Кейт Доули - Свобода любить

Быстро справившись с блузкой, Кристиан принялся за юбку Беатрис. Легкая желтая шелковая юбка в крупных маках упала к их ногам, как запятнанное кровью солнце.

Беатрис осталась в кружевном белье. В последнее время она старалась быть как можно красивее и соблазнительнее. Вот и сейчас желтое кружево, в тон блузке и юбке, демонстрировало заинтересованному зрителю идеальную фигуру Беатрис, мягкие линии ее молодого тела., – Кажется, кому-то очень повезло! – хрипло прошептал Кристиан и рассмеялся.

От его смеха Беатрис пробил озноб, и она с новыми силами принялась вырываться из его рук. Беатрис не тратила усилий на то, чтобы кричать. Она понимала, что ее просьб о помощи никто не услышит. Слишком далеко располагались соседние дома, да и в середине рабочего, дня их владельцы где-то в Сити занимались своими делами.

Все, что она могла сделать, – отдать все свои силы борьбе. Пытаться до последнего сопротивляться Кристиану, надеясь на то, что чудо хотя бы один раз произойдет и спасение придет.

Но сил становилось все меньше, Беатрис билась в руках Кристиана как пойманная рыба, чувствуя, как на нее накатывает волна за волной чернота, за которой притаился ее Ужас. Теперь он обрел лицо, и это было лицо очаровательного и воспитанного мужчины, который потерял власть над собой и своими инстинктами.

Кристиан грубо завел ей руки за спину, и Беатрис застонала от боли. Она чувствовала, что чем больше сопротивляется, тем больнее становится ее рукам, но ничего поделать с собой не могла. Впервые в жизни чернота показалась ей спасением. Беатрис почувствовала, что теряет сознание.

Находясь на самой грани между светлым миром и чернотой, вновь вошедшей в ее душу, Беатрис почувствовала, как липкие губы Кристиана прикасаются к ее губам в жадном и грубом поцелуе.

– Нет! – вскрикнула она в последней бесплодной попытке освободиться от Кристиана.

– Мило! – услышала Беатрис такой родной и знакомый голос.

Шейн стоял на пороге, наблюдая за поцелуем.

– Шейн! – выдохнула Беатрис и бросилась к нему в поисках защиты и утешения, но наткнулась на его ледяной взгляд. – Ты же не думаешь, что я собиралась тебе изменить?!

– Именно это я и думаю! – Голос его был холоден, как никогда не тающий на вершине горы снег.

– Шейн! Этот человек пытался меня изнасиловать! Я сопротивлялась изо всех сил!

– Особенно это было заметно, когда он тебя целовал!

– Шейн, ну почему ты вернулся так не вовремя?!. – простонала Беатрис.

– Действительно видели же, что моя машина стоит перед домом! Могли бы и подождать, – сердито сказал Кристиан.

– А вот тебе сейчас лучше уйти! – рявкнул Шейн.

– Милая, – обратился Кристиан к Беатрис, когда этот мужлан закончит выяснять отношения с тобой, выходи, я буду тебя ждать. Поедем ко мне и закончим начатое.

Он развернулся и вышел из кухни под прицелом тяжелого взгляда Шейна.

– Вы не выполнили главное условие, Беатрис.

Шейн неожиданно перешел на «вы», Беатрис решила, что это для того, чтобы подчеркнуть бездну, вновь пролегшую между ними.

– А ведь если бы чуть-чуть потерпели, уже сегодня были бы свободны. Я прекращаю поставки «Счастливому дню». Я хотел сказать, что согласен расторгнуть наш брак. Что ошибся в вас. А вот и нет, не ошибся!

Кривая улыбка поломала линию его чувственных губ, о которых Беатрис мечтала долгими одинокими ночами. Шейн развернулся, чтобы уйти, и бросил через плечо:

– Я бы просил вас забрать свои вещи и покинуть мой дом. Я пришлю к вам своего адвоката, чтобы освободить вас от ужасных пут, связывающих такую сексапильную женщину с мужланом. Ну, что вы стоите? Ваш любовник ждет вас.

– Шейн! Он мне не любовник! Я его почти не знаю! – в отчаянии вскричала Беатрис.

– О! – Шейн повернулся к Беатрис, на его лице играла язвительная усмешка. – Вы уже начали спать с первым встречным?

– Как ты можешь такое говорить?! Я ведь хранила тебе верность не ради «Счастливого дня», а ради нас!

– Нет «нас» и никогда не было, – жестко Отрезал Шейн. – Был я, и была ты. Вместе этим местоимениям не быть никогда. И ты это доказала. Может быть, я и сам виноват. Надо было удовлетворять твои запросы. Ты ведь очень чувственная женщина. Но я, как дурак, старался сделать все, чтобы год прошел для тебя безболезненно. А ведь тебе понравились наша ночь и наш день. Так ведь, Беатрис?

– Да, это так, – тихо сказала она и почувствовала, как по щеке катится слеза.

– Никто не мешал тебе сделать так, чтобы это стало нормой. Ты сама выбрала. Никто тебя не заставлял.

– Шейн! Он меня заставлял! Я не хотела его даже пускать на порог! Шейн, ну послушай же меня! Посмотри! – Беатрис схватила с пола свою изорванную Кристианом блузку. – Вот что он пытался сделать со мной!

– Я не хочу и не могу тебя слушать. Хватит, Беатрис, поиграли в семью и будет. Я устал. Устал от тебя, от этой лживой игры. Что ты мне хочешь показать? Еще одно свидетельство вашей страсти? Спасибо, я сыт по горло. Я больше не хочу. Уходи, Беатрис.

– Я не могу уйти! Не могу оставить тебя!

Почему ты не хочешь понять меня?!

– Иди переоденься и уходи. Я пришлю тебе твои вещи. Я даже согласен платить тебе ежемесячное содержание. Все же ты моя бывшая жена.

– Я еще не бывшая! Если ты дашь мне возможность сказать тебе все…

– Нет! Уходи! – крикнул Шейн, и Беатрис впервые в жизни почувствовала, что боится.

Даже Кристиан испугал ее сегодня не так сильно, как Шейн. В глазах Шейна был океан злобы и обиды: на нее, на несправедливый мир, на судьбу, которая сыграла с ним злую шутку.

– Я приду позже, когда ты сможешь со мной поговорить, – тихо сказала Беатрис, понимая, что сейчас действительно лучше уйти. Как бы больно ей ни было.

– Значит, этого не будет никогда.

Шейн ушел. Беатрис слышала, как он открыл дверь кабинета, а потом с силой захлопнул ее за собой. Как будто решил выместить на ней всю свою злость и обиду.

– Я еще вернуть, Шейн, – тихо сказала она, – и я заставлю тебя выслушать меня. Ты будешь слушать о том, что я люблю тебя, что я согласна отдать свою свободу за твою любовь.

И что я поняла – это достойная сделка.

Беатрис со вздохом, полным горечи, наклонилась и подобрала с пола блузку и юбку.

Она медленно, как во сне, поднялась в свою комнату, которую больше не могла называть своей, и переоделась. С собой она забрала только фотографии, которые они сделали на яхте.

Когда Беатрис вышла, бросив последний взгляд на дом, который успела полюбить всей душой, к ней мягко подкатил «ягуар». Кристиан заранее опустил стекло.

– Ну что? К тебе или ко мне? – спросил он, подмигивая Беатрис.

– Пошел к черту! – крикнула она, не стесняясь, что кто-то может ее услышать. – Ты уже сделал все, что мог. Убирайся!