Ксения Медведева - Мошенники

– Как тебе удалось войти в доверие к Конвею Лачансу? (Лично сам Кесло много месяцев потратил на то, чтобы только познакомиться с этим человеком).

Но Моди лишь безразлично махнула рукой.

– Ах. Он был ко мне так добр, когда узрел мой обширный багаж, а потом мы разговорились, и у нас нашелся общий интерес. Водевили! Хотя теперь их уже два: с некоторых пор я увлекаюсь автомобилями.

– Ты же сама сказала, что ненавидишь водевили, что современное искусство не для тебя.

– Я не люблю их смотреть, но не прочь в них поучаствовать.

Нет, только не это. Не успела Моди приехать, как уже затеяла авантюру.

– Ты что, сказала ему, что ставишь спектакль?

– Скажем так, я рассматриваю такую перспективу, а Конвей рассматривает себя как спонсора.

Кесло покачал головой, не зная, плакать ему или смеяться. Моди была взбалмошная, порой совсем невыносимая. Она творила, что хотела и никого не слушала. От этой женщины всегда жди неприятностей. Но она в Эсперансе не больше дня, а смогла совершить такое, чего Артимусу не удавалось месяцами. Может, все-таки стоит принять ее предложение и получить свои дивиденды? Хотя разве у него был выбор?

– Ладно, милый, я тебя оставлю. Встретимся вечером, – сгребая со стола и снова складывая в ридикюль свои вещички, проговорила женщина. – Подумай над списком. А мне еще нужно подружиться с начальником местного почтамта.

– Зачем это?

И опять Артимус был награжден взглядом, пристыдившим его.

– Меня разыскивают по всему штату, не забыл? Естественно, мне интересна вся корреспонденция, проходящая через этот город. Если сюда направили детективов, я буду об этом знать.

Артимус не переставал удивляться смекалке Моди. Если она бралась за дело, то была очень педантична.

Она встала, по-свойски похлопала Келсо по плечу и, покачивая бедрами, неторопливо направилась в сторону выхода.

Стиль Моди можно было охарактеризовать как целомудренно-сексапильный. Она умело подчеркивала все достоинства своей фигуры «песочные часы». Ее платья плотно облегали тело, так, что все округлости были ярко выражены. Но никаких обнаженных колен и глубоких декольте. Как любила повторять госпожа Триплетт: «Иллюзия намного слаще, чем действительность. Ее нужно поддерживать».

Вслед женщине десятки мужчин бросали восхищённые взгляды. Бедняги, они не знали, что сегодня вечером недосчитаются личных вещей.

Гарольд Даблер пробежал глазами по присланной ему только что телеграмме.

« Триплетт в Эсперансе ».

Одна-единственная строчка, несколько слов, но они принесли Даблеру невероятное удовольствие. Наконец-то она попалась, теперь ей не уйти от него.

Он ненавидел Моди Триплетт за то, что она сделала, за то, что навредила ему. Когда-то у Гарольда было все. Он являлся почти первым лицом в управлении. А теперь по ее вине он лишился всего, и отправлен в отставку.

Но у него еще остались преданные люди. Он послал по ее следам своего агента. Лучшего из лучших. И тот отыскал ее. Теперь дело за малым. Его агент будет тщательно за ней следить, и когда настанет удобный момент, появится он, Гарольд Даблер. И тогда уже Триплетт не уйти.

Он слишком долго ждал возмездия. И скоро его получит.

Солнце над холмами медленно опускалось, удлиняя тени деревьев. Морские волны интенсивно набегали на берег, стараясь с каждой новой попыткой проникнуть все глубже на остров.

На вершине горы постепенно зажглись огни – город готовился к наступлению темноты. Восходящие террасами сады с лимонными и пальмовыми деревьями вели к величественному особняку, расположенному на вершине горы. Пережив столетие, после реконструкции он стал главным отелем курорта под названием «Эдельвейс». И теперь сиял в гавани словно прекрасный бриллиант. В свете догорающего заката здание выглядело просто потрясающе – своеобразный монументальный отблеск давно ушедшей эпохи. Горящие факелы на колонах и чугунных решетках балконов создавали уникальный эффект погружения в историю.

Моди медленно плыла вдоль столиков главного ресторана пятизвездочного отеля. Несмотря на вальяжность и неторопливость движений, ее взгляд остро подмечал каждую деталь, а мозг мгновенно давал каждому присутствующему в зале характеристику.

Она сменила дорожный костюм из стрейч-бархата на легкое белоснежное платье (снова годе) из органзы. Сверху оно имело волнистую оборку, полностью закрывающую грудь и плечи, дальше аккуратно сходилось по пусть и не тонкой, но все же талии, облегала широкие бедра, а дальше волнилось до самого пола, сзади уходя в короткий шлейф. Платье молодило ее лет на пять, предавая образу легкости и эфемерности.

Сегодня Моди обошлась без шляпки, демонстрируя свои платиновые волосы, уложенные в высокую волнистую прическу. И никаких украшений. Даже серьги не надела. Пусть мужчины видят, как ее белоснежной шейке недостает бриллиантов.

С ее появлением в обеденном зале атмосфера мгновенно изменилась, ресторан ожил.

– Мисс Пейшенс!

Перед ней будто из-под земли возник тщедушный великан с горбатым носом.

– Я тоже, как и вы, только сегодня прибыл в Эсперанс и сейчас ищу себе пару для ознакомления с этим чудным местечком.

– Что ж. Не буду вам мешать.

Слегка отстранившись, Моди последовала дальше, оставив незадачливого кавалера пялиться ей вслед. Она уже просканировала зал и пришла к выводу, что в нем нет ничего, что бы могло ее заинтересовать. Разве что огромная хрустальная люстра, свисающая по центру с высокого потолка, инкрустированного золотыми узорами.

– Мисс Пейшенс, я тренер по академической гребле. У моих ребят здесь проходят соревнования. Не хотите ли присоединиться к нам за столик? Гарантию лучшие билеты на лучшие места.

Мужчина, который сам напоминал весло, указал в сторону стола, за которым теснились, по крайней мере, человек восемь.

– Спасибо, мальчики, но сейчас я увлечена другим видом спорта.

И она последовала дальше.

– Разрешите представиться. Меня зовут Оландриоджио Бибупассан.

– Сочувствую.

Этого джентльмена она даже не удостоила вниманием, проплыв мимо. Но тот оказался настойчив и, схватив женщину, протянул ей свою визитку.

– И все же, если у вас найдется свободная минутка… Я остановился в этом отеле.

Моди несколько секунд смотрела на визитку, а затем, пожав плечами, взяла ее и удалилась. Сам напросился.

Ее взгляд привлекла странная женщина за барной стойкой. Эта приземистая дама лет шестидесяти, с поддетой сединою волосами, в черной шляпке, и с хула-хупом вместо талии, одетая в серый драповый пиджак, юбку-карандаш черного цвета, уродливые стоптанные ботинки и старые капроновые чулки со стрелкой, совсем не вписывалась в убранство шикарного отеля. Она неуклюже расселась на высоком стуле, пытаясь удержать равновесие и одновременно прямоту своей спины. Возле стула стоял потрепанный саквояж.