Арнетта Лэм - Герольд короля Шотландии

— Вы не будете возражать, если я отошлю сокольничего и его людей обратно, в главную башню замка?

Элизабет удивленно посмотрела на своего спутника:

— Зачем?

— Чтобы их не задерживать. Ваши лошади великолепны, и мне хотелось бы испытать новую кобылу в скачках по вересковой пустоши.

— Боитесь чужих любопытных глаз?

— Вовсе нет. Если вам это доставит удовольствие, пожалуйста, пусть смотрят.

— Сегодня такой чудесный, удачный день! Наверное, я возьму вашу лошадь и присоединюсь к сокольничему и его людям. Если не будете терять даром времени, то догоните нас на полпути к замку Дугласа. Я не останусь с вами вдвоем, потому что не хочу давать повода для сплетен.

— Боитесь запятнать свою репутацию?

— Лично меня не волнует, что скажут сплетники! но не следует забывать: я состою на службе у короля!

Задержись я здесь с вами еще хоть на минуту — и злые языки назовут нас любовниками!

— Если минута продлится несколько дольше, чем обычно!

— Какая разница сколько!

Этим ответом Элизабет невольно выдала свою полную неосведомленность в подобных делах, поскольку никогда в жизни не имела любовной связи с мужчиной.

Несколько минут Рандольф сидел словно в оцепенении, затем пробормотал:

— Ладно, пора собираться.

Элизабет молча встала и пошла по направлению к сопровождающим их охотникам, а Макквин задержался, глядя ей вслед.

На Элизабет Гордон была длинная юбка с мягкими складками, а на голове — изящная льняная шапочка, скрывавшая пышные волнистые волосы. Слуги замка говорили, что она не пользуется услугами горничных и сама заботится о своей одежде.

Элизабет казалась Рандольфу практичной дамой, не привыкшей тратить время на пустую женскую болтовню, различные безделушки и украшения, а также на обсуждение сплетен. Ему вдруг вспомнилось, как старательно она избегала ответов на вопросы о ближайших планах Роберта Брюса и делала вид, что не замечает его явных попыток добиться ее расположения. Да, без сомнения, Элизабет Гордон — самая достойная и восхитительная женщина во всей Шотландии. Рандольф был вынужден признать, что она не только полностью завладела его мыслями, но и заслуживает исключительно галантного и тактичного отношения.

Вскоре Элизабет Гордон вернулась, взяла поводья лошади Рандольфа и свистом подозвала свою кобылу.

Стройная белая лошадь радостно подбежала к хозяйке и стала рядом. Элизабет оглядела Рандольфа с головы до ног и подправила стремена у своей лошади, чтобы ему было удобнее сидеть в чужом седле.

— Веди себя хорошо, Мэджести, — сказала она лошади и, обернувшись к Макквину, пояснила:

— Она очень резвая и игривая.

— А по-моему, она послушная лошадь.

— Это только на первый взгляд. Держите поводья крепко, и прежде чем остановиться, произнесите ее имя.

Она хорошо выполняет команды.

Мэджести, словно поняв, что говорят о ней, легонько ткнулась в плечо хозяйки.

— А если я не дам ей команду остановиться?

— Тогда к восходу солнца вы окажетесь в Англии!

— Неужели?

— Я пошутила. Она никогда не убегает далеко от своей хозяйки. А ваш жеребец, на мой взгляд, немного неповоротлив.

Замечание Элизабет не обидело Рандольфа, она правильно оценила его лошадь.

— Он — не мой, я взял его напрокат.

Элизабет подошла к жеребцу и провела рукой по его ушам.

— Он хороший, — улыбнувшись, сказала она.

— Разрешите я помогу вам сесть в седло? — предложил Рандольф и обнял Элизабет за талию.

Она повернула голову и выразительно посмотрела на него. Когда рука Макквина скользнула чуть ниже, его спутница немного отстранилась и холодно проговорила:

— Перестаньте, Рандольф!

Он дерзко заглянул ей в глаза:

— А вы не носите пояса верности.

При иных обстоятельствах, возможно, женщину обидело бы столь откровенное замечание, но служба у короля Брюса приучила ее сдерживать свои эмоции и не обращать внимания на многое.

— А следовало бы, — заметила она. — Чтобы защитить себя от вас.

— А у вас действительно есть золотой пояс верности?

— Есть.

— Боже, как можно носить столь ужасные и неудобные вещи?

— Если вспомнить, от чего он защищает, на неудобства не обращаешь внимания.

— Что вы имеете в виду?

Элизабет вздохнула:

— А вы не понимаете? Я говорю о мужчинах, охотящихся, подобно разбойникам с большой дороги, за женскими юбками. Мало кто из них так же галантен, вежлив и тактичен с герольдом короля Роберта Брюса, как Рандольф Макквин.

Своим откровенным и в то же время лестным объяснением Элизабет Гордон поставила Рандольфа на место.

Он опустил голову и промолвил:

— И все-таки сейчас на вас нет пояса верности…

— А нужно ли мне защищаться от вас?

— Пока нет.

Рандольф слегка коснулся шершавыми пальцами ее подбородка. Элизабет подняла голову и, взглянув в его глубоко посаженные голубые глаза, прочла в них восхищение и пылкую страсть.

Ей и раньше приходилось замечать на себе восторженные взгляды мужчин, но в них никогда не было нежности и искренности.

Рандольф удивленно поднял брови. Элизабет поняла, что он хочет ее поцеловать, и была готова уступить, но мысль о пари, которое он твердо решил выиграть, заставила ее отстраниться. Она посмотрела поверх его плеча, но сокольничего и его помощников поблизости не было. Рандольф, очевидно, понял противоречивые чувства Элизабет и еще крепче сжал ее талию. Сердце Элизабет сильно и часто забилось, губы пересохли. В глубине души ей хотелось почувствовать на своих губах поцелуй Макквина, но здравый смысл подсказывал, что эта слабость облегчит ему путь к победе.

— Там люди, — промолвила Элизабет.

— А что вам люди? — резко спросил ее спутник. — Боитесь за свою репутацию? Не хотите, чтобы стало известно, что герольд короля весело проводит время в компании Рандольфа Макквина?

— Да.

— Наступит день, Элизабет, когда вы будете поступать только по велению сердца, а не прислушиваться к голосу разума.

Элизабет Гордон опустила голову. Пока она служила королю Роберту Брюсу, а ее страна не была свободной, она не могла себе позволить заниматься личной жизнью.

— О чем вы думаете? — мягко и участливо спросил Рандольф.

Дама-герольд думала о том, что сделала правильный выбор, поступив на службу к королю, который поставил перед собой благородную цель — освободить Шотландию от английской агрессии.

Сейчас Элизабет чувствовала себя свободно и легко, подобно соколу, парившему высоко в небе. Она повернулась к Рандольфу и показала рукой на птицу.

— Я думаю, он остался доволен охотой и теперь наслаждается свободой.

— Ваши мысли заняты другим, леди, но я — терпеливый мужчина, а вы заслуживаете того, чтобы вас долго ждали.