белое или красное – она предпочитает. С улыбкой подняли бокалы, чокнулись: «Чин-чин!» – «За Вас!». И Жак, ободряюще кивнув, исчез.

Итак, вспоминаем, кто там был. Компания молодых парней и девиц, громко хохотавших над какой-то глупой шуткой. Один из них – смазливый итальянец по имени Бруно – пытался вовлечь Ольгу в общую болтовню ни о чем. Чисто из вежливости.

Слева собралась компания постарше – дамы с собственными супругами лет за сорок, увлеченно обсуждавшие дурацкий сериал. Быть может, та дама – одна из них?

Стоп, стоп! Ольга в одно мгновение вскинулась, уселась, по-турецки скрестив ноги. Стоп: тот эпизод, описанный незнакомкой, когда Версо подошел к ней, шепнув, что вот эта Ольга – русская студентка. Но ведь он сам представил ее своим гостям с самого начала! Выходит, незнакомка прибыла позже. Но, впрочем, Ольга все равно, как ни напрягалась, не могла припомнить, кто и когда появлялся – череда плоских, абсолютно пустых лиц.

Единственный, за кем она наблюдала первую часть вечеринки, это виновник торжества, Жак Версо. Причина проста и банальна: она подозревала, что это приглашение на юбилей совершенно незнакомого человека объясняется тем, что он и есть ее таинственный отец-невидимка. Однако надежды рухнули довольно быстро: Ольга заметила, как в темноте кухни, куда она зашла по просьбе пожилой дамы за очередной порцией вина, пресловутый Версо страстно целовался с красавчиком Бруно.

– О, да, он такой, он – гей. А ты не знала? – прикуривая от Ольгиной зажигалки, мимоходом бросила девушка-хиппи, заметив реакцию Ольги на целующихся в темноте. – У вас в России разве нет геев?

– В России есть все, – ответила Ольга.

– Давно мечтала побывать в Москве.

– Добро пожаловать!

Пожалуй, это был самый длинный ее диалог за весь вечер. Гости ели и хохотали, потом был мини-концерт, затем всех желающих хозяин катал на яхте, потом опять все пили и флиртовали друг с другом – все отчаяннее, откровеннее, потом…

Потом Ольга тихо, по-английски, отчалила домой. Никаких одиноких женщин, наблюдавших за ней, не заметила. Впрочем, написать можно все, что угодно. А вдруг на самом деле писала никакая не одинокая женщина из Женевы, а – одинокий мужчина, ее отец? Так сказать, для конспирации. Ольга еще раз зевнула, посмотрела на серое небо за окном, улеглась на бочок, укрылась пледом и безмятежно уснула.