Делла Сванхольм - Снежная крепость

– Увы, – сочувственно вздохнул он, – даже две разбитые вдребезги машины не позволили вам заполучить номер ее телефона. – Он немного помолчал, а потом виновато добавил: – Тогда это знак судьбы. Забудьте о ней, шеф. И никогда больше не вспоминайте!

– Это невозможно, – тихо откликнулся Паоло.

Джино покачал головой.

– Я думал, вы хоть немного поумнели.

– Ах, оставь, Джино! – поморщился Паоло.

– Следующей такой гонки наша фирма не переживет. – Джино подался вперед. В этот момент он очень напоминал того комиссара, с которым Паоло не так давно столкнулся в участке. Тот же непреклонный вид, такие же неприязненно смотрящие глаза. – Запомните это.

Паоло только махнул рукой.

Над дверью прозвенел колокольчик, и в офис вошла немолодая дама.

– Я хотела бы узнать насчет новой модели «альфа-ромео», – чуть шепелявя, произнесла она.

Слава богу, подумал Джино, искоса глядя на Паоло, который устремился к даме. Наконец-то он займется делом!

Паоло сидел в своей двухкомнатной квартире на виа Альфиери и бездумно смотрел в телевизор. Передавали велосипедную гонку, проходившую в окрестностях Падуи. Когда-то он с огромным интересом смотрел все велосипедные гонки и помнил имена всех чемпионов, но сейчас она не вызывала в нем никаких эмоций. Все его мысли были о другом.

Как найти ее? – думал Паоло. В конце концов, она же не щепотка соли, которую бросили в Адриатику и которая растворилась там. Она здесь, она где-то рядом, осталось только обнаружить дорогу к ней.

В его голове вновь и вновь возникал их разговор возле разбитых машин. Паоло вспоминал его и морщился. Сейчас он заговорил бы с Рафаэллой совершенно по-другому. Он объяснил бы ей все, он нашел бы слова. Надо только отыскать ее, и тогда у него все получится…

Единственная проблема – как сделать это. Он взял трубку, машинально начал набирать номер Джино, но через несколько цифр резко прекратил набор. Нет, обращаться к толстяку бесполезно. Он только высмеет его. И посоветует бросить заниматься чепухой. А потом целый день будет косо смотреть на него в офисе, точно Паоло какой-то нашкодивший школьник.

Откинувшись на спинку дивана, он взъерошил волосы. Кто бы мог ему помочь? В голову ничего не приходило. Господи, дело ведь такое необычное, деликатное! Мама? Нет, мать после смерти отца сильно изменилась. Конечно, она любит Паоло, своего единственного сына, на то она и итальянская мама. Но ведь она еще и балерина. Правда, бывшая. И от нечего делать стала давать уроки соседней девочке, восьмилетней Марианне. Мама живет от него недалеко, всего в двух кварталах отсюда, в просторной квартире. Но одну комнату завесила зеркалами, превратив ее в балетный класс, и носится с Марианной, обнаружив в ней задатки гениальной балерины, как с будущей Алессандрой Ферри. Нет, мама в данном случае не поможет.

Он внезапно хлопнул себя ладонью по лбу. Ну конечно же, как он мог забыть про Филиппе Сальвати? Этот молодой репортер из «Коррере делла Сера» год назад купил у него в салоне самую мощную на тот момент модель «альфа-ромео 166». Специально попросил двигатель побольше, и ему поставили трехлитровый мотор с оборотами почти как у гоночной модели «феррари». Объяснил, что это ему нужно специально для того, чтобы успевать за сенсациями. Тогда он произвел большое впечатление на Паоло – настоящий репортер с мгновенными рефлексами и сообразительностью. И если обратиться к нему сейчас, то неужели он ничем не сможет ему помочь? Надо только не стесняться и сразу выложить Сальвати, что его интересует.

Паоло лихорадочно пролистал электронную записную книжку, обнаружил в ней номера телефонов Сальвати. Редакционный, мобильный, домашний. Единственная загвоздка – сейчас уже поздно. Конечно, журналисты народ активный и непоседливый и вряд ли Филиппе Сальвати ложится в кровать раньше часа ночи. И все же… Вдруг он сидит сейчас где-нибудь в уютном кафе с девушкой? И звонок Паоло покажется ему абсолютно неуместным.

Лучше отложить до утра, скрепя сердце подумал Паоло. Его лицо прорезала страдальческая гримаса, но он заставил себя не менять принятого решения.

Рафаэлла вбежала в аудиторию университета и только тут поняла, что опоздала. Под неодобрительным взглядом профессора Бальделли она бочком пробралась на свободное место. Выдержав паузу, профессор повернулся к доске и продолжил:

– Настоящее Кватроченто, период наивысшего расцвета культуры Раннего Возрождения, – сороковые годы пятнадцатого века. Это время отмечено такими именами, как Антонелло да Мессина, Якопо Беллини, Филиппе Брунеллески, Лоренцо Гиберти… – Он вдруг прервал речь и с иронией посмотрел на Рафаэллу. – Дорогая Рафаэлла, вы записываете то, о чем я говорю?

Девушка с трудом стряхнула странную задумчивость.

– Я запоминаю, профессор.

– Ах, Рафаэлла, Рафаэлла, – только и вздохнул Доменико Бальделли.

Щеки девушки порозовели. Ее находчивость была на грани фола. Но что поделать, если все ее мысли заняты другим.

Она опустила глаза, делая вид, будто и впрямь глядит в толстую тетрадку с изображением певицы Луизы Чикконе – в католической Италии никому в голову не приходило именовать ее Мадонной – на обложке. Но перед ее глазами стояло иное. Покрытый искрящимся снегом склон в Кортина-д’Ампеццо. И темноволосый незнакомец с необыкновенными серыми глазами, почти кричащий на нее: «Что стряслось, Рафаэлла?»

Она машинально крутила в пальцах ручку. Теперь он не был для нее незнакомцем – комиссар Мадзини сообщил ей его имя. Паоло Кальвино, торговец автомобилями в Милане. И добавил:

– Если что-нибудь случится, если вы почувствуете какую-то угрозу, исходящую от этого человека, немедленно дайте мне знать.

Рафаэлла закусила губу. От этого человека действительно исходит угроза, но только она не связана с терроризмом. Скорее, она связана с ней самой. С тем, что она чувствовала по отношению к нему. Она порывисто вздохнула. Почему она так волнуется, когда думает о нем? Почему его лицо так часто встает перед ее глазами?

Святая Тереза, помоги мне разобраться в самой себе, тихонько взмолилась она. Я уже ничего не понимаю. Этот парень устроил на дороге катастрофу, чуть ли не вдребезги разбил мою дорогую спортивную машину, и что? Я все равно постоянно думаю о нем. Что это означает?

Рядом с ней раздалось хихиканье. Она скосила глаза и увидела, как Петер Осибо, здоровенный негр, игравший в их университетской баскетбольной команде, положил свою широкую ладонь на соблазнительное округлое колено Эуджении Альдеризи, нежно поглаживая его. Эуджения выглядела счастливой. Петер Осибо нащупал узкую кисть Эуджении и, поднеся к губам, тихонько поцеловал.

Неужели речь идет об этом? Рафаэлла лихорадочно уткнулась в тетрадку. Нет, конечно. Это было бы немыслимо. В Кортина-д’Ампеццо мы вообще только ругались. А потом эта катастрофа. О чем тут можно говорить?