Тати Блэк - В постели с монстром

– Я советую сделать так, как предлагает Ира.

– Предлагает… – Ильинский насмешливо хмыкнул. – Последнее, что она делает – так это предлагает.

Он снова уставился в окно, туда, где устланная снегом земля искрилась на солнце. Может, все и правы. Никто ведь не вынуждает его влюбляться в эту эфемерную женщину, которую он ещё в глаза не видел. А Алине нужна будет мать. Ко всему, если вдруг ему что-то не понравится, он всегда может выгнать няню куда подальше, действуя исключительно в интересах ребёнка.

– Если у тебя всё, то… мне начинать готовить все необходимые документы?

– Начинай, – кивнул Ильинский. – А я попробую откопать уже эту чёртову кандидатку, которая мне наконец понравится.

Весть о том, что к нему домой не только приехала Ира, но уже успела устроить собеседование, разумеется, не уведомив его об этом, настигла Германа после пробежки. И когда эта зараза всё успевала? Чуть он из дома, ей часа хватило, чтобы продолжать распространять свои порядки.

Не удосужившись принять душ, Ильинский направился прямиком туда, где обустроилась сестра, в данный момент собеседовавшая ту несчастную, которую он уже мысленно выгнал на мороз. Голос Иры услышал ещё из-за двери. Сестра, как ни в чём ни бывало, сообщала кандидатке, что та ей нравится. Вывод из этого суждения был только один – Ира уже решила, что наймёт эту незнакомую ему женщину на работу няней к его дочери. К его, чёрт бы всё побрал!

– Какого хера тут происходит? – процедил он, распахивая дверь в свой кабинет. Ира, на лице которой лишь на секунду мелькнуло что-то вроде неудобства, пожала плечами и ответила:

– Я подбираю няню Алине. Ты ведь этим вопросом не озадачился.

– Какого чёрта ты снова суёшь свой нос, куда тебя не просят?

На девушку он даже не посмотрел. Что толку было вообще обращать внимание на ту, которую он уже мысленно уволил, не успев принять на работу.

– Герман, какой ты… невоспитанный. Вообще-то не стоит при посторонних обсуждать подобное.

– Да. При посторонних не стоит. – Всё же повернувшись к девушке, которая сидела на краю кресла с таким выражением на лице, будто вот-вот готова была сбежать, он неожиданно замер. Она показалась ему… удивительно знакомой. Определённо, он где-то уже её видел, вспомнить бы только, где.

– Это Нино, Герман. Нино, это мой брат. Отец Алины, – пользуясь его замешательством, представила их друг другу Ира, и Ильинский нахмурился.

С одной стороны, единственное, чего ему сейчас хотелось – выставить эту несчастную Нино за порог, чтобы она вообще сюда забыла дорогу. А следом то же самое проделать и с Ирой. Правда, вторая вряд ли бы так просто успокоилась и перестала к нему наведываться. Но с этим он уже почти смирился. С другой… с другой стороны, Нино при первом на неё взгляде, неприятия у него не вызвала.

– Добрый день, – тихо поздоровалась та. Ильинский заставил себя отвести взгляд от её лица, чтобы снова посмотреть на сестру. Ира же в свою очередь выглядела бесстрастной, будто вообще только и занималась, что вот так вот подбирала кандидаток в няни для тех, кто её об этом не просил.

– Можно тебя на секундочку? – проговорил Герман и, не дожидаясь, пока Ира ответит, вышел из кабинета.

– Герман, ну ты… напугал девушку. Мало того, что я не успела ей рассказать про аварию, а ещё орёшь, как потерпевший, – покачала головой Ира, выходя в коридор следом за ним.

– Если бы ты не лезла не в свои дела, или если бы хотя бы предупредила о том, что устроила собеседование, всё прошло бы куда более приятно для всех нас.

– Я уже поняла, что с тобой иначе действовать нельзя.

– Ира, мне не десять лет.

– Вот именно. И запасной жизни у тебя нет. Как и у Алины.

– Как она, кстати?

– Ничего. Но думаю, что она заслужила, чтобы ты забрал её на гостевой режим хотя бы на Новый год. Пока все бумаги оформляются, можно это сделать.

– Серьёзно?

– Да. – Ира улыбнулась и кивнула на дверь кабинета. – Нино мне понравилась, правда. У неё тоже трагедия случилась. Умер брат. Кстати, мне показалось, или вы с ней знакомы?

– Показалось. Или если мы с ней и знакомы, то я её не помню.

– Боже… только не говори мне, что она одна из тех, кого ты оприходовал в период бурной жизни Германа-младшего.

– Исключено.

Ильинский поморщился и подтолкнул Иру к выходу из коридора.

– Пойду теперь сам с ней пообщаюсь, если ты не против, – в последние слова он вложил весь сарказм, на который только был способен.

– Не против. И будь помягче. Хотя, вряд ли тебе это удастся.

Нино так и сидела на том месте, где они с Ирой её оставили несколько минут назад. Когда Ильинский вернулся, сначала подняла на него глаза, следом поднялась из кресла сама, очевидно, решив, что её сейчас попросят на выход.

– Извини за то, что случилось, – проговорил Герман, подходя к массивному столу и опираясь на него бедром. Руки сложил на груди, как будто хотел очертить границы своей территории.

– Ничего страшного, – тихо откликнулась Нино. – Мне пора уходить?

Столько всего было в этом вопросе, что Ильинскому стало не по себе. Вроде и произнесла она его ровным голосом, но вот те нотки, что можно было не столько расслышать, сколько прочувствовать, полоснули по живому.

– Нет, не пора. Мы ведь с тобой ещё не обсудили твои обязанности.

Герман всматривался в её лицо, не мелькнёт ли на нём омерзения. Его внешность представляла из себя ту ещё картину, но Нино, которая глядела на него прямо, не отводя глаз, кажется, совершенно не испытывала неприязни.

– Я слушаю.

– Наверное, Ира сказала тебе, что у Алины проблемы с набором веса и роста.

– Да.

– Ей будет нужно неустанное внимание. Постоянное. Но я буду тебя контролировать. Тоже постоянно. Ты к этому готова?

Она сомневалась только долю секунды, но всё же ответила:

– Готова.

– Жить ты будешь здесь, в этом доме. Нужно будет обустроить детскую, твоя комната будет смежной с ней. Разумеется, у тебя будут выходные. Когда Алина окрепнет, я хочу свозить её на море. Ты будешь нас сопровождать. Позаботься о паспорте, пожалуйста.

– Он у меня есть.

– Хорошо.

Герман слабо улыбнулся. Странно, но сейчас, когда перечислял всё это, у него не было сомнений в том, что он справится. Они справятся. И словно воочию видел, как Нино склоняется к кроватке Алины, как берёт её на руки, как укачивает.

Эти картинки ему нравились. Ровно до того момента, как по нервам острой бритвой прошлось совсем другое воспоминание. В такие моменты его накрывало. Кислород в лёгких заканчивался, а острая боль – там, где раньше было сердце – перекидывалась на лицо, руки, тело.

Он сделал жадный вдох и ухватился за край стола, впиваясь в него пальцами с такой силой, что хрустнули суставы.

– Всё. Ты принята. Можешь идти, – хрипло выдавил он из себя, сейчас мечтая только о том, чтобы остаться одному. – Завтра возвращайся, уладим остальные вопросы.