Nilab Sadeqi - Мальчик с сердцем цвета индиго

Чем больше Исмаил пытался привлекать Илана в дела своего бизнеса и настаивать на его образовании в области экономики, требуя самых высоких успехов в математике, тем более он замечал отдаление сына и его сопротивление, что приводило его порой в ярость. Юноша напрочь невзлюбил как сам этот школьный предмет, так и учителя. Ему гораздо ближе были его краски и кисти, которые ему дарили Амирам, Ашер и Ирит на накопленные средства, выдаваемые отцом на карманные расходы. Мама и братья с сестрой всегда восхищались его умением передавать самые тонкие, еле различимые тоны красок, переливающиеся в целостной живой картине. Он мог часами смотреть в одну точку и видеть десятки различных оттенков одного только голубого цвета в медленных, тихих волнах моря в теплые дни. Наблюдая за небом, рисовал картины, в которых были облака, словно ожившие, они двигались и летели, как мягкая пушистая вата. А порой, особенно в пасмурные дни, когда солнце светило ярко сквозь местами серые облака, у него получалось передать даже то свечение ярких лучей светила, которое ослепляло наблюдателя своим желтоватым сиянием. Однажды маме он на день рождения нарисовал небольшую картину ее любимых цветов сирени в оттенках от светло-лилового до баклажанного цвета. Картина получилась такая, что смотрящему с определенного угла хотелось взять и поднять красивую ветвь с листа черной бумаги. Он очень любил рисовать на черном фоне, так как контраст получался еще ярче, а картина более живой и объемной. Подарок он преподнес, когда отца еще не было дома. Все были в очередной раз восхищены его работой. Ханна знала, что Исмаил считает это занятие тратой драгоценного времени, которое можно израсходовать на более важные и ценные дела. И знала, что, увидь это он, Илану крупно достанется в виде длинного монолога нравоучений отца. Недолго думая, она спрятала картину в свой сундучок с драгоценностями, которые ей дарил Исмаил.

Вечер маминого дня рождения ждали все. Позвонила Идит, с которой вдоволь пообщалась не только мама. Исмаил каждый раз, разговаривая с дочерью, не мог сдержать слезы, отчего сильно нервничал, особенно когда вся семья была в сборе. Он так и не смог принять то, что отпустил свою девочку в столь далекое путешествие. После разговора с Идит все сели за праздничный стол, и отец семейства был очень доволен, что мама в красном платье, которое он ей так долго выбирал ко дню рождения в подарок. Он держал большую, красиво украшенную мелкими узорами ложку для того, чтобы взять себе салата в тарелку, и понял, что во всей красоте Ханны чего-то не хватает – украшений. Внезапно он встал и направился в спальню, чтобы самому выбрать украшения к платью супруги. На вопросы, куда он пошел, он лишь улыбнулся ей и подмигнул. Открыв сундучок с бережно хранимыми сокровищами своей любви, он заметил маленькую картину сирени. Конечно, в первую очередь он был поражен красотой веточки, но потом какая-то неизвестная сила в нем разбудила того, кого остановить было уже нельзя.

Вернувшись в обеденный зал, он обратился к Илану:

– Ты где сегодня был?

– Делал дополнительные задания по математике, я же тебе говорил,– ответил с колебанием в голосе юноша.

Он ненавидел говорить отцу неправду, но это был единственный вынужденный способ выбираться смотреть на волны и рисовать закаты. Молодой человек еще сам не понимал, что для него это как вода для растений, без которой их ждет увядание, как воздух, без которого невозможно выжить. Он не понимал, что в доме его души погаснет навсегда свет, если он оставит свою страсть созерцать красоту и покинет кисть и краски. Он сам еще этого не понимал, что говорить об отце.

– Я тебя сегодня попросил заменить меня в магазине, пока я отъеду за товаром и встречусь с клиентом, а ты мне еще и нагло в лицо лжешь?

Ярость его охватила его в первую очередь из-за того, что сын занимался недостойными и нелепыми в его глазах занятиями, да еще и украдкой. А вдобавок его и обманули. Это была высшая точка, которую можно было кому-то в семье достичь в его пирамиде злодеяний. И тогда он добавил практически шепотом, сквозь стиснутые зубы:

– Где эти твои девичьи игрушки? Где твои краски?

Ничего не оставалось, как встать и пойти принести все свои краски и кисти с бумагой. Больше их Илан не видел. Несколько последующих лет. Он из этой истории помнил только то, что мама плакала, что было для него гораздо больнее, чем сломанные кисти и выброшенные краски, купленные на лишения, которые себе создавали Амирам, Ашер и Ирит. А еще он очень четко запомнил, что возненавидел рисовать. Потому что это доставляет боль маме. Причинно-следственная связь все еще была не очень отточенной в его светлой голове и добром сердце. Все, что он пока умел делать, – это ограничивать себя в наказание. Конечно, от этого мало было плодов: жизнь мамы не облегчалась, ситуация не менялась, отношение с отцом не становилось более понимающим, а сам Илан не приобретал новые навыки и способности к развитию, но так его существование воспринималось легче. Ведь защитные механизмы все равно срабатывали, пусть и не всегда правильно и с пользой.

Наступила очередная весна. Выпавшие, поблекшие листья, которые были унесены ветром и осенью, ветки, которые были покрыты холодом и порой даже инеем зимой, вдруг заиграли вновь новыми красками. Необычайная способность природы возрождаться всегда, даже после самой разрушительной катастрофы, найти в себе силы снова задышать, цвести и расти. Удивительная история, которая уже много тысячелетий видна каждому, но до сих пор не принята никем. После опустошения, после разрыва и гибели чувств, после завершения какого-то этапа жизни маленькое существо— человек— думает, что это тот самый билет в одну сторону. Возникает ощущение конца и бесповоротности судьбы. Сколько проливается слез и проживается грусти и страданий. Но поразительно, что мы видим веками написанный сценарий вокруг себя, но так слепо не умеем читать эти ясные строки, словно младенцы, которые еще не научились грамоте. А чтобы дойти до того уровня, поднимаясь на холм, чтобы увидеть картину по ту сторону, чтобы дойти до того момента, когда, наконец, начнем видеть эти изящно выведенные рукою мастера буквы и сложить их в слова и фразы о жизни, многим приходится трудиться вслепую до самой старости…

Но мы вернемся к нашему герою, который начал основной долгий путь своей жизни к обучению грамоте. Ему предстоял хоть и долгий путь, но он еще многие годы не будет понимать, что его сердце было создано, чтобы научиться видеть и читать раньше других. Что ему не только предстоит научиться читать самому, но он окажется еще и проводником другим на этом пути. Что не одна жизнь вот так зацветет или вновь расцветет новыми весенними листьями и почками благодаря его бескрайнему сердцу и всевидящему глазу. Не одно ценное зерно будет посеяно в плодовитую почву жизни тех, чьи пути к достижению вершины холма познания будут пресекаться с его тропой.