Ирина Лисовская - Первый лучик солнца

К сожалению, энтузиазма в ее голосе было маловато. Я бы очень хотела ее хоть как-то подбодрить, но знаю, что это гиблое дело. Не станет слушать, даже если подойдет к нам самый красивый мужчина и сделает ей комплимент. Скорее заподозрит подвох.

– Давай лучше о твоей проблеме. То, что ты согласилась выйти за него, пока ничего не значит. Если сомневаешься, присмотрись хорошенько, попытайся трезво оценить его намерения. Как к Жеке относится, это ведь важно! И, лучше слушай себя, а не доброжелательных советчиков, окей? А то, знаю я, сейчас наслушаешься нас, а потом локти кусать будешь.

– Ага.

Знала бы Людка, что мой шеф выкинул утром! До сих пор не могу поверить, что он решил мне помочь советом. Так или иначе, но он лишь подтвердил догадки по поводу пафоса Богдана. Я понимала, что для него сделать карьеру все равно будет стоять на первом месте, но каким образом предложение связано с повышением? Или я чего-то не знаю?

– Эх, вот так всегда, не успели мы толком косточки перемыть мужикам, как уже заканчивается обеденный перерыв, – огорошила подруга.

Действительно, час пролетел, как пять минут. Мы вышли из кафе и остановились неподалеку. К сожалению, дальше нам в разные стороны.

– Кстати, я сегодня иду с Богданом к его родителям, – Люда скривилась, вспомнив мои рассказы о его маме и ее первый «теплый» прием.

– Крепись, подруга! Давай тогда, может, завтра вечерком пересечемся, расскажешь новости с полей?

– Было бы здорово, – я не стала возражать.

– Тогда созвонимся еще.

Мы попрощались и разошлись по разным сторонам. В офисе к моему приходу стало оживленнее, чем когда я уходила. Не знаю, зачем, но оглянулась, ища глазами Богдана. Его, конечно же, не было.

Мне казалось, любимый говорил, будто возьмет лишь пару часов, а не целый день, или нет? Хм-м. Будто специально, противный голосок внутри стал нашептывать ехидно: а не изменяет ли тебе женишок прямо перед свадьбой? Быстро отмахнулась от нелепых мыслей и поднялась на второй этаж. В кабинете шефа стояла гробовая тишина, вероятно, его еще нет. Он, к слову, волновал сейчас меньше всего.

Может, глупо или странно, но я занервничала, спустя некоторое время. Плохие мысли атаковали, как стая голодных собак, дышать стало трудно, словно в помещении резко выкачали весь кислород. Встав, подошла к окну и открыла его, вдохнула полной грудью свежий воздух. Настенные часы показывали три часа, удивительно, что Алексея Николаевича все еще не было на месте, ведь обычно он не позволял себе надолго задерживаться.

– Ну, не могут же они с Богданом быть сейчас вместе, – прошептала себе под нос.

Предположение больше смахивало на абсурд, я даже хохотнула – ну, совсем крыша поехала! Окна выходили прямо на центральный вход, только сейчас заметила на парковке авто шефа и его самого, общающегося с каким-то мужчиной. Полностью разглядеть не вышло, слишком далеко, зато сверкающая лысина собеседника поблескивала на солнышке. Натирал он ее, что ли, специально?

– Кого высматриваешь? – я подпрыгнула от неожиданности, услышав позади голос Тони.

– Антонина Валерьевна, вот честно, у меня сейчас душа в пятки ушла от испуга!

Бухгалтер была старше меня на семь лет, но все время обижалась, когда я обращалась к ней на «Вы». Вот и сейчас, глядя, как она скривилась, ожидала давно изученную фразу:

– Юля, сколько можно, я чувствую себя старой теткой! – обида в ее голосе была весьма ощутимой. – Мне всего лишь тридцать пять!

Антонина, к величайшему сожалению, выглядела, как типичная серая мышка: без макияжа и в черном строгом костюме. Даже волосы она практически всегда завязывает в пучок сзади, именно этот ее образ и накидывает женщине как минимум лет пять сверху. Мне не позволяло воспитание указывать Тоне на это, но я знала, что другие сотрудницы не так лояльны к ней.

– Это просто рабочая этика, – я улыбнулась, пытаясь хоть как-то сгладить острые углы.

Антонина заметила босса на парковке, теперь все ее внимание приковалось именно к нему. Она вздохнула, отвела взгляд и проморгалась, словно не хотела показывать эмоции. Алексей Владимирович распрощался рукопожатием с тем мужчиной и направился в офис. Я же проводила взглядом его знакомого прямо к коричневому «вольво».

– Да, кстати, я ж чего пришла, – Тоня буквально «вырвала» меня из наблюдения, пришлось смотреть теперь на нее, – шеф выписал довольно внушительную премию Богдану, вот как раз несу ведомость на подпись.

«Вольво» с тем мужиком резко отошли на задний план, я уставилась на бухгалтера изумленными глазами и не поверила своим ушам! Премия? За что?!

– Можно посмотреть?

Тоня не возражала, протянула мне папку, но босс уже практически поднялся, мы отчетливо слышали его шаги по лестнице. Она мгновенно прислонила бумаги к груди и одарила меня извиняющимся взглядом.

– Антонина Валерьевна, вы ко мне? – сходу поинтересовался шеф.

– Да, бумаги на подпись. Это премия…

– Конечно, идемте. Юленька, кофе мне принеси.

Кивнула. От меня не скрылось, как тактично он перебил Тоню, не дал договорить. Что за тайны Мадридского двора, блин? Ладно, придется вечером серьезно поговорить с Богданом, такие вещи странные происходят, фактически у меня за спиной! Или… нет?

Пока варила кофе, отправила сообщение подруге, рассказала обо всем, что узнала. Попросила помочь советом. Неожиданно зазвонил телефон, на экране высветилось фото подруги.

– Алло, – не ожидала, что та позвонит.

– Не вздумай спрашивать первой! – отдала четкий приказ. – Тебе сейчас судьба такой шанс дала, чтоб проверить муженька.

– Будущего… – поправила ее, уже изрядно начиная сомневаться, действительно ли будущий?

– Да без разницы. Просто молчи. Если в течение пары дней ничего не скажет… ну, дальше будешь действовать по обстоятельствам.

– А вдруг он, например, на эти деньги планирует сделать мне подарок? – сразу зачем-то заранее стала оправдывать любимого.

Да и не верилось мне, что он утаит от меня это. Его молчание ничего не доказывало. Бодя мог и не знать. Вообще, премии у босса – нормальное явление, за хорошие сделки или привлечение новых клиентов!

– Все возможно. Ладно, Юлек, мне некогда, на связи.

Даже не успела с ней попрощаться, как подруга уже сбросила вызов. Что ж, поживем, увидим. Я уже наливала молоко в молочник, как в комнату отдыха, крадучись, вошла Тоня, подошла ко мне.

– Извини, что так вышло. Если бы Алексей Николаевич увидел, что я даю кому-то смотреть ведомости…

– Да ладно, не оправдывайся, все хорошо, я не в обиде.

Уж не знаю, подбодрило ли Тонечку то, что я не «выкнула» ей, но она решила кое-чем поделиться и прошептала на ухо как бы незаметно:

– Если что, твой знал о премии еще с пятницы, но я тебе ничего не говорила.