Джессика Марчент - Любовь в Люксембурге

На прошлой неделе Поль впервые привел ее в свой фехтовальный клуб. Сердце Тэффи забилось быстрее, когда она вспомнила, как после нескольких изящных схваток он снял маску и открыто улыбнулся ей через весь зал. Она тут же подбежала к нему с полотенцем, и он прижал ее к своему разгоряченному телу и поцеловал на виду у всех. Значит, он не хочет скрывать от всех, что они…

Что они – что? – устало спросила себя Тэффи. Кто мы друг другу? Он никогда даже не заикался, что…

Нет, она даже в мыслях не осмеливалась произнести это слово. Он не произносит его, так и она будет молчать.

Но выражаться это может по-разному, и она воскресила в памяти Рождество. В начале декабря она провела один из своих одиноких уик-эндов за вязанием шапочки, так гармонировавшей с его любимым свитером с геральдической символикой. Она подарила ему ее на Рождество, кажется, ему понравилось, и в ответ он вручил ей сверток, такой маленький, что у Тэффи перехватило дыхание, пока она его открывала.

Но в небольшой, обитой шелком коробочке лежала всего лишь заколка для шарфа. Теперь Тэффи не расставалась с ней, золотой мышкой с пушистым хвостом и зелеными глазами из камня, который он назвал шпинелью, но все же…

Шпинель, хмыкнула она, когда дорога под колесами пошла в гору. Я не заслуживаю драгоценных камней, только полудрагоценных, и мы ездим с ним куда угодно, но не в то место, которое ему дороже всего.

Это была одна из тех многочисленных вылазок по городам и весям Великого герцогства, которые они совершали. Тэффи нравились все эти деревушки и городки, Клерво и Ларошет, Бофор и Дикирх, но они никогда не были в Федеранж-сюр-Мозеле. Поль как будто старался держать ее как можно дальше оттуда: они вообще не были на Мозеле. А когда Тэффи попыталась повернуть к Мозелю сегодня, Поль твердо заявил:

– Нет, поедем по другой дороге. Тебе пора увидеть Вианден.

Поэтому они доехали до Эхтернаха, а потом на велосипедах поднялись лесной дорогой на тридцать один километр вверх по реке и въехали в извилистые, вымощенные булыжником улочки Виандена. Как Поль и предсказывал, Тэффи сразу же влюбилась в невзрачную церковь с черепичной колокольней, замок с башнями, ратушу с черепичным куполом и, конечно, в ресторан с обеденным залом, нависшим над рекой. Его владелец необычно долго разговаривал с Полем и оставил того в грустной задумчивости.

– Мы обсуждали «эльблинг» этого года. Это такое вино, маленькая дикарка… – добавил он, видя ее замешательство. – Он купил немного у нас… скорее, у моей матери, – поправился Поль, вздохнув.

– Ты был бы рад, если бы он покупал у тебя, правда?

– Кто родился виноделом, остается им навсегда, – сказал Поль, невидящими глазами уставившись в меню. – Ну что ж, теперь уже недолго… – Он тряхнул головой и стал торопливо перелистывать страницы. – Как насчет цесарки по-люксембургски?

Тэффи даже не раскрыла меню.

– Что «теперь уже недолго»?

– Или пулярки в рислинге?..

– Если ты хочешь обосноваться… дома, – выговорить это слово ей было трудно, и она запнулась, – и управлять виноградником, почему ты этого не делаешь? Что тебе мешает?

Может быть, ему мешает она? Может быть, он ждет, пока перегорят их чувства и они расстанутся, прежде чем он возьмет в свои руки бразды правления в Федеранже? С мгновенно пересохшим от волнения ртом Тэффи наблюдала за выражением его лица. Но его губы оставались плотно сжатыми в одну прямую линию, а глаз она не могла увидеть из-за того, что Поль уткнулся в меню.

– Что тебе мешает? – настаивала Тэффи, готовая выслушать горькую правду.

– Вопросы, вопросы…

Как обычно, ответа она не получила. И почему-то оказалось, что она не такая голодная, как сама думала. Хотя в омлете было только два яйца, Тэффи так и не смогла его доесть.

Почему Поль не допускает ее в такую важную часть своей жизни? Это может означать только одно: в будущем он вернется в Федеранж без нее.

Она была не более чем короткое городское увлечение, иностранка, ненадолго привлекшая его внимание – до тех пор, пока он не вернется к земле и реке, которым всегда принадлежал. И если после того, как Поль ее бросит, Тэффи некуда будет идти и нечего делать всю оставшуюся никчемную жизнь, то, значит, ей не повезло в игре, которую она начала так легко пять месяцев назад.

Лучше бы я никогда его не встречала, думала она на обратном пути, проезжая на велосипеде по берегу Ура. Или все-таки нет?

Она не могла лгать самой себе, поэтому предпочла завязать непринужденный разговор:

– В Люксембурге много рек, правда? Тэффи нагнала Поля и поехала ближе к краю дороги, откуда было видно, как светящийся тусклым оловом Ур неторопливо катит свои волны под тяжелым серым небом к слиянию с Сюром.

– Ты, наверное, считаешь, что нет ничего красивее, – она махнула на ленту Ура, – но Кендра говорит, что Мозель просто потрясает…

Тэффи едва не потеряла равновесие, бросив в сторону своего спутника виноватый взгляд. Собственно, в чем ее вина? В том, что она упомянула наиболее известную в Люксембурге реку? Он же не знает про остальной разговор…

– Ты должна взглянуть на это своими глазами, – уговаривала ее Кендра в ноябре. – Я не имею в виду экскурсию по «Пещерам», на которую поехала Аннет…

– Даже и не думала, – прервала ее Тэффи, положив сразу три письма на ее стол. – В любом случае это невозможно. Экскурсии заканчиваются в конце октября.

– Значит, все-таки думала? – подколола проницательная Кендра. – Но тебе ничто не мешает просто так туда поехать.

– Мешает многое. – Тэффи неправильно напечатала слово и с мрачным видом исправила ошибку. – Я слишком занята.

– Занята тем, что тратишь время зря, – сказала Кендра.

Тэффи отлично понимала, что она имеет в виду. Ее старшая, счастливо вышедшая замуж приятельница считала время, проведенное с мужчиной, который не собирается жениться, потраченным зря, ведь его можно было провести с другим мужчиной, готовым к более серьезным отношениям…

В наши дни думать так глупо, верно?

Тэффи бросила еще один быстрый взгляд в сторону Поля и с облегчением увидела, что он улыбается. Точнее, почти улыбается, приподняв кончики губ и продолжая смотреть вперед на дорогу.

– Да, Мозель великолепен. Хотя я, наверное, пристрастен, потому что… – он обернулся к ней, темные теплые глаза – как оазисы в окружающем холоде, – потому что там мой дом. Мой отец за всю свою жизнь не покидал дома больше чем на один день.

Тэффи глубоко вдохнула пахнущий снегом воздух. Поль редко заговаривал о своей семье, и теперь она жадно впитывала каждое слово. Она уже знала, что у Поля только одна сестра, мать Ника, и нет братьев; что виноградник принадлежит его семье уже пять поколений, а сейчас его мать управляет им в одиночку, с тех пор как два года назад умер его отец. Но Тэффи не помнила, чтобы Поль когда-нибудь рассказывал ей о нем.