Пэгги Гэдис - Не играйте со мной

Это был уже абсурд. Весь разговор шел как в бреду, вызвав у Кейт смех.

– А почему не шесть или даже десять?

– М-м-м. Десять плюс я сам – это уже команда для игры в крикет. Вы можете быть судьей. Думаете, мы справимся с десятью?

Кейт хохотала до слез. Все еще сотрясаясь от приступов смеха, она уселась поглубже в кресло и вытерла влажные щеки тыльной стороной ладони.

– Впервые слышу, как вы смеетесь по-настоящему, – заметил Алекс удовлетворенно. – Вы выглядите теперь менее усталой.

– Я настолько отдохнула и расслабилась, что чувствую себя, как медуза, – вздохнула Кейт.

– Что же, не буду вам мешать. – Он поднялся и обошел вокруг стола. – Я ухожу, Кейт. Позвоните утром Петерсону и Бейкуэллу – пусть они займутся вашими делами, а сами забудьте о них. Эти люди дадут самый верный совет, вам надо лишь следовать ему.

В его голосе исчезли нотки легкомыслия, поддразнивания, а глаза смотрели тепло и нежно. Смятение в душе Кейт внезапно улеглось, а в голове мелькнула неожиданная догадка.

– Вы попросту отвлекали меня от печальных мыслей, не так ли?

Он засмеялся.

– И преуспел в этом. Вы избавились от лихорадочного отчаяния и теперь должны спать хорошо. – В его голосе прозвучала ирония. – В конце концов я подарил вам немало приятных мыслей на сон грядущий.

– Это была игра, – заключила она и непонятно почему почувствовала легкое разочарование. Она со вздохом встала с кресла и пошла проводить его. Алекс остановился рядом, когда она распахнула дверь, и одной рукой мягко сжал плечо Кейт; все понимающие глаза напряженно всматривались ей в лицо. Сердце Кейт забилось сильнее.

– Доб-доб-рой ночи, Алекс, – запнулась она. С ее плеча рука скользнула вверх и коснулась щеки нежной, словно перышко, лаской.

– Я рад, что вы не сказали «прощайте», Кейт. Это была не игра. Вы выйдете за меня замуж. Доброй ночи. – Его рука опустилась, он улыбнулся. – Пусть вам приснятся наши дети.

Кейт не отрываясь глядела, как он уходил, как махнул ей рукой, прежде чем сесть в машину. Медленно, с отрешенным видом Кейт закрыла дверь, вернулась в гостиную, где на столе по-прежнему лежали бланки заявления о вступлении в брак. Она взяла их, развернула. В глаза бросилась подпись Алекса – острый, четкий росчерк. Мысль о замужестве снова шевельнулась в голове, но она резко отмахнулась от нее, твердя, что это безумие.

Кейт выключила свет и поднялась наверх, с трудом передвигая ноги от усталости. Какое облегчение – улечься в постель. Однако мозг продолжал работать, не позволяя погрузиться в спасительный сон. Как это ни удивительно, но не так называемые друзья и родственники, а лишь Алекс Далтон, в сущности чужак, дал ей полезные советы, предложил знающих бухгалтера и адвоката. Это выглядело как злая карикатура на брачный союз со Скоттом. Завтра же Кейт возьмется расчищать дебри, оставшиеся после мужа, а сегодня она слишком разбита, слишком подавлена.

Несмотря на свое решение – выкинуть из головы предложение Алекса, Кейт возвращалась к нему снова и снова. Выйдя замуж за Скотта, она оказалась в тюрьме и не собиралась, покинув одну клетку, тут же забираться в другую – пусть даже роскошную. Она не желала быть чьей-то вещью. И все же… Если бы стать когда-нибудь матерью… держать на руках своего ребенка. Целый выводок детей – от мала до велика – прошествовал в ее воображении, а за ними – Алекс Далтон с битой для игры в крикет; он оглядывал свою команду с отеческой гордостью.

Губы Кейт тронула мягкая улыбка. Это были мечты – мечты, которые Скотт хладнокровно губил до тех пор, пока ее душа не превратилась в хранилище серой пустоты. Алекс пробудил ее надежды, но Кейт была слишком скептично настроена, чтобы верить в возможность их осуществления.

За два последующих дня Кейт удалось сделать многое. Она испытала приятную неожиданность, когда Карл Петерсон и Стивен Бейкуэлл немедленно после ее звонков назначили встречу, за что она была очень признательна. Бухгалтер просмотрел бумаги Скотта, повидался с Терри Джесселлом и пообещал к концу недели представить ей свои предложения по финансовым вопросам. Адвокат произвел не менее благоприятное впечатление. Он заверил Кейт, что организует передачу юридических документов Скотта от Боба Чардуэя и проинформирует ее о положении дел, как только ему станут известны какие-либо факты.

Весь гардероб Скотта Кейт отдала одной благотворительной организации. Некоторые личные вещи предназначались для родителей, остальное было безжалостно выброшено.

В среду вечером Кейт отсидела на обязательном обеде у родителей Скотта, где они снова оговорили детали похорон. Шейла Эндрюс проливала обильные слезы над фотоальбомами и спортивными трофеями Скотта, которые ей привезла Кейт. Гарри Эндрюс выразил озабоченность будущим Кейт, не сделав, однако, ни единого дельного предложения. Кейт не обращала на это внимания. Единственное, чего она хотела, – порвать любые контакты с семьей погибшего мужа. Скотт оставался для родителей милым голубоглазым мальчиком, и Кейт давно уже утратила всякую привязанность к ним.

Сами похороны стали кошмаром. Отпевание, к счастью, было коротким, но поездка в крематорий, излияния соболезнующих друзей и родственников Скотта подвергли испытанию выдержку Кейт. Их слова были пусты и неискренни. Гарри Эндрюс назвал ее мужественной маленькой женщиной – да, ее глаза оставались сухими, но совершенно по иной причине. По правде говоря, за спокойной внешностью Кейт скрывалось вскипающее нетерпение: она не могла дождаться, когда все это кончится.

Оказавшись одна дома, она вздохнула с огромным облегчением и внезапно в порыве непокорности сбросила с себя вдовий наряд и надела джинсы и тенниску. Гладкая старомодная коса распущена, и ее волосы заструились по плечам, свободные от заколок. Отныне Кейт забудет о любых оковах – ее жизнь будет принадлежать только ей самой.

Проглотив назло всему свету большой бокал шерри, Кейт спокойно села и задумалась о будущем. Она не относилась к карьеристкам. Единственное, чего она всегда хотела, – выйти замуж и завести детей. Ее не очень-то привлекала перспектива провести остаток жизни за пишущей машинкой. Кейт обвела взглядом гостиную, зная, что весь этот комфорт ненадолго. Дом придется продать, чтобы погасить долги, с мебелью по большей части тоже надо будет расстаться – иначе ей не внести очередную плату за купленное в кредит.

Кейт собиралась налить себе еще шерри, когда звякнул звонок у входной двери. От неожиданности бутылка едва не выпала из руки. Никаких посетителей – похоронный спектакль окончен, но звонок продолжал заливаться. Рассерженная внезапным вторжением, Кейт раздвинула портьеры, чтобы выглянуть наружу. Знаменитая «ламборджини» Далтона стояла у тротуара. Кейт вздохнула с облегчением – по крайней мере с Алексом не надо притворяться. Смирившись с мыслью, что он все равно не уйдет, Кейт пошла открывать.