Робин Уэллс - Беглянка

Подняв глаза от будущего костра, Льюк встретился взглядом с Джози. Стараясь не выдать волнения, она молча подняла руку в знак приветствия. Он помахал в ответ и пошел к лодке.

Мануэль направил челнок к берегу, и его днище заскрипело по гальке, выстилающей речное дно. Спустившись с обрыва, Льюк помог Джози выбраться на сушу. Ладонь его была сухой и горячей, и это ощущение наполнило Джози восторгом, весьма ее огорчившим. Она намеренно отвела глаза, чтобы он не видел, какой эффект произвело его рукопожатие.

– Хорошо ли доплыли? – спросил Льюк.

– Изумительно. Места здесь необычайно красивые – просто нет слов. Я нащелкала две пленки. – Джози приподняла фотоаппарат, висящий у нее на шее.

– Да, действительно, есть на что посмотреть, – улыбнулся Льюк. – Но больше всего мне нравится плавать по реке осенью.

У Джози пересохло во рту, она прилагала героические усилия, чтобы справиться со своим состоянием, но все же заметила краем глаза, каким жарким поцелуем обменялись Консуэла и Мануэль. Меньше всего хотелось ей сейчас думать о поцелуях.

– Вы часто плаваете в лодке? – спросила девушка.

Он покачал головой:

– Не влезал в нее уже несколько лет. Столько хлопот с этой гостиницей, что нет никакой возможности отдыхать.

– Какая жалость: жить среди такой красоты и не иметь времени ею любоваться!

– Я даже выспаться не могу – где уж мне любоваться. Пока не найду нового менеджера, об этом нечего и мечтать.

– А есть кандидаты?

– Сегодня утром беседовал с одним, но Консуэла его забраковала.

Оказавшаяся рядом Консуэла презрительно фыркнула:

– Настоящий сволопай.

Джози наморщила лоб:

– Кто?

– Она хочет сказать – шалопай, – перевел Льюк, улыбаясь от уха до уха.

– Такой влюбленный в себя, грубый, хочет командовать, – пояснила экономка.

– Кроме того, его рекомендации не подтвердились. – Льюк переступил с ноги на ногу. – Кстати, уже темнеет, а нам еще нужно поставить палатки. Мануэль, а не пособирать ли тебе еще дровишек?

– Слушаюсь, босс, – кивнул работник.

– А я достану остальные продукты из джипа, – сказала Консуэла.

– Я помогу тебе, – вызвался Льюк.

– Там всего одна маленькая сумка, – отмахнулась экономка, – я прекрасно ее донесу. Оставайся с Джози. Ты почти не видел ее в последнее время; наверное, тебе не терпится поблагодарить ее за помощь.

Джози наблюдала, как Консуэла карабкается по высокому берегу к джипу; лицо девушки горело от стыда за то, что толстушка так неловко оставила их наедине.

Льюк прочистил горло, намереваясь что-то сказать, адамово яблоко заходило вверх-вниз.

– Консуэла права, я как раз собирался сказать, насколько ценю ваше сотрудничество.

– Можете не благодарить, мне это доставило настоящее удовольствие.

– Я хотел сказать еще кое-что. Я… э-э-э… хотел извиниться за тот вечер…

У Джози вспотели ладони. Он мог говорить только о поцелуе, но зачем же тогда извиняться?

– Не имеет значения. – Джози упорно смотрела вниз, якобы разглядывая что-то на земле. – Все это в порядке вещей.

– Я чувствовал себя виноватым, – он поддел камешек носком сапога.

Виноватым за поцелуй? Ничего себе «комплимент»! Джози выпрямилась и холодно сказала:

– Напрасно. Если уж кто и виноват, так это я.

– Да нет, ответственность лежит на мне. Не в моих правилах пользоваться тем, что…

– Пользоваться чем? – Она ничего не поняла. Что он хочет сказать, черт возьми? Звучит так, словно она слабоумное, беспомощное существо, не умеющее постоять за себя. И словно он имеет над ней какую-то власть, что еще более унизительно. – Почему вы думаете, что можете чем-то воспользоваться? – От этих слов повеяло еще большим холодом.

Льюк пожал плечами:

– Ну-у, вы одна проводите медовый месяц, а я знаю… Знаю, как уязвим бывает разочарованный человек.

– Минуточку, – Джози подняла руку. – Вы что, думаете, я не понимаю, что делаю?

– Я не вкладывал такого смысла. Просто я считаю, при данных обстоятельствах вы, возможно, более восприимчивы к мужскому вниманию, чем обычно. Только и всего.

– А почему вы так считаете? – Она стояла, уперев руки в бока, гневно сверкая глазами.

Льюк опять пожал плечами:

– Ну, покупая путевку на ранчо, вы собирались провести здесь время с молодым мужем. И естественно, ожидали получить здесь какие-то… какой-то… опыт. По этой причине вы, может быть, легче идете навстречу мужчине, который мог бы оправдать ваши ожидания.

– Благодарю вас, доктор Фрейд, это весьма лестный для меня анализ. Я не знала, что вы еще и психиатр.

– А-а-а-а! О-о-о-о! – Этот вой, явно человеческий, раздался у них над головой – кто-то кричал с площадки над обрывом.

– Консуэла! – выдохнул Мануэль; худощавый и жилистый, он выбежал из зарослей и, роняя на бегу собранный хворост, вскарабкался по обрыву с невиданной скоростью.

Льюк помчался следом, объятый тревогой. Консуэла давно стала для него самым близким человеком, он любил ее как вторую мать. Джози бежала следом.

Мужчины примчались одновременно; Консуэла сидела рядом с джипом, сжимая ладонью лодыжку.

– Змея укусила? – прокричал Льюк. Обменявшись с женой испанской скороговоркой, Мануэль взглянул вверх, на босса:

– Она говорит, что вывихнула ногу.

– О-о-о, – снова застонала Консуэла.

– У нас нет с собой льда? – Джози протиснулась сквозь мужские плечи.

Правильная мысль, подметил Льюк, преодолевая волнение.

– Есть, в джипе.

Джози моментально влезла в машину, нашла дорожный холодильничек и завернула пригоршню льда в бумажное полотенце.

– Вот, – сказала она, вернувшись бегом и протягивая самодельный компресс пострадавшей.

– Спасибо. – Консуэла положила лед на ногу, не переставая стонать.

– Та самая лодыжка, которую она сломала весной, – встревожился Мануэль.

– Консуэла, ты можешь встать? – спросил Льюк.

– Не знаю. Даже пробовать и то больно.

– Нельзя опираться на ногу, пока ее не осмотрел врач, – сообразила Джози. – Раз это больная нога.

– Вы правы, – ответил Льюк, – Мануэль, тебе придется немедленно везти жену в город и сделать рентген. Возьми джип. – Он протянул ключи от машины.

– А как же ночной лагерь? – простонала Консуэла.

– Не волнуйся, я все сделаю, – ответил Льюк.

– Да мы можем обойтись и без лагеря, – вмешалась Джози. – Они нас подбросят до ранчо.

– Это двухместный джип, – отрезал Льюк. – Мы все не поместимся, а нам с вами и здесь будет неплохо.

На губах экономки мелькнула тень улыбки; а может, показалось? Льюк кое-что заподозрил и нахмурился, но тут же отверг эту мысль.

Нет. Было бы несправедливо по отношению к Консуэле даже думать так. Она, конечно, неисправимая сваха, но вряд ли зашла бы так далеко – разыгрывать «адскую боль» лишь для того, чтобы оставить его наедине с Джози.