Диана Гамильтон - В медовой ловушке

– И что? Что тебе не нравится?

– Ты организовал все без моего ведома. Чтобы я снова ощутила свою незначительность. И моя свадьба… – Анна зарделась, – ты нанял эту блондинку. И снова ничего мне не сказал!

– Но ведь она помогает тебе?

– Просто говорит, какие цветы у меня будут, какие блюда и напитки подадут на празднике и так далее. Если это ты называешь помощью… И у меня такое впечатление, что, если я захочу что-то изменить, мне прикажут сидеть в углу и помалкивать, пока меня не спросят!

– Если ты так от этого расстраиваешься, еще не поздно все изменить. Можешь делать, что хочешь. Мне рекомендовали ее как лучшего организатора свадебных церемоний, но если…

– Нет. У меня нет возражений. Все дело в принципе.

– Конечно. Я… – он нетерпеливо прервался, дождавшись, пока услужливый официант подавал им первое блюдо. – Прости, что с тобой не посоветовались. Это моя вина. Но и ты должна понять. Последние несколько недель были изматывающими. Пришлось принимать столько важных решений. Раньше я жил без оглядки на других.

Франческо улыбнулся странной улыбкой.

– Но теперь у меня есть… вы. В будущем ты не станешь сидеть в углу. Обещаю.

Его взгляд словно пронзил ее тело и душу. На миг Анне показалось, что между ними все еще может сложиться удачно. Опять минута слабости. Она презирала себя за эту слабость, но ничего не могла с собой поделать.

И снова раздался его ласкающий, глубокий голос:

– Как ты уже знаешь, долги твоего отца погашены и теперь Райлендс принадлежит мне. Твои родители сами продали мне дом. Твоя мать, как оказалось, давно мечтала переехать в дом поменьше, за которым проще следить. И я был только счастлив предложить им свою лондонскую резиденцию. Кроме того, – добавил Франческо с улыбкой, – я подумал, что должность в совете директоров удержит твоего отца от идеи поселить в саду диких животных.

Анна неловко кивнула.

Когда родители впервые сообщили, что будут жить в доме Франческо в Лондоне, Анна спросила маму, не станет ли та скучать по Райлендсу. Нет, услышала она в ответ, совсем нет. Мама уже давно рассматривала вариант продажи дома и покрытия долгов отца с его помощью, но отец упирался. Это был семейный дом Беатрис, и ее муж не хотел, чтобы она потеряла его из-за неудавшегося бизнеса. Отец никогда не простил бы себя за это.

– В доме скоро начнется ремонт. И если ты согласна, я бы предпочел, чтобы дом остался в семье. Если все пойдет хорошо, он достанется в наследство нашему сыну. Мы будем жить в Тоскане, но Шолто должен знать о своих английских корнях. Райлендс – идеальное место для летних каникул. Мы могли бы приезжать сюда и на традиционное празднование Рождества. Как тебе кажется?

Неужели Франческо действительно интересовался ее мнением, а не просто констатировал факты?

– Ты прав. Дом в Англии для Шолто – это просто чудесно!

Анна отложила вилку.

– Я хотел поговорить с тобой о нашем будущем, – кивнув в ответ, продолжил Франческо. – До сих пор мы вели себя, как два упрямых дуэлянта в ожидании начала боя. За исключением одной волшебной ночи, когда ты пришла ко мне в спальню, но и это окончилось печально. Не нужно продолжать, я полагаю.

Франческо сделал многозначительную паузу.

– Скоро мы поженимся. У нас есть сын. Нам нужно оставить прошлое позади и попытаться построить будущее в мире и согласии.

Он поднял свой бокал шампанского:

– Выпьем за наше будущее. Пусть оно будет спокойным. Никаких больше ссор! – И он тихо добавил: – Знаешь, я подарю тебе мир.

Анна вспомнила о далеком счастливом времени на острове, когда ничто не омрачало их любви. Она уставилась на игристое шампанское в бокале. В горле пересохло. Девушка медленно подняла бокал и чокнулась с Франческо.

За жизнь без ссор. За отсутствие жалоб, за забытое прошлое.

Если провести параллель, то получится, что они пьют за то, чтобы не встречаться нигде, кроме постели. И за осторожность. Осторожность в словах и поступках, чтобы не услышать вновь обидных обвинений.

Анна не знала, сможет ли так жить. Она поклялась себе попытаться – снова! – сделать так, чтобы Франческо поверил ей.

Осушив свой бокал, Анна молча наблюдала, как Франческо опять наполнил его. Девушка неожиданно потеряла всякий аппетит.

– Я, возможно, сейчас немного нарушу тот мир, который ты мне предложил, – сказала она смущенно. – Но я хочу, чтобы ты знал кое-что. Я понятия не имела о том, кто ты такой и чем ты занимаешься, до тех пор, пока ты не оставил меня.

Анна закусила губу и подняла глаза на Франческо. И наткнулась на его холодный взгляд. Поджатые губы говорили о том, что он не намерен верить ей. Но раз Анна начала, значит, нужно закончить.

– Цисси показала мне старый журнал. Там была статья о тебе. О твоих успехах на финансовой сцене. – Нет смысла упоминать о модели рядом с ним. – Знай, я не такая, как твоя мать!..

Тишина. Только приглушенные голоса других посетителей.

– София тебе все рассказала… – прошептал Франческо.

Сейчас Анна видела перед собой потрясенного десятилетнего мальчишку, чья обожаемая мама внезапно исчезла из его жизни. И отец, когда малыш больше всего в нем нуждался, повернулся к нему спиной, оставив на его попечение и младшую сестренку, которая была совсем еще крохой и которой он, мальчик, старался заменить обоих родителей.

– Не злись на Софию, – попросила Анна. – Она так радуется предстоящей свадьбе! Она очень счастлива. Знаешь, твоя сестра даже говорила, что и не надеялась дожить до того дня, как ты женишься. Естественно, я поинтересовалась, почему она так думала. И София рассказала мне о вашей матери. О том, как она вышла замуж за вашего отца только ради денег, а потом ушла к тому, кто оказался богаче. И о том, как это повлияло на вашего отца. София заметила, что раз уж я скоро стану членом семьи, то должна об этом знать. Не вини ее за это.

Расправив плечи, Анна продолжала:

– Ты ее старший брат, и София любит тебя. И она счастлива за тебя, думая, что ее брат наконец встретил женщину, которой доверяет достаточно и… которую любит.

Ее голос дрогнул.

– Я не стала разрушать ее иллюзий и говорить, насколько она ошибается. Потому что ты не доверяешь мне. И уж, конечно, не любишь.

Но он любил ее! Однажды. В этом Анна была уверена. Сердце разболелось от горечи потери, а в горле словно встал ком.

Тогда, на острове, Франческо не сказал, кто он, потому что хотел, чтобы его полюбили за то, какой он есть, а не за его деньги. И он серьезно признавался ей в своих чувствах.

Вот только ее отец убил его любовь к Анне своим нелепым предложением. Должно быть, он узнал Франческо по фотографиям в финансовых газетах, которые регулярно покупал.

Анна вертела в руках прибор, не в силах проглотить ни куска.