Белла Фрэнсис - Верни мое счастье

Он улыбнулся, кивнул и поднял брови.

– А почему вы не стали играть? Что случилось?

– Долгая история. Не имеет значения. Итак, в чем у вас проблема?

– Это сложно объяснить.

– Я уверен, что смогу понять. Я активно занимался многими видами спорта, и я знаю, как получают травмы. Балет – жестокое занятие, я в курсе. Пусть я в этом ничего не понимаю, но уважаю то, что делают танцоры балета.

Она колебалась между желанием отмахнуться от Маттео и продолжить разговор. Перестав улыбаться, она внимательно следила за ним, но ее тело все еще было напряжено.

– Я не всегда был скучным банкиром, – тихо произнес он. – Я обожаю регби.

– Так что же случилось? – спросила она. – Почему вы не реализовали свою мечту?

– Сначала расскажите мне о своей травме, – ответил он.

– Крестообразная связка коленного сустава, – сказала она через секунду.

– Передняя? Задняя?

– Передняя. Мне сделали операцию. Дважды.

– Сочувствую, – выдохнул он. – Вам надо быть осторожнее. Это может стать концом вашей прекрасной карьеры.

– Я хорошо знаю об этом.

– Не сомневаюсь. Должно быть, вы постоянно об этом думаете. Один из игроков моей команды получил ужасную травму и распрощался с карьерой регбиста. Я не знаю, чем он сейчас занимается. Он всегда был скрытным. Я не думаю, что у него был запасной план…

И вдруг маска соскользнула с лица Руби, и она неуверенно улыбнулась. Ее тонкие ключицы дрогнули, она с трудом сглотнула, словно сдерживая себя.

– Простите, – сказал он. – Вам сейчас явно не хочется это слушать. Танец – это ведь вся ваша жизнь. Я вас отлично понимаю.

– Откуда вам знать, если у вас не было такой травмы? – Она покачала головой и отвернулась от Маттео.

– Но я вас действительно понимаю. – Он поежился от своей бездумности. – Регби было все для меня. Банком занимался отец. А потом, черт побери, он умер, и моя жизнь пошла кувырком. И вот я здесь.

Он оглядел самолет, кремовую кожу, хрустальные бокалы, мерцающий плазменный экран. Все вокруг говорило о богатстве и успехе. Сделка с Артуро станет вишенкой на торте, но у Маттео уже имеется очень большой торт.

Судя по выражению лица Руби, она думала точно так же, и Маттео не мог винить ее за это.

– Но нас нельзя сравнивать, верно? – спросила она с ноткой задумчивости. – У вас был запасной план. У меня ничего нет, только танец. Всю свою жизнь я готовилась стать примой. Я умею только танцевать.

Она расправила юбку и посмотрела Маттео прямо в глаза с такой мольбой, что он подумал, как легко ему будет влюбиться в такую женщину, как она. Она сильная, но уязвимая. Ему надо просто поддаться ей и утонуть в ее глазах.

Но он не позволит себе ничего подобного. Он не готов к новым серьезным отношениям.

Повернувшись, он легко поддел ее подбородок пальцем.

– Вы хорошо делаете свою работу. Вам не о чем беспокоиться, – произнес он нежным, но решительным тоном, каким его обычно успокаивал отец.

Но она покачала головой и уставилась на него глазами как у лани.

– Нет. Я не справляюсь. Я оставила дома на столе нужные записи. А я писала их часами, чтобы ничего не забыть. Я могу запоминать только танцевальные шаги, но я не танцую уже несколько месяцев. Я боюсь, что вообще разучилась танцевать.

– Ну, делайте все постепенно. Пока вы великолепно справляетесь. Я понятия не имел, что буду смотреть балет по мотивам поэмы Руми, которого я в романтической юности считал удивительным поэтом. Возможно, я пойму, что ошибался. Кто знает?

– Вы действительно не против моих ошибок? Я не хочу испортить вам вечер.

– Это никак не связано.

– Балет вам понравится. Я обещаю.

Она улыбнулась. Широко, ярко и красиво. Ему стало интересно, знает ли она, что улыбка – ее самое смертоносное оружие. Пусть она говорит, что не годится ни для чего, кроме танца, но Маттео мог поспорить, что она может легко обвести вокруг пальца практически любого мужчину или женщину, просто улыбнувшись им или посмотрев на них в упор.

Самолет приземлился и покатился по взлетно-посадочной полосе. Итак, после премьеры балета Маттео сосредоточится на делах с Артуро. Игра началась.

Маттео оказался не таким уж «гадким плейбоем», как его описывали в прессе. Он не стал ругать Руби за то, что она забыла свои записи, и даже был с ней довольно любезным, когда она принялась болтать.

Он не был просто скучным банкиром. Он умен. И красив. Даже со сломанным носом. У него отличная фигура.

Она мельком взглянула на его бедра и бицепсы, выпирающие через ткань смокинга. Они сидели на заднем сиденье лимузина и ждали, когда пойдут по красной ковровой дорожке. Маттео был готов играть роль покровителя, и все мысли Руби о том, что он – мрачная тень своей матери, улетучились. Маттео умел быть очаровательным, как и его мать.

Но он не мягкий и не милый котик. Он придирался к Руби, когда они только познакомились, и причина не в вечеринке. Он просто пытался защитить свою мать, и нельзя его за это винить. На его месте Руби поступила бы точно так же, хотя, конечно, этого никогда не произойдет. Ее мать меньше всего нуждалась в защите, если только от самой себя.

Дверца машины открылась. Пора идти. Маттео повернулся к Руби, подмигнул ей, улыбнулся, вышел и направился к входу с изящной грацией и легкой походкой.

У Руби засосало под ложечкой. Она вздохнула и заставила себя улыбнуться. Затем пошла за Маттео мимо сверкающих фотокамер. Она остановилась рядом с ним, пока он болтал с кем-то в фойе, вдыхая и выдыхая и широко улыбаясь.

За несколько минут до начала представления они вошли в королевскую ложу. На них уставились все посетители театра. Руби смотрела прямо перед собой, ее нервировал интерес толпы.

Она решила устроиться за спиной Маттео, но он с улыбкой и любезным взмахом руки пригласил ее сесть рядом с ним.

И наклонился к ней ближе, когда погас свет.

– По-вашему, все будет хорошо, как вы говорите?

– Если нет, то вы вернете себе свои деньги, – ответила она.

Заиграла музыка. Атмосферу театра прорезал пронзительно красивый голос индианки. Аудитория ахнула.

Маттео уставился в глаза Руби. По ее спине пробежала дрожь.

– Я могу получить компенсацию другим способом, – сказал он.

Его взгляд скользнул по ее обнаженным плечам и декольте, а потом вернулся к ее глазам. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Его губы изогнулись в многообещающей улыбке. Чем больше проходило времени, тем острее Руби ощущала их взаимное влечение. Ее тело ожило, словно Маттео щелкнул выключателем.

Она откинулась в кресле, не замечая выхода на сцену главных танцоров. Отчасти она знала, что они танцуют, принимая поразительно плавные и красивые позы; их костюмы элегантно струились при каждом шаге. Навязчиво красивая песня рассказывала историю страсти между танцорами.