Твоя Хозяйка - Небылица

***

Зачем здесь этот ковёр? Полная безвкусица… и зачем на мне такое неудобное утягивающее платье? Опять? И почему все мне улыбаются, и даже те, кто имени моего не знает? Наверное, потому что стейк на фуршетном столе халявный. Мне знакома панорама вида с балкона этого высоченного здания. Вглядываюсь в окна. Умиротворение…. Но вот мои туфли сегодня чувствуют себя не уютно. "Хозяйка, нам ещё рано вылезать из коробки, весна ещё не пришла!" Да… весна, может, и необходима, чтобы матрица перезагрузилась, и чтобы вентиляция проветрилась…Но, увы…Я весну ненавижу…. Сейчас бы просто раздеться.

– Катерина Викторовна, ещё шампанское привезли. Его тоже выносить?

– Да. Всё сюда.

Шампанское … аномально сладкое, со вкусом дешевой водки. Я помню этот привкус. Как давно это было, но как свежо в памяти. После глотка такого пойла в груди сжимаются все клетки дыхательных путей, а мозг умоляюще стонет: « стооо-ооой!! Ты нас убьешь!» Но, как правило, еще два бокала, и жизнь приобретает другие краски.

***

– Конечно, убьёмся, киса! Один раз живём! Чё тут думать?

– Меня Славка придушит, Оль!

– Тебя это когда-то останавливало?! Покажи мне того, кто тебя остановит! Я брошу пить и сразу выйду замуж! Пошли звезда! Звездить!

Звездить, в её понимании, мое коронное и единственное, к тому же, умение. Ну, а что ей терять? У неё любовь. Она дарит её троим счастливцам, каждый из которых сейчас в командировке. А мой одуревший от клубного веселья мозг, плавится и бьется в попытках организовать план, как по приезду домой, мне пробраться и улечься в постель ни кем незамеченной? План не придумывается, а Ольга снова уплыла. В глазах от пульсирующих софитов устойчивая густая пелена, плывущие мимо приведения-люди. Чья-то потная ладонь дерзнула дернуть за крошечную юбчонку кислотного зеленого цвета.

– Руки! Руки убрал!

– Ты прикольная!

– А ты урод! Отвали!

А может и не урод, мне ведь ни черта не разобрать после количества, выпитого. Водка, отвертка, Б-52, и, по-моему, этих «бэ» уже реально было пятьдесят два. Коктейль из поглощающих здравый рассудок хауз-битов и

алкоголя делает своё дело.

– Я тебе, хочешь, бухла куплю? Что ты пьёшь?

Хоть убей, ни разберу, что он говорит. В ушах лопнувшие перепонки, а глаза сквозь клубы дыма еле умудряются разглядеть очертания фиолетовых губ на лице человека с потной ладонью, которая всё ещё не слезла с моих бёдер.

– Что?

– Что пьёшь, спрашиваю?

– Всё!

Вижу доплывшую до меня Ольгу, к слову, этот дивный складный стан не узнать я просто не смогу ни тогда, ни сейчас. Красивая, щекастая, жопастая, не высокого роста, болтливая и всегда веселая. Точная копия своей матери, что способствует простому способу общения между этими двумя: они не выносят друг друга, но в то же время они такие душки: самые родные и близкие друг другу люди.

Во всех смыслах и проявлениях весёлости, Ольга та, с кем покоряются любые вершины, но и с ней же обычно с них скатываешься, не всегда на саночках, чаще набивая здоровенные шишки. А точнее говоря, если ты утром проснулась, и ты жива, значит, миссия выполнена безупречно, и вы переходите в следующий тур.

– Кисаааа!! Танцуем или пьём?

Не расслышать её не возможно, перекричит любое музло.

– Мать, я в гавно! Мне надо домой. Едем, а? Меня убьёт Рожков!

– Привет, я – Владик, мы с твоей подругой хотим танцевать! Присоединишься? – Тянет к Ольге руку мой новый знакомый.

– Я – Оля, а это Катя. Катя у нас не в адеквате…

– А ты смешная. Вы вдвоём?

– Блин, Смолина! Меня убьёт, тебя убьёт. Я еду домой. Ты оставайся.

– Да брось, киса. Приедешь, а Рожкова опять нет дома. Он тебе всё простит. Видишь, мужчина угощает.

– Катюша, давай пьём и едем. Куда, не важно, можно с тобой и на край… чего там край?

– А Лёльку кто с утра развлекать будет? Я в хлам, на ногах еле стою, Оль.

Нет, их не перекричать. Начинают гудеть ноги. Черт его знает, сколько мест за эту ночь облазили, и сколько раз за это время я уже представлялась по имени. Знаю одно, «пора ехать» я твержу уже не первый час. А ведь, по сути, кто меня удерживает? Ольга? Нет, боже упаси, она одна может войти в «воду» и на завтрашний день оказаться во всех заголовках известных местных газет и без моей помощи. Этот идиотский Владик с потными ладонями? Да тоже вряд ли, таких Владов сегодня было штук пять, и все охочие до кислотной салатовой юбки и моего молодого бюста кормящей годовалую малышку матери. Сегодня не стыдно, но что будет завтра?!! Влетает очередная порция виски с колой, а ноги, естественно, после «экстренной дефибрилляции» моего настроя отправляют меня на заметно опустевший танцпол. Снова. Я – богиня. Все, кто остался на танцполе, свои взоры устремили на меня. Высоченные каблуки, моя мини-юбчонка, прикрывающая округлые бёдра, длиннющие волосы, разлетающиеся в такт очередного незатейливого «под утреннего» бита, довольное лицо и ноги, длиннее которых только шест на сценическом подиуме, на котором крутится клубная обнаженная «палка». Получила, курица? То-то же. Все смотрят на меня. Ну и что, что Рожков уже стоит с битой у порога дома? Ну и что, что завтра весь день болеть башке от дешевого пойла. Лёльку укачала, зачмокав её сладкое маленькое личико перед сном. А утром отвезу её к родителям у них как раз традиционный воскресный обед. Там и отосплюсь под шумок. Рожков сам дурак. 20 лет бывает один раз в жизни.

***

– Катерина Викторовна.

Глоток шипящего желтенького яда в моем бокале возвращает в «сейчас». Боги, и что сюда намешали? Этой гадостью можно людей пытать. Как я могла раньше пить его, есть его и плавать в нем.

– Катерина Викторовна, Вам сейчас Олег Брюсович слово передаст. – Отвлекает от дум меня моя помощница.

– А Олег Брюсович сам где? Пачкает галстук пятнадцатым по счёту куском осетрины?

– Я… я не знаю. Уточнить?

– Ладно, не надо. Пусть ест, лишь бы микрофон слюной не забрызгал. Смотри, чтобы на шампанское не налегал, оно сегодня слегка необычнее прежних.

Столько обжорных задниц в городе я уже успела встретить на своём пути, а сколько ещё встречу. Но главное сегодня, это снять поскорее модное тряпичное неудобство со своего тела. Видимо, модницы нашего города обходятся совсем без воздуха.

Мне часто удаётся подарить себе минуту – другую, чтобы окунуться в процесс воспоминаний. Иногда это происходит без моего ведома, но чаще я сама виновник мыслительного круговорота в моей голове. Вот и сейчас. Так свежо, как вчера. Где остались эти дни, где Лёлька ещё крошечная с пухлыми щеками и изучающим взглядом. А сейчас такая взрослая, что скоро и называть – то себя так запретит.

Мне, тогда ещё девочке, которая не видела ничего дальше своей груди, казалось, что в жизни можно исправить всё, переделать, сделать всё самой за других.