Ольга Коренева - Миниатюры

– Какая ещё любовь – возмущённо отозвалась бывшая благоверная. – Это чёрт знает что такое! Ко мне вчера вломились твои риэлторы, два атлетически сложенных красавца, и заявили, что ты задолжал им уйму денег! Я решила выручить тебя, ведь не чужие же мы, в самом-то деле, столько вместе прожили! Но расплачиваться мне, сам понимаешь, нечем, ничего же не осталось, кроме натуры. Так они, скоты, меня затрахали по методу камасутры, ах! – она истомлённо вздохнула и простонала с нескрываемым сладострастием. – Ах, шалуны! Весь паркет спермой залили, все стены, какая наглость! Так что с тебя тысяча баксов за ремонт, не то твоему шефу пожалуюсь! Позвоню по всем его телефонам! – тут она продиктовала его телефонные номера. – И сама приглашу его делать ремонт. Он как-то обещал помочь в случае чего. А случай уже подвернулся.

И она крепче прижала трубку к уху, вслушиваясь, как на том конце провода безумствует её бывший муж.

«Какая ночь!» – подумала она и подмигнула луне. – «Ах, какая ночь!»

Это был самый лучший оргазм в её жизни!

Пластиковый жёлтый абажур под пожелтевшем потолком, свет тусклый, как в туманную лунную ночь. Небольшой квадратный стол с выцветшей клеёнкой в синюю клеточку. Она вывалила банку килек в томате на тарелку, налила в кружку крепкий чай, ковырнула вилкой еду, и задумалась. Худенькая, очень моложавая, миловидная женщина пятидесяти лет, в стареньких джинсах и майке, она больше смахивала на студентку. Нежный цвет упругого ещё лица, красивый изгиб пухлых губ, и ни капли косметики. Она была не ухожена, длинные волосы плохо подстрижены – сама ровняла пряди, но очень уж неумело это делала. И вот опять она задумалась над сюжетом очередной повести, но мысли расплылись, ушли в прошлое, в её неустроенность, нищету, неумение приспосабливаться и заводить нужные связи. Из-за этого её талант был не востребован, не нужен. Она тщетно ходила по издательствам, посылала свои повести и романы по электронной почте, но редакторы их не читали. У них были свои авторы, рекомендованные кем-то нужным, или проплаченные. На незнакомые фамилии они просто не тратили время. Писательница была талантлива, одинока, не устроена, голодна. Очень хотелось есть, но от вечных просроченных консервов (их можно было взять бесплатно в большом ящике перед магазином, для нищеты и бомжей) стало подташнивать. Она хлебнула крепкого чая, и погрузилась в мечты. Не замечая кошку, прыгнувшую на стол и поедающую из её тарелки томатных килек, она рассеянно тыкала вилкой клеёнку. Свои повести и романы она теперь размещала на творческих сайтах, и радовалась, что к ней на странички очень многие заходят, читают, и даже пишут замечательные отзывы. Вот оно, признание, правда, лишь виртуальное. Но она была рада, и писала для этих людей, она их полюбила.

Кошка с азартом уплетала консервы, и косилась на хозяйку.

И вот однажды высшие силы сделали ей невероятный подарок! Её роман прочёл какой-то увлечённый человек, филантроп и покровитель талантов! Он написал ей потрясающий отзыв, и пригласил в ресторан! Даже сказал, что сам за ней заедет. Она волновалась ужасно, руки не попадали в рукава куртки. Машина была высокая, большеколёсая, похожая на Джип. Может, это он и был. Он бибикнул, дверца кабины распахнулась, оттуда высунулся мужчина и махнул ей рукой. Всё было прекрасно, как в сказке! И так же сказочно пролетело время, она не замечала ни дней, ни месяцев, ни лет! Она расцвела, похорошела ещё больше, стала знаменита, издательства рвали из рук её романы, которые она писала запоем, она жила в них, купаясь в творчестве и в славе! У неё был покровитель, влюблённый в её творчество и в неё саму! И вот в шикарном ресторане отмечают её юбилей! Сколько вкусной еды, сколько цветов, подарков, вокруг – избранная публика! Вдруг за окном загрохотал салют, а за её столиком громко хлопнула пробка шампанского. От этих звуков у неё случился инфаркт! Она упала под стол замертво. Были пышные похороны, прекрасная могила на Ваганькове с памятником в виде её мраморной фигуры с книгой в руках, и… Тут она очнулась от громкого давящегося звука. Вздрогнула, и увидела кошку, которую вырвало прямо в её тарелку.

«Ах, всё это были просто мечты» – горестно подумала она. – «Хорошо, что кошку в чай не вырвало. Было бы жалко».

А было это в те весёлые и счастливые времена, когда ЦДЛ принадлежал ещё писателям. Ну, в девяностые ещё, да. Творческие тусовки, дым коромыслом, знаменитый Пёстрый Зал, где стены были расписаны шаржами, картинками и цитатами писателей, а какой-то вдохновенный скульптор привинтил однажды к стене оленьи рога, отлитые им из бронзы! Нет теперь ни Пёстрого Зала, ни Дубового, ни гостиной, нет того великого духа творчества и гениальности! Всё исчезло, остался писателям лишь крохотный подвальчик под женским туалетом. Да и писатели те, великие умы, растворились и канули в Лету. Зато явилась густая поросль литературных чиновников, делающих бизнес на графоманах, коих во все века очень много водится. Ну, не все чиновники – предприимчивые бездари, есть и неплохие поэты, которые раньше даже поблескивали талантом. Вот один из них, хотя бы. Назову его N. Ну, он задавал жару в ту эпоху! Во как!

О, этот N, опять он, всё он! Снова нашкодил! Два месяца потом оклематься не мог. В поэтических тусовках он особенно известен был безумной своей страстью к «зелёному змию». Как-то, особенно перебрав спиртного в компании хмельных друзей, N не смог перекричать их – те наперебой орали свои опусы – и сильно обиделся. Пытался обратить внимание на своё творчество – ну, никак! Что делать? Он яростно перевернул стол и полез драться. Но неудачно вспрыгнул на край падающего стола, который сработал как катапульта. В считанные секунды N взмыл вверх и зацепился одеждой за те самые бронзовые оленьи рога, украшавшие пёструю стену. Очутившись над головами коллег, поэт принял это за хорошее предзнаменование, и с любопытством стал рассматривать суету внизу. А там всё ходило ходуном, мятущиеся коллеги прытко взмахивали руками, словно огромные птицы крыльями, и сплошной гул голосов казался поэту карканьем.

– Кыш, вороньё! – завопил он сверху, но его никто не услышал.

Он снова обиделся, но потом гордо подумал: «зачем мне, орлу, на ворон обижаться. Я гений, а они – графоманы». И стал вспоминать свои гениальные стихи. Вспомнил и громко продекламировал:

– Почто я не сокол, почто не летаю?

«Да это же классика!», – опомнился он. – «Я написал бессмертные строки! Я классик! Гениально, мы же это даже в школе проходили! Я гений!»

И тут его осенило, что строки эти надо положить на музыку.

Музыка не заставила себя долго ждать: в мозгу поэта тут же сама собой возникла мелодия гимна России. Он сноровисто соединил текст со звуком, и заголосил во всю мощь свой новоиспечённый «шедевр». Но рога не выдержали столь мощной вибрации в совокупности с весом поэта, и всё это рухнуло вниз.