Эмма Дарси - Уголок рая

– Жених драгоценный забросил, моя сладенькая? – пропел он.

– Ты не перестарался с дуэтом? Девица непонятно откуда! – проворчала Мишель.

– Не скажи, может получиться многообещающий проект. Но подозреваю, что тут роман возник на горизонте. Так что держи ухо востро, дорогая. Сдается мне, Алекс к ней неровно задышал.

– Питер, все козыри у меня.

Оуэн вздохнул и окинул Мишель сальным взглядом.

– Ты опрометчиво понтируешь. Ты же знаешь, я ценю тебя больше, чем он. Как насчет того, чтобы в кустиках по быстрому?

Она рассмеялась.

– Риск слишком велик. Игра не стоит свеч, Питер.

Но Питер попробовал зайти с другой стороны:

– Но он ведь только что вывел отсюда соблазнительную Джину. Баш на баш, а?

– Сомневаюсь, что они уже добрались до кустов.

– А если до спальни? – игриво предположил он.

– О, Алекс – человек слишком строгих правил.

– Как это скучно! Но они могли-таки пойти в спальню. Джина собиралась проведать сына. Судя по всему, Изабелла пригласила их остаться на ночь.

Мишель не сдержала возмущения:

– Старая грымза! Хочет вбить клин между мной и Алексом.

А Питер гнул свою линию:

– Вот склонится он над детской кроваткой, умилится, подумает: а как будет с моим первым ребенком?..

– Питер, заткнись!

Дьявольская ухмылка. А потом Питер увлек Мишель в замысловатый танец. Двигался он легко и ловко, так весело было идти за ним, что Мишель подумала: конечно, с Питером ничего нельзя принимать всерьез, зато чистое удовольствие, без всякой нагрузки.

А Питер увлекал ее к боковому выходу и нашептывал на ухо:

– Давай урвем капельку наслаждения, пока семейка Кингов не накинула на тебя удавку.

Удаляться с ним – неразумно. А впрочем, ну и пусть!

Алекс понимал, что нужно возвращаться в зал, хотя бы ради соблюдения приличий. Мишель вырвет на себе все волосы, если он задержится. И ему не нужны ядовитые пересуды. К тому же бросать тень на репутацию Джины несправедливо.

Но он был не в силах заставить себя присоединиться к гостям, поддерживать праздные разговоры. Объяснить свое отсутствие будет нетрудно, но каково это – упоминать вскользь имя Джины… Говорить о том, как она ему понравилась…

Совершенное им насилие над собой все еще отзывалось физической болью в теле. Лучше всего прогуляться. Побыть одному и подумать.

– Похоже, под этим платьем ничего нет, – тягуче промурлыкал Питер, ощупывая талию Мишель.

– Прекрати, – огрызнулась она, но не сделала ничего, чтобы остановить движение его руки, которая как раз добралась до ягодиц.

Вот уж точно, эти маленькие вольности с женщинами в духе Питера. А его сексуальное возбуждение приятно. К тому же во дворе никого нет. Кто захотел покурить или подышать свежим воздухом, выходили на террасу, расположенную с другой стороны дома.

– А ты голая, – подвел итоги своих исследований Питер. – Прислонись-ка к спинке скамейки. Кусты закрывают нас до пояса. И следи через мое плечо, не подходит ли кто.

– Питер, ты неисправим. – Впрочем, нарисованная Питером сцена понравилась Мишель. – Для секса ты мне не нужен. Алекс с этим делом справляется отлично.

Однако Питер уже разминал ее затвердевшие от ночной прохлады соски.

– Могу поклясться, у тебя уже горячо там, где надо.

– Думаю, я не должна этого делать.

– Тогда просто стой так и болтай со мной. – Его ладонь скользнула между обнаженных бедер Мишель. – Не пойму, зачем тебе понадобилось захомутать Алекса Кинга. Такой скучный, солидный мужчина…

Чтобы ответить, Мишель пришлось перевести дыхание.

– Зато о тебе этого не скажешь. Я не могу рассчитывать, что ты меня поддержишь, когда мне понадобится опора.

– Намекаешь на деньги?

– А почему нет? У Алекса немалое состояние. А к тому же его семья имеет вес в обществе, и это поднимет мой статус как модели. Существуют кредиты, которые ты, дорогой, для меня открыть не сможешь.

– Зато я могу дать тебе вот это…

Алекс не знал, как ему удалось продержаться до конца торжества. Ему пришлось пройти через долгую пытку, пока не удалились молодожены. Необходимость изображать сердечность, подыгрывать пребывающей в приподнятом настроении Мишель истощили последние запасы его самообладания. Когда молодожены покинули Кинг-Касл, он почти силой повел свою невесту к машине.

– Но праздник еще не кончился, – попыталась она протестовать.

– Мы уезжаем, – лаконично заявил Алекс.

– Алекс, да что с тобой? Ты проскучал весь вечер. Чувствуешь себя плохо или еще что?

– Да, неважно себя чувствую.

– Но ты мог бы мне сказать!

– Вот сейчас и говорю.

Мишель надулась. И всю дорогу, до тех пор, пока он не остановил свой «ягуар» у дверей дома, где жила Мишель, они оба молчали.

– Раз тебе нехорошо, ты, надо полагать, не останешься на ночь? – съязвила Мишель.

– Да, не останусь. И не только на эту ночь.

– Как я должна это понимать?

– Так, что я разрываю нашу помолвку. – Он выключил двигатель, и она встретила взгляд его очень ясных, холодных глаз. – Мишель, мы с тобой не подходим друг другу.

– И что же заставило тебя прийти к такому заключению?

Мишель была до глубины души возмущена столь прямым отказом.

– Есть несколько причин. А последней каплей моего терпения стала ваша сегодняшняя интимная встреча с Питером Оуэном. Теперь я знаю, как ты представляешь себе свою будущую семейную жизнь.

Мишель быстро оправилась от удара, хотя голос, когда она заговорила, то и дело срывался.

– Алекс, да это же глупая болтовня! Питер – пустой человек, ни о каких взаимных чувствах не может быть и речи. – Она сжала рукой колено Алекса – Ты же знаешь, как я люблю тебя.

Он спокойно убрал с колена ее руку.

– Я гулял вокруг дома. А ночью голоса далеко разносятся. И другие звуки тоже. Устраивать сцену я не захотел и вернулся в дом.

Мишель поняла, что отрицать бесполезно.

– Послушай, Алекс, это вовсе не то, что ты подумал. Мы с Питером были любовниками до того, как я встретила тебя. С тех пор между нами ничего не было и никогда не будет. Мы просто…

– Вспоминали старые времена? И нежно прощались?

– Это ничего не значит! – закричала Мишель.

– Как и любая измена, которая совершается тогда, когда у тебя в одном месте зачешется. – Он покачал головой. – У меня о браке другие представления. Лучше пойдем каждый своей дорогой.

– Понятно, путь себе расчищаешь. Чтобы можно было с чистой совестью волочиться за Джиной Терлицци?

Как ни смешно, но она была не далека от истины.

Мрачное молчание, последовавшее за ее репликой, придало ей сил для новой атаки:

– Не будь дураком, Алекс. Если она тебе так понравилась, трахни ее разок-другой, и дело с концом.

– Ты получишь индульгенцию за свой грешок, и мы обо всем забудем, так?