Дана Хадсон - Холодный ветер

– Вы не ушиблись? – обеспокоенно спросил приятный мужской голос, и она ощутила все ту же сильную руку на своей талии, отчего у нее странно трепыхнулось сердце. – Что-то болит?

Немного оглушенная падением, Дороти покрутила руками, подергала ногами и с облегчением признала:

– Нет, все в порядке, спасибо. Несколько синяков поставила, сущая ерунда, – и благодарно посмотрела на стоящего рядом спасителя.

И ахнула про себя – такого красавца она еще не видела, во всяком случае, так близко. В ее окружении все мужчины следили за собой, качая пресс и мышцы в спортклубах, но все равно такого идеального тела ни у кого из них не было.

И если бы только тела! На нее смотрел самый совершенный представитель противоположного пола. На вид ему было года двадцать три – двадцать четыре. Четкие черты лица, небрежно разметавшиеся угольно-черные волосы до плеч, серо-голубые глаза, загорелая кожа с золотистым оттенком, свойственным светлоглазым брюнетам, – все это завораживало, не позволяя оторвать взгляд.

Она нервно сглотнула, вмиг вспомнив, что сама она вовсе не блещет красотой, более того, именно сегодня на ее лбу вылезло два отвратительных прыща, с которыми она так и не сумела справиться, хотя и намазала их самым действенным лекарством, что смогла найти. К тому же на ней широкие шорты и вытянутая футболка в стиле унисекс, больше подходящая неряшливому подростку, чем приличной девушке. Удобная, но совершенно непрезентабельная одежда.

Но он смотрел на нее совершенно спокойно, будто не замечая ее неказистого вида. Дороти постаралась принять вид спокойного достоинства, но, как она чувствовала, это ей не очень-то удалось. И что это с ней? Она никогда не западала на киногероев, не мечтала о популярных певцах и уж никогда не думала, что будет млеть, просто стоя рядом с незнакомцем! Где ее здравый смысл, которым она так гордилась?

Убедившись, что она стоит спокойно, мужчина опустил руку и сделал шаг назад, присматриваясь к ней.

– Что-то я вас не припомню, – сдвинув брови, сказал он. И улыбнулся, догадавшись: – А, вы наверняка из той группы, что должна была сегодня осматривать замок?

Почему-то Дороти почувствовала себя на редкость неловко, наверное, потому что в его голосе прозвучали неодобрительные нотки.

– Вы против появления здесь туристов? – догадалась она.

Скривив красивые губы, он кивнул.

– А почему? – спросила она лишь для того, чтобы еще раз услышать его глубокий баритон.

– Не люблю шумиху. А от туристов всегда шум.

– Особенно американских? – с некоторым вызовом уточнила она.

– Неважно, каких, – он повел руками вокруг, показывая одному ему видимый беспорядок, – японских, китайских, итальянских и всех других прочих. Лебедей пугают, уток закармливают, да еще и на сувениры разбирают все, на что глаз упадет. Если б не программа поддержки туризма, в которой нам приходится участвовать, никого бы сюда не пускал.

– Не пускал? – Дороти покраснела от неприятного открытия. – Так вы сам виконт Вестверли?

Похоже, он посмеялся про себя над ее дрогнувшим от почтения голоском, иронично разуверив:

– Нет, виконт мой отец. Я просто Пол Крист.

Вместо того, чтобы назвать свое имя, Дороти неотесанно выпалила:

– Но вы же станете виконтом?

– Надеюсь, это произойдет как можно позже, – серьезно ответил он и предложил: – Может быть, нам стоит пойти к вашему автобусу? Насколько я знаю, пребывание туристов в замке заканчивается ровно в пять.

Дороти ахнула, идя за ним. Она совсем забыла о времени! Уходить отсюда отчаянно не хотелось, и главную долю в ее смятение вносил идущий рядом с ней невероятный Пол Крист. Всю дорогу он рассказывал ей об истории создания парка и замка, забавных случаях, происходивших с ним здесь, обращаясь с ней не как с прыщавым недалеким подростком, а как с равным себе гостем, причем желанным.

Она понимала, что это только хорошее воспитание, и ничего больше, но все равно сердце екало каждый раз, когда он говорил «а вы как думаете?» или «что вы скажете по этому поводу?»

Но главным было даже не это демонстрируемое уважение, а то, что от него веяло необыкновенным обаянием и ей хотелось соглашаться абсолютно со всем, что он говорил, хотя в обычное время ее обуревало то, что отец называл «наиглупейшим духом противоречия» и надеялся, что этот подростковый нигилизм пройдет как можно скорее.

Они подходили к главному подъезду, когда перед ними затормозила элегантная машина глубокого синего цвета и из нее вышла стройная девушка в темно-сером костюме, белоснежной блузке и серебристом галстучке. Посмотрев на них, она с чуть заметным недовольством дернула ровной бровью и холодновато проговорила:

– Привет, Пол! Кто это с тобой?

Спутник Дороти широко и радостно улыбнулся и ласково поцеловал приехавшую в бледную щечку.

– Здравствуй, моя дорогая, рад тебя видеть. А со мной одна из приехавших сегодня туристок, судя по акценту с восточного побережья Штатов. Увы, имя тебе назвать не могу, мы не познакомились.

– Понятно, – тон у приехавшей стал еще суше. – Но я ненадолго, только сказать, что отец приглашает тебя и виконта с виконтессой к себе на суаре завтра к шести вечера. Будут только свои. – В это время ее глаза с выражением нескрываемого превосходства прошлись по невзрачной фигуре Дороти.

И это ничем не заслуженное обидное отношение отрезвило девушку. Она подтянулась, усмехнулась и ответила столь же вызывающим взглядом, ясно говорящим о том, что она эту дурно воспитанную фифочку тоже ни в грош не ставит.

– Я леди Памела Грандсон, дочь графа Лаунтона, – с достоинством произнесла приехавшая, неприязненно усмехнувшись, и с предупреждением уточнила: – невеста Пола. – А вы кто?

«Да, умеют английские аристократы одной фразой низвести любого до уровня прислуги», – пронеслось в мыслях Дороти. Она могла бы сказать, что ее отец сто раз может купить все это имение вместе с имением графа Лаунтона в придачу, но столь вопиющей вульгарности она себе позволить не могла.

– Я просто Дороти Гюнтер, – вызывающе ответила она, – из Нью-Йорка.

– О, я это так и поняла, – с плохо скрытым сарказмом произнесла леди Памела, – только американцы позволяют себе столь дурно выглядеть. Боюсь, что такое бонтон, им вовсе неизвестно.

Дороти небрежно передернула плечиком, отмахиваясь от язвительности потомственной аристократки.

– О, не волнуйтесь так за меня, пожалуйста! – ехидно ответила она, отвечая уколом на укол. – Уверяю вас, в более достойной компании я выгляжу вполне на уровне. А сейчас прошу меня извинить, меня ждут. – И она убежала к ожидавшей ее возле прибывшего за ними экскурсионного автобуса группе.

Но она еще успела расслышать сказанные Полом с легкой насмешкой слова: