Эллен Сандерс - Поцелуй под омелой

– Поцелуй, соединяющий влюбленных навеки? – Камилла скептично ухмыльнулась. – Забавно получилось. Нас он навсегда разъединил.

– Зато у тебя осталась Грейс. Разве она не живое напоминание о любимом мужчине? В каком-то смысле вы с ним действительно так никогда и не разлучались.

– Я сильно скучаю по ней, – призналась Камилла плаксивым голосом.

– Я тоже.

– Правда?

– Ну конечно правда. Я люблю ее не меньше, чем ты.

– Думаешь, с ней все хорошо?

– Плохие новости доходят быстро, следовательно, отсутствие новостей – уже хорошая новость.

– Грейс могла бы и позвонить.

– Она звонила тебе раз пять сегодня. Неужели этого мало?

– Но… я так хочу услышать ее голос! Узнать о ее первых впечатлениях…

– Кого ты пытаешься обмануть, Камилла?

– В каком смысле? – ощетинилась та.

– Скажи честно и откровенно: ты хочешь, чтобы Грейс сказала, что жутко соскучилась по тебе. Что уже пожалела о том, что уехала с Нэнси в Лондон, а не с тобой в Париж. Ведь так?

Камилла кивнула.

– Так вот, дорогая, настоятельно советую не надеяться на это. Грейс сейчас наверняка веселится в каком-нибудь клубе вместе с Нэнси. Не хочу тебя расстраивать, но… вряд ли она сейчас думает о тебе.

Джозефина наверняка очень сильно удивилась бы, услышав, о чем в это самое время говорит ее обожаемая племянница.

– Мама? О, моя мама – самый замечательный человек из всех, кого я знаю. – Глаза Грейс горели таким огнем, что ни у кого из сидевших за большим столом не возникло сомнений в искренности ее слов.

– А чем она занимается? – спросила Элизабет с той самой английской любезностью, которую иностранцы предпочитают называть холодностью, чопорностью и нескрываемым снобизмом.

Ответь Грейс, что ее мать обыкновенная продавщица или парикмахерша – то есть женщина благородного, но прозаического труда, от любезности миссис Стоун наверняка не осталось бы и следа. Однако сейчас Грейс торжествовала. Не без гордости она ответила:

– Моя мать владеет сетью магазинов стильной одежды для полных дам. Мама сама разработала несколько линий, хотя в основном она занимается организационно-административной работой. Для чего, по-моему, нужно обладать огромным талантом. Ведь в ее подчинении работают несколько тысяч человек! К каждому нужен особый подход…

– А вы, Грейс? – бесцеремонно перебила ее Элизабет. Видимо, перечисление достижений другой женщины пагубно сказывалось на процессе ее пищеварения.

– Я учусь в Калифорнийском университете на юридическом факультете. – Грейс расплылась в широкой улыбке.

– Вот как? – Ричард улыбнулся ей в ответ, на секунду отложив в сторону вилку. – И какая же отрасль права вас наиболее интересует?

– Международное.

– Вы не ищете легких путей, юная леди. – В голосе Ричарда прозвучала смесь похвалы, изумления и уважения. – А вы, Нэнси?

Девушка пожала плечами, не забыв, тем не менее, интенсивно работать челюстями. У нее во рту был кусочек восхитительно приготовленной жареной говядины.

– Нэнси собирается провести этот год в Лондонском университете, – ответила за подругу Грейс.

– Пока не определилась, – наконец справившись с мясом, ответила Нэнси. – Скорее всего займусь гражданским судопроизводством. Конечно, скукотища неимоверная… зато никогда не останусь без доходной работы.

– На удивление трезвый взгляд на мир, – усмехнулся Александр.

– А вы? Тоже учитесь? – спросила у него Грейс, надеясь, что Александр перестанет в конце концов так на нее смотреть.

– В консерватории.

– На дирижерском факультете? – спросила Нэнси.

– Как вы догадались? – Александр явно опешил от проницательности американской студентки. – У меня это что, на лбу написано?

Нэнси рассмеялась.

– Нет. Просто у вас такие руки… – Она смущенно улыбнулась, заметив на лице Элизабет гримасу недовольства. – Руки дирижера.

Смех Ричарда окончательно смутил Нэнси, и она зареклась произнести еще хоть слово. Впрочем, через минуту ей пришлось нарушить данное себе обещание, чтобы попросить Грейс подать ей солонку.

– А почему же вы не остаетесь в Лондоне? При Лондонском университете работает одна из лучших в мире школ международного права, – произнес Ричард.

Грейс заметно погрустнела.

– Мама со скрипом отпустила меня и на десять дней.

– Неужели вы маменькина дочка? – удивился Александр. – Или ваша мать так беспокоится о вашем нравственном облике?

– Кстати, вы ничего не рассказали о своем отце, – встряла в разговор Элизабет. – Чем занимается он? Тоже крупный бизнес?

– У меня нет отца.

– Простите, – ядовито-скорбным тоном извинилась Элизабет.

– Вам не за что извиняться, – ровным голосом ответила Грейс. Никто в целом мире никогда бы не догадался о ее истинных чувствах. – Я его не знала. Он оставил маму еще до моего рождения.

– Так, значит, вы живете вдвоем с матерью?

– Нет. – Грейс невольно улыбнулась, вспомнив о доброй и заботливой тетушке Джозефине.

– О, извините, как я могла быть такой глупой и бестактной. Наверняка ваша мать вышла замуж, и с вами живет ее нынешний муж.

Грейс редко к кому испытывала столь явную антипатию, но миссис Стоун ее уже порядком достала своими издевками. Поразительно, как у такой злой на язык особы могут быть столь приятные сын и муж.

– Нет. Моя мама никогда не была замужем, – холодно ответила Грейс. – С нами живет ее старшая сестра.

– Тоже незамужняя?

Грейс кивнула.

Не нужно долго гадать, чтобы представить, какое впечатление произвели ее слова на высокомерную англичанку. Студентка, путешествующая в компании подруги, якобы случайно попадает под автомобиль богатого и привлекательного юриста, вдвое старше нее… затем попадает в его дом. Вернее он приносит ее на руках. За ужином выясняется, что девушку воспитала мать-одиночка, умудрившаяся как-то сколотить состояние. Всем ведь известно, каков наиболее быстрый и доступный способ для привлекательной женщины озолотиться…

– Извините, мне нехорошо. Где у вас дамская комната? – спросила Грейс. В ее словах не было ни грамма лукавства. Ее и в самом деле мутило.

– Я покажу, – охотно вызвался в проводники Александр.

– Сынок, – строго сказала Элизабет, словно усмотрев в его предложении какую-то непристойность.

– Я покажу, – твердо повторил он. – Пойдемте, Грейс. Наверное, это последствие шока.

– Несомненно, – сквозь зубы процедила Элизабет.

Грейс и Александр покинули столовую, и до самого их возвращения ни хозяева, ни Нэнси не произнесли ни слова. Впрочем, и после разговор плохо клеился. Элизабет лишь изредка вставляла комментарии относительно образа мыслей современной молодежи. Разумеется, с негативной оценкой оного. Ричард и Грейс увлеченно обсуждали тонкости международного права. Нэнси столь же увлеченно ела. А Александр молча любовался Грейс.