Кэрол Маринелли - Любовь всегда права

Эта сладостная мука заставила ее положить ему руки на грудь, но не для того, чтобы оттолкнуть, а чтобы крепче прижаться к нему.

И Роман прижал ее к своей широкой груди. Его рука чувственным жестом легла ей сзади на талию, но плотные слои пачки не позволяли ей опуститься ниже. Однако это препятствие недолго смущало Романа, и вскоре его рука уже гладила Анины ноги и бедра.

Их языки сливались в страстном танце, желание росло, а поцелуй уже не был похож на прощальный. Напротив, казалось, их тела приветствовали друг друга после долгой разлуки.

Аня почувствовала, как низ его живота с силой прижался к ней, а другая рука нашла грудь, и, несмотря на препятствие – плотную расшитую ткань лифа, это прикосновение показалось ей блаженством. Большой палец Романа скользнул по ее соску, и ей страшно захотелось избавиться от одежды.

– Татьяна… – В дверь постучали, и Аня поняла, что это ассистентка, которая хочет войти.

Они перестали целоваться, но он так и не выпустил ее из рук, продолжая гладить Анину грудь. Они смотрели друг другу в глаза. Она чувствовала его возбуждение, но не только это. Тело Романа стало крупнее и мощнее, и Аня хотела его, до боли хотела насытиться им за все те годы, что он лишил ее возможности прикасаться к нему.

Но Аня понимала, что должна прогнать Романа, и сейчас у нее появился шанс сделать это.

Он тоже знал, что должен уйти.

По крайней мере, об этом говорили их глаза.

– Я сама справлюсь с костюмом! – по-русски крикнула Аня через дверь. – Вы можете идти.

С ее костюмом справится Роман. Аня поняла это, когда он, не говоря ни слова, повернул в двери ключ.

Он вернулся.

На этот вечер. Их прощальный вечер.

Теперь Аня дрожала от страсти, а не от страха сцены.

Ее ноги, которые еще совсем недавно проделывали самые невероятные па, с трудом могли идти, когда, взяв ее за руку, Роман повел ее к стоявшему в гримерной креслу. Он усадил Аню и, повернув кресло в сторону, опустился на одно колено.

Развязав шелковые ленты ее пуантов, Роман снял их с ее ног. Аня поморщилась. После спектакля эта процедура всегда вызывала боль. Даже несмотря на то, что она заранее разнашивала пуанты и тщательно бинтовала пальцы, на мысках ее балетных трико краснели пятна крови. Роман погладил ступни ее ног и пятки, а потом провел теплыми руками по истерзанным болью щиколоткам.

Его пальцы чувствовали, как напряжены ее мышцы, и какое-то время он просто гладил и растирал их. Пока Аня не сжала его плечо. Ей хотелось, чтобы его руки двинулись выше.

– Вставай, – сказал он тихим низким голосом, от которого у нее по спине побежали мурашки, и поднялся сам.

Аня тоже встала и подняла руки.

Роман осторожно нащупал маленькую потайную молнию и расстегнул ее.

Костюм упал, и Аня, перешагнув его, замерла, пока он поднимал ее одеяние с пола.

– Только не говори, что я слишком худая…

– Тсс, – ответил он. Ему не хотелось вспоминать их последнюю ссору. Вместо этого Роман взялся за пояс ее балетного трико и спустил его вниз. Аня осталась совсем голой, если не считать повязок на пальцах.

Она снова опустилась в кресло, и Роман занялся повязками. Аня не смогла удержаться, чтобы не дотронуться до его блестящих черных волос. Ей до сих пор не верилось, что после стольких лет разлуки он действительно здесь, с ней.

Стоя на коленях, Роман поднял голову и окинул ее взглядом. Он увидел ее маленькие груди, и Аня закрыла глаза, когда он лизнул одну, потом подул на нее, а потом сжал губами сосок.

Она притянула его голову ближе к себе, и он, закончив ласкать одну грудь, проделал то же самое с другой. Губы Романа сжали ее сосок с такой силой, что Ане стало больно. У нее задрожали ноги, но его руки прижали их к креслу.

– Роман…

Он опьянял ее, лишал ее воли. Он положил руки на ее бедра и развел их в стороны, пристально глядя на нее. У нее перехватило дыханье. О да, ей хотелось обнять его и притянуть к себе, но Роман, сделав несколько ласковых движений, скользнул в ее лоно пальцами и стал выводить восьмерку вокруг клитора. Они невольно улыбнулись, вспомнив, как когда-то Аня объясняла ему, где он находится.

Тогда Романа волновало только собственное удовольствие. Поначалу. Но потом ему открылось святилище, где таилось ее наслаждение.

Роман убрал руку и встал.

Видя его эрекцию, Аня положила сверху руку и стала поглаживать его: вверх, вниз, вверх-вниз, пока он расстегивал ремень на брюках. Аня выпустила его наружу, и Роман, сняв галстук, расстегнул пуговицы рубашки. Теперь в просвете между полами она видела его обнаженную грудь, хотя он так и не снял пиджак и рубашку.

Какой красивый, подумала она и, облизнув губы, наклонила голову и тронула его легким поцелуем. Потом еще. Трепещущие перья ее сценического головного убора мягко и нежно щекотали его накачанный живот, а губы стремительно разжигали пламя, покоряя его и делая ее рабом. Его дыхание прервалось, и из груди вырвался стон. Знакомый стон, от которого по телу Ани пробежала жаркая волна.

Ее движения сделались медленней и глубже, в то время как Роман вытаскивал бесконечное число заколок и шпилек, державших головной убор. Наконец Роман скинул его на пол и нагнул ее голову ниже.

Ловкими движениями он распустил волосы Ани и поднял ее голову вверх для поцелуя. Потом Роман поднял Аню на руки, прижал к себе и отшвырнул кресло в сторону. Одним махом он сбросил со стола все любовно расставленные на нем безделушки и посадил Аню на стол. Она гладила его по голове, пока он поворачивал и наклонял зеркала так, чтобы видеть в них сотни отражений их тел, а потом, подвинув ее на край стола, развел ей ноги. Своим низким, хрипловатым голосом Роман сказал, что намерен довести ее до экстаза.

И сдержал обещание. Аня с силой вцепилась в край стола, ее спина выгнулась дугой, и он вошел в нее. Ей казалось, что боль и наслаждение их первой ночи повторяются снова.

Роману всегда нравилось видеть то, что он с ней делал, и теперь он, опустив глаза, смотрел, как скользит вперед-назад между ее ног. Аня взглянула в зеркало.

Увидев бесконечную череду их отражений, она подумала о том, сколько воспоминаний могло бы накопиться у нее за все эти годы, если бы он не лишил ее этого.

– Ненавижу тебя. Ты меня бросил и опять уйдешь, – всхлипнула она, чувствуя, как его движения стали ускоряться. Она плотно сжала губы, чтобы обида и боль не могли вырваться наружу.

Роман не смотрел в зеркала, он просто смотрел вниз, а потом, подхватив ее снизу, с силой прижал к своей голой груди и нашел губами ее рот.

Аня уже не сидела на столе. Теперь она буквально слилась с любимым, обвившись вокруг него ногами. Забыв об усталости, она изо всех сил вцепилась в Романа, ее сильные ноги крепко прижимали его к ней, позволяя ему проникать глубже.