Оливия Гейтс - Искупление любовью

– Анна, Фара, доброе утро.

– Доброе утро, Ваше Величество, – произнесла Фара, подмигнув Элии. – Простите, мы, наверное, не вовремя…

Еще как не вовремя!

– Иди с ними, Элия. Я заглянул к тебе только на пять минут перед государственным собранием.

– Поторопись, Элия, а то еще станешь причиной какого-нибудь международного конфликта. Мы будем ждать тебя в гостиной.

Когда Фара с матерью удалились, Камал, поцеловав на прощание Элию, покинул студию.

Оказавшись в парадном зале, он первым делом перенес собрание. Ему нужно было побыть одному, чтобы успокоиться. Подойдя к окну с видом на море, Камал увидел на бесконечном полотне небесной лазури лицо Элии.

Он не мог думать ни о чем, кроме нее. Открывая в ней новые восхитительные качества, он чувствовал, как его привязанность к ней растет.

Его восхищала ее внутренняя сила, умение постоять за себя, открытость, дружелюбное отношение к Анне, способность отдавать всю себя без остатка. Все это делало его любовь к ней безграничной.

Да, любовь. Он больше не мог прятаться от своих чувств или давать им другое имя. И все же это слово не вмещало всех его чувств к ней.

Он любил ее в прошлом, но это было несравнимо с тем, что он испытывал к ней сейчас. Новая Элия не только поборола свою пагубную привычку, но и стала талантливой художницей. Она пробуждала в нем еще более глубокие чувства, чем любовь.

Элия вернула его к жизни, изменила его, стала его частью, и он делал все возможное, чтобы она была счастлива.

Но это никак не оправдывало того, как он обошелся с ней в прошлом. Он не только не поверил в нее, но и бросил в трудные для нее времена, чуть не погубив.

Что еще хуже, он обвинил ее в том, чего она определенно не могла совершить. Элия не могла изменить ему с другим даже под действием таблеток. Тому, что он увидел в тот злополучный день, должно было быть другое объяснение.

Достав из кармана мобильный телефон, Камал связался со своими людьми в Штатах и велел им разыскать мерзавца, который настроил его против Элии. Он заставит Шейна признаться во всем, а потом расквитается с ним.

Перелет был длинным, и с каждой прошедшей секундой Камал все больше скучал по Элии.

Но он не мог привезти ее кузена Шейна в Джудар. Он должен был встретиться с ним втайне от Элии, чтобы она ни о чем не догадалась. Ему не хотелось доставлять ей лишних волнений.

Приземлившись в Лас-Вегасе, он не стал выходить из салона своего частного самолета. Шейна должны были доставить к нему через две минуты.

Наконец в салон вошли королевские телохранители. Через мгновение к Камалу подвели какого-то обрюзгшего типа. Неужели это Шейн?

Осознав, что именно пороки превратили энергичного молодого человека в жалкую развалину с лысиной и выпирающим животом, Камал испытал чувство отвращения. Они были ровесниками, но Шейн выглядел лет на десять старше.

– Вот мы и встретились снова, Камал, – фыркнул Шейн. – Кажется, ты теперь управляешь какой-то страной третьего мира, которая сидит на нефтяной игле. – Он насмешливо поклонился.

Глубоко вдохнув, Камал приказал охране удалиться. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, как он вытрясет из этого человека его жалкую душонку.

– Все лучше, Шейн, чем быть алкоголиком и игроманом, которого собственная мать предпочла бы видеть мертвым.

– Эта старая мегера довела бы до алкоголизма даже сатану, – заявил Шейн.

Очевидно, он уже успел с утра прикончить бутылку спиртного.

– Но я пришел сюда для того, чтобы говорить не о своей старушке, а о твоей сумасбродной женушке.

Камал поднялся.

– Еще одно оскорбление в адрес Элии, и я переломаю тебе все кости!

– О, Его Величество защищает честь своей невесты. Ведь только благодаря ей ты смог заполучить трон. Какая ирония судьбы! Помнится, однажды ты выбросил ее, как ненужную тряпку.

Камала задели его слова, но он сохранил спокойствие.

– Помнится, ты тоже был к этому причастен, Шейн, – процедил он сквозь зубы. – Я хочу знать правду.

– Хочешь знать правду? Ха! У тебя есть целое королевство, миллионы долларов, самая восхитительная женщина, которая когда-либо жила на свете, но ты хочешь большего. Что вы хотите знать, Ваше Величество? Что я так сильно любил Элию, что мне было трудно дышать? Что я желал тебе смерти с того самого момента, как увидел? Что я сходил с ума от ревности? Но, видимо, стоит начать с того момента, когда ты узнал о моем существовании.

Внутри у Камала все кипело от ярости. Как бы он хотел размазать по стенке этого наглеца!

– Именно так, – отрезал Камал.

Налитые кровью глаза Шейна наполнились ненавистью.

– Знаешь, что я подумал, когда увидел тебя в машине возле ее дома? Что это мой шанс выставить тебя перед ней жестоким мерзавцем, которым ты и был на самом деле! Итак, я позвонил ей и сказал, что со мной случился обморок. И наша великодушная подруга поспешила домой. А ты сделал собственные выводы, не так ли? Поверил в худшее, потому что это был отличный повод уйти от женщины, которая тебя боготворила, с гордо поднятой головой и чистой совестью. Ты растоптал чувства Элии, и это чуть не убило ее.

На душе у Камала скреблись кошки, но он должен был знать все.

– Ты был с ней после того, как я ее бросил? – спросил он.

– Хочешь знать, как на нее подействовала твоя жестокость? Она уничтожила ее. Наблюдая за тем, как она угасает, я ненавидел тебя. Ненавидел ее за то, что она позволила тебе так с ней обойтись. Ненавидел и себя за то, что стал причиной долгих месяцев ее страданий, которые чуть не погубили ее, за собственное бессилие.

Камал отвернулся. Он больше не мог слушать жестокие откровения этого негодяя.

Король нажал на кнопку в подлокотнике, и охранники вернулись.

– Проводите нашего гостя, – с трудом произнес он.

Шейн направился к выходу, бросая оскорбления, которые Камал уже не слышал. Внешний мир перестал для него существовать, когда он осознал, что подонок во многом был прав.

Бросив Элию, он нанес себе удар в сердце, зато избавился от проблем, которые могли отрицательно повлиять на его имидж, его репутацию. Он панически боялся нести ответственность, именно поэтому и выгнал ее, даже не дав ей возможности оправдаться. Он выбрал легкий способ решения проблемы, позволивший ему скрыть свои страхи и слабости.

Если все это было правдой, если он причинил ей такую боль из-за собственной трусости, он заслуживал самого страшного наказания. Собственный стон отчаяния вернул Камала к реальности, и король ощутил вспышку ярости, направленной на самого себя.

Как он смел страдать? Он давно лишился этой привилегии. Единственное, что ему оставалось, это попытаться искупить зло, а затем умолять Элию о наказании.

Камал уронил лицо на руки. Что ему делать? Что ей сказать? Как поступить, чтобы не причинить ей еще больший вред? Он видел только один выход, который не требовал слов.