Ольга Лазорева - Аромат рябины

— Нельзя торопиться в таких вопросах, — уклончиво ответила она. — Мы должны лучше узнать друг друга.

— Зачем? — вновь не понял Андрей. — Я и так тебя знаю. И я сразу понял, что ты мне подходишь. И потом, Ириша, тебе ведь не восемнадцать вообще-то! А уже двадцать восемь! Ты не думала, что засиделась в девках, даже по современным меркам?

Ирину последнее замечание окончательно охладило, и она упрямо повторила, что должна подумать. И вот думала уже почти два года. Андрей попробовал вернуться к этому разговору, но она поджала губы и промолчала. Больше он не настаивал. У них установились ровные стабильные отношения. Ирина жила в двухкомнатной квартире с родителями, Андрей все так же в общежитии. Иногда, правда, он ночевал у нее. Родители не возражали, считая его женихом. Они были уверены, что свадьба не за горами. Но Ирина почему-то не могла решиться дать согласие. Она хорошо относилась к Андрею, чувствовала себя с ним спокойно, знала, что он никогда не предаст, но именно эта предсказуемость расхолаживала ее. Ей становилось скучно, пыл угасал, и казалось, что чувства исчезают. Она запоем читала биографии поэтов, воспоминания современников, трепетала от трагичности судеб, от накала страстей, восхищалась умением любить ярко и неординарно. И ей казалось, что именно такая любовь и есть настоящая, а то, что у нее с Андреем, — это просто приземленная привязанность и желание тихих семейных радостей, как у всех. Они практически никогда не ссорились. Андрей был уступчивым, мягким и простым парнем. К тому же Ирина старалась не раскрывать перед ним душу, считая его хоть и замечательным человеком, но недалеким и неспособным понять те внутренние противоречия, которые иногда мучили ее. Она, правда, пыталась в самом начале знакомства приобщить его к трагической и таинственной прелести литературы Серебряного века, но, видимо, начала неудачно, выбрав Игоря Северянина. Андрей послушал с полчаса ее взволнованный рассказ о его судьбе и многочисленные цитаты из стихотворений, а потом заявил, что «мужик по ходу на голову болен был, если сочинял такой бред». Увидев, как огорчилась Ирина, Андрей обнял ее и сказал, что ему нравился в школе лишь Есенин, что он один особо не выпендривался и писал всем понятные вещи про березки, девушек и родину. После этого заявления у Ирины пропало всякое желание говорить с ним на такие темы.

И все-таки окончательно разругались они именно из-за стихов. Ирина после увольнения чувствовала себя взвинченной. Она пыталась тут же устроиться в платный колледж, но место уже заняли. Андрей не до конца понял, почему она ушла из школы, но тактично молчал, видя, в каком она состоянии. В июле он взял недельный отпуск на заводе и предложил Ирине поехать в Землянск. Она с радостью согласилась. Родители Андрея очень обрадовались их приезду. Начиналась пора сенокоса. Андрей сразу включился в деревенскую жизнь и все дни пропадал с отцом на лугах. Мать также частенько присоединялась к мужчинам. Ирина оставалась одна «домовничать», как говорили в деревне. Она готовила еду, полола грядки, собирала поспевающие ягоды смородины. И чувствовала себя отлично. А вечерами уединялась в палисаднике. Она устраивалась с книжкой за кустами сирени на крохотной деревянной скамейке и читала свои любимые стихи. Или просто сидела, устремив взгляд на куст бузины с начинающими краснеть ягодками. Вечером перед их отъездом она снова уединилась в палисаднике. Но Андрей зачем-то пришел на ее заветное место и уселся напротив Ирины на толстый, источенный жучками обрубок бревна. Ирина поморщилась, но промолчала.

— Чего из-за стола убежала? — недовольно поинтересовался он. — Мать пирогов напекла, батя самогонку хорошую достал.

— Я не пью самогон, ты же знаешь, — нехотя ответила Ирина и закрыла томик Марины Цветаевой, который только что читала.

— А все стишки эти! — неожиданно зло проговорил Андрей и сорвал длинную травинку, тут же начиная грызть ее кончик.

— О чем ты? — холодно поинтересовалась она.

— Голову они тебе всю задурили, вот о чем! — после паузы ответил он. — Хорошая ты девка, умная, красивая, нежная, но словно порченая. Читаешь все, размышляешь себе что-то. Непонятная ты. Вначале думал, что учительница и так положено. Но уж столько времени тебя знаю, а ты все такая, даже когда не в школе. Я ведь обрадовался, что ты уволилась, думал, может, куда в другое место устроишься, где стишки будут без надобности.

— Не нравлюсь, давай расстанемся, — неожиданно для себя сказала Ирина и почувствовала, как неприятно сильно забилось сердце.

Андрей бросил травинку и поднял на нее глаза. Он смотрел пристально и серьезно. Потом четко проговорил:

— Я люблю тебя. И люблю на всю жизнь без всяких там прикрас. Это мужская любовь, а не каких-то там твоих поэтишек, которые говорят, может, и красиво, но непонятно и не по делу, а значит, так и любят.

Ирина растерялась, так как никогда не видела Андрея таким серьезным. Он словно на миг приоткрыл перед ней свою сущность. И ей показалось, что это чистейшая сталь, безупречная, строгая и по-своему прекрасная.

— И ты любишь меня, — уверенно продолжил он. — Я это знаю. Просто дури в тебе много от этих книжек.

Ирина не смогла сдержать улыбку. Ей вдруг показалось, что они все-таки могут найти общий духовный язык. И вместо того, чтобы искренне поговорить с Андреем о своих чувствах, она начала торопливо рассказывать о том, как размышляла, сидя здесь, о смысле цветаевского стихотворения «Бузина». Андрей слушал напряженно, словно пытался уловить в ее словах что-то нужное именно ему.

— Ты только послушай, — торопливо говорила Ирина, — как это гениально!

Она замолчала, сдерживая быстрое дыхание. Андрей перевел взгляд с нее на куст бузины, потом зачем-то сорвал недозревшие ягоды и растер их в пальцах.

— Ты понимаешь? — робко спросила Ирина.

— Ну бузина, и что? — после паузы ответил он. — Обычный кустарник. Он тут испокон веку растет. Он тут всегда будет. И чего я в таком случае буду так убиваться по этой бузине? Я-то никуда отсюда уезжать не собираюсь! Я на месте, на своей земле, все здесь мне близкое, все родное. И ты мне родная! Чего ж еще желать?

— Но ведь для поэта это не просто куст, — сделала еще одну попытку Ирина, — это олицетворение целой жизни. Зеленые ягоды — молодость, потом ягоды краснеют, наливаются, потом чернеют. Сама природа наглядно показывает нам процесс развития жизни. И Марина увидела это в простой бузине и показала нам. Но там все сложнее, — заторопилась Ирина, заметив, как поморщился Андрей. — Это ведь писалось в 30-е годы, жизнь страны была нелегкой, сам помнишь из истории… недаром там такие строки: