Мишель Смарт - Неуловимое совершенство

– Ты сказала – что?!

Она виновато подняла на него глаза.

– Я просто не знала, что делать.

– То есть, чтобы получить инвестицию на свой последний безумный проект…

– Он не безумный, – запротестовала она, впервые за вечер наконец проявив темперамент. – Без инвестиций дети окажутся на улице!

– Это не моя проблема. – Гнев, кипевший внутри, вырвался наружу. – Мне плевать, какую ложь ты там наплела. Я не хочу и не буду иметь с тобой никаких дел! Это твоя проблема, тебе ее и решать.

Оставив ее стоять с открытым ртом, он повернулся, чтобы уйти, но далеко не ушел.

– У меня еще есть время попробовать отсудить у тебя часть состояния.

Он замер на месте.

– Наш развод еще не закончился. Я могу сказать моему адвокату, что изменила решение и теперь хочу получить максимально возможную компенсацию.

Он медленно повернулся, сердце стучало, голова горела. Она еще смеет угрожать ему. Женщина, которая за три года выдоила из него все, что можно, а потом ушла?

– Да, ты можешь позвонить адвокату, и суд, вероятно, заставит меня дать тебе часть того, что ты хочешь.

Ему с самого начала показалось подозрительным, что она не попросила ничего сверх десяти миллионов. Вероятно, увидев на своем счете столько нулей, она решила, что так будет всегда. Удивительно, что их еще хватило так надолго.

Он снова оказался перед ней, даже не помня, как его принесли ноги.

– На это уйдут месяцы, если не годы, так что твое дело это все равно не спасет. Зато у тебя будет достаточно времени, чтобы осознать глупость твоего поведения и лжи.

На этот раз она его не окликнула.

Рауль вернулся к своей компании, но вид ее ошеломленного лица все еще стоял перед его глазами.

Джессика, смерив его холодным взглядом, сделала глубокую затяжку.

– Ну, что там у вас?

Они встречались уже месяц. Его первая подруга с тех пор, как ушла Чарли. Высокая, гибкая красавица, всегда в топе самых сексуальных женщин Испании, уравновешенная, холодная и рассудительная. Вместе они смотрелись просто фантастически.

Проигрывая в дюймах, Чарли брала свое более соблазнительными формами, теплая и импульсивная, с веселым заразительным смехом. И этот аромат ванили. Он до сих пор чувствует его.

– Ну и? – настаивала Джессика, сминая в пепельнице сигарету.

От Чарли всегда очень приятно пахло. Особенно по утрам, когда аромат ванили смешивался с мускусным запахом ночной любви.

А запах табака он терпеть не может. Стоит ли удивляться, что ему было неприятно даже целовать Джессику?

Вспышка красного цвета мелькнула на периферии зрения. Рауль повернул голову и увидел, как Чарли идет к выходу. Даже отсюда можно было понять, в каком она состоянии.

Заставив себя улыбнуться, он проигнорировал вопрос Джессики.

– Еще один стаканчик, и нам пора. – Он пошел к выходу.

Проходя через фойе мимо официантов с шампанским – сейчас нужно что-то покрепче, – он продолжал искать глазами красное платье. Но его нигде не было.

Чарли ушла.

Покидая офис банка, Чарли заставила себя улыбнуться и даже выжать вежливое adios . Грудь теснило, она едва могла дышать. Несколько раз сглотнув, в тщетной попытке сделать полный вдох, она прошла через фойе и направилась в туалет.

Шанс изменить условия займа изначально был невелик, но Чарли решила не сдаваться. Ничтожный шанс лучше никакого.

Но сейчас все кончено. Последний проблеск надежды себя не оправдал. Менеджер сдержал слово. Без гарантии Рауля никакого займа.

Она подавила рыдание.

Несмотря на все ее усилия, Поко Рио потеряет свой дом и будет закрыт.

Бедные дети. Что бы она сейчас ни чувствовала, это несравнимо с тем, что придется пережить им и их семьям, а им и так пришлось немало выстрадать.

Оставалось только признать поражение. Чарли сделала все, что могла. Даже обратилась за помощью к Раулю.

У нее едва не вырвалось еще одно рыдание при воспоминании о том, как униженно она его умоляла. Кто бы мог подумать, что он окажется таким бессердечным. До сих пор пылает гневом, как и в тот день, когда закончился их брак.

Чарли хорошо помнила его рассудительный тон. Так он всегда указывал на ее ошибки. « Carino, настало время признать, что ты не способна к бизнесу. Пыталась, но теперь пора подумать о семье, о которой мы когда-то мечтали». Она тогда похолодела от его слов.

И в такую семью принести ребенка?

В будущем она, конечно, хотела иметь детей, но только после того, как нашла бы собственную нишу.

Ее мать всю жизнь работала не покладая рук. И за то, что пустила на ветер все ее старания, Чарли было ужасно стыдно. Нужно это исправить. Она не хотела, чтобы ее дети, сравнивая родителей, видели в отце воплощение блистательного успеха, а в матери – жалкую неудачницу. Она хотела, чтобы муж и дети гордились ею, видели в ней достойную личность.

У нее не было мысли оставить Рауля. Но когда она попыталась объяснить, почему сейчас по-прежнему неподходящий момент завести ребенка, все перевернулось с ног на голову, и они оказались лицом к лицу, выкрикивая слова, которых она не помнила, но понимала, что за ними стоит.

Авантюристка и неудачница – два главных обвинения, которые до сих пор звенели в ушах. Ужасно больно. Ведь она так старалась достичь успеха, произвести на него впечатление чем-то еще, кроме своего тела. Но зашла слишком далеко.

Отчаяние затуманило ум, за деревьями уже не было видно леса. Деревья стали такими толстыми, что Чарли не могла найти обратной дороги.

И тогда он приказал ей уходить. Это было так, как если бы у нее в голове вдруг вспыхнула и погасла лампочка. И вместе с наступившей темнотой пришло осознание, что она так больше не может. Не может быть женщиной, какую он хотел в ней видеть.

К тому времени, когда она собрала вещи, он остыл и пришел сказать, что можно остаться. Но поздно. Он хотел совершенства, а она так далека от него. Их брак умер.

Так почему у нее сжимается сердце при мысли о нем? Почему она не просто огорчена тем, что он отказал ей в ее просьбе, но и чувствует глубокую горечь. Даже потеряла аппетит.

Натянув на лицо улыбку, Чарли вышла из туалета, убедившись, что сможет сдержать слезы до возвращения домой. Рауль, ее учитель хороших манер, внушил ей, что в любой ситуации нужно быть милой и приветливой. Имидж для Казорла – все.

У Чарли разболелась голова. Она зажмурилась, оказавшись на улице. Сверкающее солнце Валенсии лишь усугубляло боль.

Ее машина была припаркована за углом, но прежде чем она успела туда повернуть, заметила темную фигуру.

– Рауль?

Она была ошеломлена.

Вот так увидеть его в свете дня, великолепного в своем темно-синем костюме и голубой рубашке, оттенявшей цвет синих глаз, – это нечто.